Кресли Коул - Профессионал

Вместо скручивающей агонии всё, что я чувствовала — это жар; мои рецепторы, отвечающие за боль, по-прежнему посылали сигналы, но, наверное, немного сбились. Я выгнулась, требуя продолжения, одновременно сдвинув тяжёлый член внутри.

Под усилившимся градом ударов вырос градус страсти и на арене. Сопротивляясь силе хлыста, я с трудом удерживалась на месте. На коже выступила испарина.

— Моя милая Наталья выгибается навстречу своему наказанию. — В его голосе вибрировала гордость.

Каждый сантиметр моей кожи стал гиперчувствительным, почти таким же, как и ноющий клитор. Севастьян сёк меня, и это было сексуально. Сексуальная порка. Он совершенно точно знал, как далеко можно зайти, чтобы моё возбуждение достигло пика, не сбившись вниз.

Он хотел, чтобы я смирилась с его игрушками. Я не просто смирилась, даже не просто приняла — с их помощью я возносилась. Когда он приостановился, чтобы оценить мою реакцию, я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Что ты со мной делаешь?

Он прищурился, потом, казалось, затаил дыхание, когда флогер скользнул по моей груди и зажимам на сосках. Укус кожи на твоей груди… Я извивалась, шокированная восторгом, безмолвно моля о продолжении.

Он что, хочет, чтобы я кончила вот так?

Когда его рука опустилась к моей промежности, грубо её ощупывая, я устремилась в его ладонь, проталкивая тем самым дилдо ещё глубже. Почти обезумев от желания кончить, я уже не волновалась, что кто-то увидит, как я распутно насаживаюсь на его пальцы, покрывая собственным соком.

Обнаружив, что я истекаю влагой вокруг основания дилдо, он издал удовлетворённый звук.

— Знаешь, как сильно я заставлю тебя кончить? — Севастьян был взбудоражен, как мальчишка с новой игрушкой. — Приготовься, красавица. — Он был полностью мной поглощён.

Я вспомнила, что он сказал сегодня во время нашей ссоры: я должен тебя контролировать, приказывать, наказывать. Чтобы свести с ума.

Всё, что он делал, подчинялось единственной цели — моему наслаждению, оставляя его собственное удовольствие на втором плане.

Моя реакция — вот что заводило его больше всего.

И он намеревался сделать так, чтобы моя реакция была не похожа ни на что прежде.

— Может, я не знаю всего, что нужно юной девушке, — выдавил он. — Но это мне известно. Это я могу тебе дать. Что же до остального…?

Что он хотел сказать? Вопрос позабылся, когда он встал передо мной, чтобы обхватить горячим ртом защемлённый сосок. Я чувствовала на кончике его горячее дыхание.

Когда он лизнул вершинку, я подумала, что от наслаждения потеряю сознание. Не отрываясь от плоти, он спросил:

— Добавить плетей, солнце? — Лизнув второй сосок, он оставил обе вершинки блестеть для нашей публики.

Я кивнула с готовностью, когда внутри меня, словно готовый вырваться наружу поток лавы, всколыхнулось двойное желание: сумасшедшая потребность кончить — и отчаянный голод по прикосновениям флогера.

Севастьян вернулся к своему занятию, отдельно уделяя внимание попке, от его ударов я даже привстала на цыпочки. Когда я дёрнулась назад навстречу флогеру, дилдо внутри шевельнулось, приближая меня к оргазму.

Удары наносились с различной частотой, но теперь скорость возросла и стала почти постоянной. Пот смочил мои волосы и покрыл кожу. На моих нервных окончаниях влажные хвосты флогера оставляли огненные всполохи, путая мысли.

То, что должно было быть болью — трансформировалось в исступление, а потом — в эйфорию, и Севастьян с каждым ударом лишь подливал масло в огонь.

Перед глазами всё расплылось. Я больше не видела оргии. Не слышала ничего, кроме его отрывистых стонов, сопровождающих каждый взмах плётки. Будто бы все мои органы чувств приостановили работу, чтобы я в полной мере ощутила каждый отдельный удар флогера — и предваряющее этот удар движение воздуха.

Чтобы лучше прочувствовала металлический член, который он предусмотрительно в меня засунул.

Чтобы поднималась всё выше и выше, покуда совсем не оторвалась от земли.

Полёт. Я… взлетела. Глаза закатились, губы изогнулись в довольной улыбке, зубы вонзились в цепочку, чтобы он не посмел лишить меня этого чувства.

Ни за что. Обмякшая, повисшая на цепях, я воспарила — и разрядка прорвалась сквозь меня дикими сотрясающими волнами. Я впитывала наслаждение сквозь сжатые зубы.

Мои внутренние стеночки вновь и вновь сжимались вокрг дилдо, а из глаз текли слёзы.

— Наталья? — я смутно различала голос Севастьяна. — Наталья!

Он зовёт меня? Куда меня унесло? Хочу туда снова.

Когда последняя шокирующая волна прошла, я поморгала, поворачиваясь к нему с сонной улыбкой на лице.

Почему-то от моей реакции его глаза заблестели.

Потом он прижался лбом к моему плечу, словно то, что ему сейчас открылось, было слишком невероятным и переполняло его.

— Ty sozdana dlya menya. — Он слизнул капельки пота с моей шеи, чуть прикусив кожу, одновременно вдавливаясь в меня своей эрекцией. Потом прошептал на ухо: — Ты была права — я никогда не видел ничего более великолепного.

Он отбросил флогер в сторону и принялся водить руками по всему моему телу. Жёсткость его рук на моей воспалённой коже заставила пальцы на ногах подогнуться.

Он расстегнул ремешки, чтобы вытащить дилдо, но мои внутренние стеночки, казалось, не хотели его выпускать, крепко сжавшись вокруг. Ему пришлось с усилием потянуть, прежде чем фаллос выскользнул. Игрушка также исчезла где-то за спиной.

— Тебе нравится себя демонстрировать, moya plohaya devchonka. Хочешь показать им больше?

Я нахмурилась — что ещё я могу им показать? — но всё равно кивнула.

Я слышала, как он перебирал на столе игрушки. Вернувшись, он отстегнул мою левую лодыжку.

По-моему, наши зрители снизили темп собственных удовольствий. Чтобы посмотреть, что он ещё для меня подготовил.

Вокруг свободной ноги он обвязал кожаную ленту, приподняв этим кольцом моё колено до уровня талии. Другой конец он привязал всё к той же цепи, удерживающей мои запястья.

Я балансировала на одной ноге, оказавшись ещё более раскрытой и беззащитной перед ним и всей публикой.

Я слышала, как расстёгивается молния. Теперь он трахнет меня? Своей горящей кожей я чувствовала пульсацию его члена.

— Хочешь, чтобы они тебя видели? — Влажной головкой он водил по основанию моей обработанной попки. — По-настоящему видели. Внутри?

Он протянул руку, чтобы развести мои губки. Даже после всего случившегося мои щёки окрасил румянец. Своей дырочкой я ощущала прохладный воздух — и сконцентрировавшиеся там жаждущие взгляды.

Но это не остановило новый прилив влаги, мои губки в его пальцах набухали.

Он обхватил меня полностью.