Олеся Бондарук - Я, андрогин

– Спасибо вам, спасибо вам большое, – напоследок сказал я, и мой голос был практически нормальным.

Дома я достал коробку из-под новых кроссовок и аккуратно переложил туда всю косметику. Я уже не так волновался, как с первой помадой, я хотел сделать все правильно, посмотреть, как надо краситься, как не превратиться в клоуна.

Но сначала – поиск. Поиск таких же, как и я. Всю ночь и читал форумы, рассказы разной степени депрессивности, писал запросы на вступления в закрытые группы, комментировал чьи-то записи в Фейсбуке.

Я не один – была моя первая мысль.

Я лишь еще одно одиночество в этой сумрачной толпе, большая часть которой живет секретной жизнью – была моя мысль перед тем, как я заснул на рассвете прямо за компьютером. И мне снился косметический рай и прекрасные феи, мир, полный добра, радуги и единорогов.

Ратха, я перечитал свои записи, и понял, что все время пишу о тебе, даже когда рассказываю о событиях, случившихся задолго до твоего появления. Моя чертовка, моя любимая, мое счастье! Сегодня я не позволю тебе влезть в события, где тебя не было! Я просто не буду писать о таких событиях. Сегодня я буду писать только о тебе.

Наша первая встреча, вот о чем сегодня я буду писать. Я помню, как увидел тебя впервые. Ты приехала с компанией моих друзей в парк на пикник, а мой ресторанчик находился совсем рядом. Я вышел к вам в перерыве, и мне представили тебя. Индианка, браслеты на обеих руках, а во лбу, словно звездочка, крохотный голубой камушек. Ты уже давно жила во Франции, но продолжала носить традиционные украшения, пышные длинные юбки с павлинами и легкие курти. Но тогда на тебе были простые джинсы и поношенная куртка, и к ним – бинди и браслеты. Я подумал, что ты странная, и вкус у тебя тоже странный. Что ты подумала обо мне, расхаживающем в декабре в шортах и шлепанцах на босу ногу, ты мне рассказала потом, уже когда мы жили вместе.

Это была просто ничего не значащая встреча, и я продолжал жить своей скудной жизнью, не думая о тебе. Сейчас я думаю об этом и говорю, что был идиотом. Надо было сразу хватать тебя, забрать от бесконечных любовников и поклонников, закрыть в своем доме и быть с тобой. Я бы провел с тобой на два месяца больше этой жизни!

Мы встретились с тобой снова через месяц, в январе, когда я позвал всю компашку на раклет. Эти девчонки и мальчишки из университета стали моими друзьями, когда я начал немного отходить от разрыва с Момо. В какой-то момент я осознал, в какое дерьмо превращается моя жизнь. Я завязал с ежедневной выпивкой и перестал курить перед занятиями в университете. Я уже закончил магистратуру и проходил год преддокторантуры. Я понимал, что никто не возьмет меня в докторантуру, если я не постараюсь. А я хотел остаться во Франции, хотел доучиться, хотел доказать отцу, что я тоже чего-то стою. Я стал общаться с людьми и даже вписался в интернациональную компанию, у нас были парни из Франции и Габона, девчонки из Перу, России и Мадагаскара.

Они все пришли ко мне, принеся в мою крохотную квартирку-студию смех, разговоры, музыку, все как всегда. И они привели ее, мою Ратху, которая весь вечер сидела напротив меня, и с которой я проговорил почти до утра. Пока остальные болтали, пили пиво, танцевали, я беседовал с ней об индийской культуре, о классической музыке, о религии, о любимых книгах и фильмах. Она пила вино и смотрела на меня своими карими глазами, и я не мог поверить, что в первый раз за много лет я чувствую себя так легко. Я улыбался и что-то ей доказывал, со стороны я казался, наверное, пьяным, но на самом деле за весь вечер я не выпил ни одной рюмки. Я пока что не думал ни о каких отношениях, ведь я был уверен, что у нее кто-то был! Я просто был рад, что она стала частью нашей компании, и что я наверняка увижу ее снова.

Я нашел ее в Фейсбуке на следующее утро и написал ей. Мы переписывались с утра до вечера три недели, и я все время перепроверял телефон, ждал нового сообщения. Я помню, что был четверг, когда я понял, что хочу ее видеть. Я позвонил одной из девчонок из нашей компании, чтобы спросить, как мне быть. Я боялся сделать неправильный шаг, боялся бездействия, боялся повторения того, что у меня было со Стефани. Хохотушка Анна, которая приехала из Перу, а потому говорила по-французски с мягким испанским акцентом, обозвала меня идиотом и сказала, что я не просто идиот, а слепой идиот:

– Ты же видишь, что ты ей нравишься? Пригласи ее куда-нибудь.

– Анна, ну как я могу, посмотри на меня. Ну что она интересного во мне нашла?

Анна обозвала меня снова, на этот раз какими-то испанскими обидными словами, которые я не разобрал, и тут же, при мне, позвонила Ратхе. И хотя я делал ей отчаянные знаки глазами, руками и всем своим телом, напрямую спросила, хочет ли она пойти со мной на свидание.

– Не дрейфь, – сказала она мне. – В пятницу все вместе пойдем в бар, посидим, тебе будет легче. Но ты за ней зайди, и в бар вы пойдете вместе одни, а потом пойдешь ее провожать. Ну а дальше, как пойдет, – она подмигнула мне и убежала на какие-то свои очередные лекции.

Я тут же написал Ратхе и еще раз, от своего имени, пригласил ее пойти в ирландский бар. Она сразу ответила, что согласна и ждет меня в восемь вечера у себя, потому что не знает, где находится этот бар. Я провел весь день пятницы, думая о том, что надеть, сбривать ли бороду или оставить, надеть ли кольца и браслеты или нет. Я боялся показаться слишком женственным. Я боялся показаться слишком некрасивым. Я боялся сказать глупость. Я боялся быть слишком нерешительным.

Весь мой страх кончился, когда я постучал в квартиру Ратхи, и она открыла мне дверь. Играла какая-то индийская музыка, а она поманила меня рукой, сделав знак войти, а сама убежала, чтобы надеть куртку. Я вдруг увидел, что она не ждет от меня ничего сверхъестественного, я не должен ничего доказывать, я могу просто быть рядом.

Весь вечер в баре мы сидели рядом, и я касался ее бедра своей ногой. Мы почти не говорили друг с другом, потому что было слишком шумно. Как могли, мы участвовали в общем разговоре, пили пиво, смеялись. Посреди вечера к нашей компании подошел пьяный парень и начал говорить с Ратхой. Я почувствовал ярость, я не хотел, чтобы она говорила с ним, я не хотел, чтобы она даже смотрела на него! Она как-то отшутилась, и он ушел, и в тот момент я понял, что не допущу, чтобы кто-то другой касался ее, смотрел на нее, был с ней рядом. Это было мое место!

Я был слегка пьян, когда мы отправились назад, только я и она. Мы говорили о каких-то пустяках, и я понимал, что надо сказать что-то, пока мы не придем к перекрестку, откуда она может уйти к себе, а я – к себе.

– Хочешь зайти ко мне, я сделаю чай, – выдавил я из себя и сразу пришел в ужас. Какой чай? Надо было предложить вина или какое-нибудь оригинальное интересное времяпрепровождение.