Александра Вьюга - Ипатов и его поклонники

Дома у Степана их, как и вчера, ждал сервированный стол со свечами. Кроме всего прочего, на нём стояла бутылка конька и бутылка вина.

Ипатов попятился:

– Стёпа, я не хочу опять пить.

Степан обнял его сзади за плечи, поцеловал в шею и проворковал на ухо:

– Надо, Ромочка, надо, мой мальчик. Совсем чуть-чуть. Я специально для тебя купил вино. Оно очень лёгкое. Просто немного расслабишься. Ну один бокальчик, для меня, пожалуйста.

«Чёрт с ним. От одного бокала ничего не будет».

На этот раз Ипатов не напился. За весь ужин он выпил от силы пару бокалов вина. Они расслабили его и настроили на лирический лад.

В конце ужина Степан отхлебнул виски и посмотрел в окно. На тёмном небе висела почти полная луна. Степан откашлялся и с чувством продекламировал:

– На небе полная луна.

Она тоскует там одна,

Как тосковал недавно я,

Пока не повстречал тебя.

Ипатову очень хотелось трахаться, Степан в его глазах был просто божеством, поэтому и стихи ему показались прекрасными.

– Ты просто талант! – воскликнул Ипатов.

– Я рад, что ты оценил, – довольно улыбнулся Степан.

Он поставил пустой бокал на стол, подошёл к Ипатову и, подняв его со стула, притянул к себе:

– Иди ко мне…

«Ну наконец-то!»

Ипатов не нервничал и не боялся. Он уже много раз вдоль и поперёк изучил соответствующие сайты и форумы, немного поэкспериментировал с пальцами, так что теорию знал на «отлично». И ему было плевать на ожидаемую боль. Он хотел одного – чтобы это в конце концов случилось.

Ипатов сам потянулся за поцелуем, и Степан его не разочаровал. Накрыл своими губами его губы, осторожно раздвинул их и пробрался языком в рот. Ипатов почувствовал лёгкий привкус виски и яблока. «Ммм… Мой первый поцелуй. А это приятно».

Степан знал, что у Ипатова это первый раз. Он не стал спешить, долго целовал его, медленно снимая одежду с них обоих. А потом уронил на кровать.

У Степана оказалось тело взрослого, хорошо сохранившегося и следящего за собой мужчины. Ипатов любовался широкими плечами, мускулистыми руками, достаточно густо покрытой волосами грудью, подтянутым животом и пришедшим при виде Ипатова в полную боевую готовность большим членом.

Степан лёг рядом и провёл рукой по груди Ипатова, задержался пальцами на соске. Проворковал:

– Ты такой красивый, Ромочка. – Нагнулся и заменил пальцы губами.

Долго сосал и ласкал языком затвердевший сосок, пока Ипатов не начал постанывать и выгибаться. Потом перешёл к другому и накрыл ладонью член, сжал, и Ипатов не выдержал, толкнулся Степану в руку.

Степан целовал его грудь, ласкал языком впалый живот, прихватывал губами и зубами выпирающие тазовые косточки, а потом его губы коснулись члена. Ипатов вздрогнул, а Степан поцеловал головку, потом обвёл её языком и обхватил губами. Ипатов застонал от острого удовольствия. Это было волшебно, восхитительно. Это был первый минет в жизни Ипатова.

«Только бы не кончить сразу».

Степан сосал умело и с удовольствием. Со вкусом причмокивал, поднимал полные желания глаза, ловя взгляд Ипатова. Выпускал изо рта член, дразнил и облизывал языком, а потом брал глубоко в горло, так, что Ипатов сходил с ума. Конечно же долго он не продержался и, выгнувшись, зажмурившись и вцепившись руками в простыню, с громким стоном кончил.

Степан довольно облизнулся и начал неспешно поглаживать бёдра Ипатова, согнул его ноги в коленях и развёл в стороны. Его пальцы подрагивали от возбуждения, когда добрались до плотно сжатого ануса. Он налил смазку и стал проталкивать один палец. Ипатов тут же расслабился, как рекомендовали в интернете, и палец протиснулся внутрь. Он гладил и массировал. Ипатову было приятно, и он, прикрыв глаза, наслаждался вновь зарождающимся возбуждением.

Степан добавил второй палец. Он вошёл чуть туже, но особого дискомфорта не доставил. Пальцы скользили внутри, растягивая девственно тугие мышцы, сдвигались и раздвигались, а потом погладили простату. Ипатов дёрнулся и вскрикнул. Его член дёрнулся следом за ним и начал приподниматься.

Степан продолжал трахать пальцами, добавив третий. Ипатов метался по кровати и стонал. Его член прилип к животу и размазывал по нему смазку.

– Стёпа… Стёпа… – скулил Ипатов между стонами. Ему хотелось большего, но он плохо соображал как попросить.

Степан понял всё сам, вынул пальцы, натянул презерватив и, добавив смазки, приставил член к растянутому кольцу мышц.

– Готов? – спросил он, глядя потемневшими от возбуждения глазами на Ипатова.

– Я уже лет десять как готов. Не тяни, Стёп.

Член начал протискиваться внутрь, раздвигая мышцы.

– Ох чёрт! – выдохнул Ипатов.

Было немного больно. Но его это не волновало. В нём бурлила эйфория – наконец-то! наконец-то это происходит! Он снова расслабился, пропуская член.

Степан дело знал хорошо. Он входил очень медленно, по чуть-чуть, часто останавливаясь и давая возможность девственной Ипатовской заднице приспособиться.

Когда член вошёл до конца, и яйца Степана коснулись ягодиц, Ипатов готов был орать. От радости, что он больше не девственник, и ещё немного – от боли.

Степан наклонился к нему и жадно поцеловал, залезая глубоко в рот языком. Он опёрся на одну руку, а другой широко огладил худой бок Ипатова и сжал рёбра. Было видно, что он еле сдерживается.

– Давай уже, – сказал Ипатов, как только Степан оторвался от его губ.

И Степан дал. Сначала медленно и осторожно, словно на пробу, с совсем небольшой амплитудой, а потом, когда Ипатов начал ловить кайф и подмахивать, быстрее и быстрее, вбиваясь глубоко и вырывая из груди Ипатова хриплые стоны.

Член раз за разом касался простаты, Ипатова закручивало в вихре удовольствия, возбуждение становилось нестерпимым. Он обхватил лодыжками бёдра Степана, вцепился ногтями одной руки в его плечо, а другой схватился за свой член и стал дрочить. Буквально через несколько движений его накрыл оргазм. При виде изогнувшегося, крупно вздрагивающего Ипатова, Степан зарычал, ворвался пару раз в поджавшуюся задницу и тоже кончил.

После второго за вечер оргазма Ипатов, довольный и расслабленный, уснул в объятиях любовника. Он был твёрдо уверен в том, что влюбился в Степана, что Степан его судьба, и что они обязательно будут жить долго и счастливо, а может быть даже и умрут в один день.

Вот так, в двадцать шесть лет, Ипатов и расстался с невинностью.

На следующий день, несмотря на то, что Степан был очень аккуратен, у Ипатова болела задница. А ещё душа. Он сидел на работе, бочком пристроившись на стуле, и рефлексировал.

«Облажался я вчера. Как пить дать облажался. Наверняка что-то не так делал, наверняка как-то неправильно трахался. Стёпка теперь в мою сторону и не посмотрит».