Влада Багрянцева - Вены Невы

– Мм, – протянул Даня все так же без особого восторга. – А чего ж вы, такой заслуженный, у нас в дыре забыли?

Он не хамил – разговаривал, как обычно, просто не сразу сообразил, что со стороны Виталия все выглядит именно так. Хотя, с другой стороны, ему теперь что, на цыпочках перед ним ходить? Только за то, что ему деньжат подкинули и кофе купили? Так и побольше кидали, и кофе покупали получше, из нормальной кофейни.

Сидели они в кафе-забегаловке на первом этаже ТЦ. Даня глотал средней паршивости кофе с сиропом «соленая карамель», Виталий рассматривал его и потертый чехол с гитарой на стуле рядом. У Виталия были ясные голубые глаза, светлые волосы, зачесанные на косой пробор и жесткий узкий рот, напомнивший Дане прорезь для карты в банкомате. Сам Даня являл собой вид плачевный: мокрые грязные кроссы, непонятная толстовка, прилипшая ко лбу челка. Сырость и шум его раздражали в этом момент так же, как любого человека с промокшими ногами.

– «Либертэ» меняются в составе, Леся уходит, ищу третью на замену. Знаешь, в чем секрет успеха моих проектов? В том, что я вот так езжу по дырам, как ты выразился, и нахожу там самородки. Всегда нахожу. Как сегодня.

Даня даже на спутника Виталия обернулся, который торчал за отдельным столиком, не понимая, про кого он. Потом понял:

– А, вы про меня, типа. Прикольно.

– Не веришь?

– Верю, конечно. Ко мне же каждый день подходят продюсеры из…

– Питера.

—…из Питера, – повторил Даня на автопилоте.

Питер для него всегда, с раннего детства, был неисполнимой мечтой. Может, потому что когда все ездили туда на школьные экскурсии, он сидел дома, ведь у матери на такие изыски денег не находилось.

«Да что ты ревешь, Дань, как будто последний раз туда едут! В следующий раз поедешь!»

В следующий раз было то же самое. С тех пор он начал мечтать о Питере и о том, что поступит туда. Это решило бы все проблемы: он бы переехал в общагу, которую ему, как иногороднему, обязательно дали, жил на стипендию, работал, даже если бы пришлось почти не спать. Но это все было тоже мечтой – он только что закончил школу и с его выпускными баллами не стоило надеяться поступить на бюджет даже в родном городе. А платно… да, смешно.

Ни одно учебное заведение для подачи документов он пока не выбрал. Ждал хрен пойми чего, а может банально понимал, что и рыпаться не стоит. Страшно было признавать, что техникум – максимально высокая вершина его личного Эвереста.

– Как тебя зовут?

– Даниил.

– Даниил. Послушай меня внимательно – то, что я сегодня подошел к тебе, это шанс один на… на тысячи и тысячи. То, что ты можешь получить прямо завтра, другие люди выбивают годами, иногда даже знакомства не помогают. И уж тем более талант. Кому в нашем мире нужен талант, если у него непродающаяся обложка? А я как раз тот человек, который эти обложки создает. Та же Леся из «Либертэ» раньше продавала шмотки на рынке, по вечерам записывала видосы со своей дочкой, как они пели русские народные, и мне один из них показал знакомый знакомого. Олю я нашел на Урале, мужиков стригла, Свету… ну, Свету через постель. Привел ее друг мой хороший. Но она и поет хуже всех, у нее подпевка.

– А парни у вас как? Тоже через постель? – поинтересовался Даня.

– Не всегда, – быстро ответил Виталий – будто ждал этого вопроса. И это было честно: Даня сразу встал и ушел бы, начни ему лить говно в уши в духе того, что в шоубизе все чисто и таланту везде дорога. Талантом он себя как раз не считал. Да, голос сильный. Да, слух почти идеальный. Да, мелодию на гитаре подберет, один раз услышав. Но таких, как он – тысячи.

– Таких, как ты – один из тысячи, – сказал Виталий, обрывая его мысли и переключая на себя.

Говорил он долго. Не упрашивал принять предложение о сотрудничестве, а показывал все плюсы и выгоды, хотя другому хватило б одного того факта, что такое предложение прозвучало. Сказал, что пробудет в городе еще два дня, и если Даня ему не позвонит, то уедет сам, без него.

– Либо с тобой, – сказал он, поднимаясь и поправляя лацканы пиджака. – Думай, Даня. Твоя жизнь только начинается, начни ее правильно.

Даня сидел в кафе еще долго после этого, действительно думал над тем, что только что произошло и не наеб ли это. Слишком все было неправдоподобно. Слишком сказочно. Глупым он не был, потому что видел, как именно смотрел на него Виталий – как на вещь не только для общественного, но и личного пользования. На его счет он не обольщался. Но Питер, музыка, пока нереальная, но уже такая сладкая популярность…

Домой пришел поздно. Завалился в темную прихожую, скинул обувь, прошел в кухню, прилипая мокрыми носками к полу. Если бы в этот вечер не случилось то, что случилось, он бы остался в своем Мухосранске, в квартире с тараканами и запахом перегара, который въелся в стены.

– Ты чего ревешь? – спросил, собираясь поставить чайник на плиту, но замечая сидящую в углу мать.

– Полинка! – произнесла она, ее рот скривился и она начала реветь в голос, раскачиваясь и обнимая себя руками.

– Что с Полей? – Даня впервые ощутил на себе что это такое – «сердце оборвалось». Оно рухнуло вниз, как кусок камня с высоты.

– Толик… Она уроки не выучила, двойку принесла, он ее просто пошлепать хотел… А она как-то вывернулась…

– И?!

– В больнице, перелом руки, там милицию вызвали, и вот эти, которые по делам несовершеннолетних…

Даня, подскочил, с размаху влепил ей пощечину:

– Ты почему не в больнице, дура? И где эта мразь, я его урою. Где ты, тварь?!

– Да-а-анечка!

Мать висла на нем, голосила, не пускала из кухни, но вскоре выяснилось, что отчима и так дома нет. Скорее всего свалил, предугадав последствия. Даня, опустившись на диван в коридорчике, где все было завалено хламом, плакал, уткнувшись лицом в колени. Мать причитала на кухне, заламывая руки и боясь к нему подойти.

Если он не уедет, то прибьет отчима и сядет за это. Он жить с ним в одной квартире больше не сможет. И с матерью тоже. Полинку бабушка заберет, тем более после такого, она давно собиралась опеку оформлять, а Дане тут точно жизни не будет. Нашарив в кармане визитку, он еще раз глянул на серебряные цифры и достал телефон.

– Виталий Сергеевич, куда подъехать?

***

Даня Рогозин, мальчик, только закончивший школу и торчащий в переходе каждый вечер за пару соток на сиги, мальчик без будущего, мальчик, который бы скорее всего женился по залету и бросил учебу или спился к тридцатке, остался в сотнях километров позади. В Питер приехал уже Даниил Чехов, одаренный юноша, из уст которого никогда не звучало что-то жестче литературного «сука». За несколько дней пути на поезде – Виталий ценил свое время, но в этот раз решил не брать билеты на самолет, чтобы новый подопечный прочувствовал, что это действительно путь к его известности, – Даня успел привыкнуть к своему новому образу.