Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Мы договорились сначала с доктором Фройлихом, затем и с руководством сборной о том, что Диму переправят из Дортмунда, где встречались национальные команды, в Штутгарт. Там, в клинике, вновь подтвердив наши опасения, немецкие специалисты уточнили место повреждения. А также определили срок выздоровления: 6–8 недель. Само собой, эта новость руководителей «Локо» не обрадовала.

Между тем Фройлих передал нам рекомендации по лечению Торбинского. И мы четко их выполняли, тщательно обговаривая с Томасом каждый свой шаг. Все складывалось неплохо. Во всяком случае, периодические контрольные обследования демонстрировали положительную динамику. Когда состояние футболиста заметно улучшилось, главный тренер поинтересовался у меня:

– Может, Дима попробует сыграть?

Но какой «сыграть», если он, выйдя на тренировку и сделав одну-две пробежки, почти сразу ушел с поля.

– Боли остались, – объяснил он. И я эти слова воспринял как сигнал тревоги.

Мы оказались в сложной ситуации. Прошли обозначенные для выздоровления два месяца из шести, а игрок по-прежнему оставался неработоспособным. До ухода в отпуск после окончания сезона мы определились с текущим диагнозом: на месте повреждения появился рубец. Но тут жизнь подкинула новый сюжет.

В конце ноября уже несколько лет жившие вместе Дмитрий и Евгения Торбинские решили справить свадьбу в одном из московских ресторанов, а сразу после нее улететь на Мальдивы. Я был уверен, что морской отдых Диме пойдет на пользу. Но не тут-то было. Где-то в разгар отпуска он вдруг позвонил мне в Москву и сообщил:

– Попробовал побегать, с мячом поиграть – болит!

Эта донесенная мной до сведения руководства малоприятная весть вызвала огромное недовольство. Понятное дело, что не Господом Богом, а нами – врачами команды. Звучала эта претензия примерно так: Торбинского следовало не на курорт отпускать, а в очередной раз отправить в зарубежный медцентр. Там следовало как можно тщательнее проверить его состояние и, если требовали обстоятельства, оставить на реабилитацию.

На самом деле до отпуска я как раз советовал Диме еще раз поехать в Германию. Более того, сам созвонился с Фройлихом, доложил результаты обследования и получил новые предписания. Но на этот раз моя ошибка состояла в том, что я не настоял на том, чтобы вместо путешествия на Мальдивы Дима отправился бы на обследование в Штутгарт.

Уже после того как он 19 декабря вернулся в Москву, мы договорились о срочном обследовании в римской клинике, где лечатся футболисты экстра-класса. Итальянские коллеги огорошили нас: травма недолечена – образовалась зона воспаления, а рубец нужно рассасывать. Торбинский там лечился долго – прошел реабилитацию, ему провели инъекционную терапию. Медленно, но верно дело пошло на поправку. Во время февральского сбора Дмитрий наконец-то поступил в распоряжение Рахимова.

– Неужели на этом совместная проблема полузащитника и медиков «Локо» не разрешилась?

– В том-то и дело, что нет. В данной ситуации я чувствовал себя крайне неуютно. Подвергся жесткой критике со стороны главного тренера, да и руководство клуба на нас, врачей, смотрело косо: вместо восьми недель, которые определил профессор Фройлих, на лечение ушло четыре месяца. Теперь-то я могу уверенно утверждать: у Торбинского случился не рецидив. У него, видимо, врожденная патология опорно-двигательного аппарата.

– Подробнее можете объяснить?

– Если рассмотреть кости таза Торбинского, то можно обнаружить асимметрию. Эта особенность сказывается и на мышцах, и на связочном аппарате. В итоге – нет синхронности в движениях. Вероятно, поэтому Дима вновь получил повреждение (одновременно и Одемвингие, который, кстати, в августе 2010 года благополучно перешел в английский клуб «Вест Бромвич») в конце матча 5-го тура премьер-лиги против «Зенита» (19 апреля 2009 г. – 1:1 – Прим. ред.). Поскольку Торбинский несколько месяцев назад находился на лечении в Италии, мы, не мудрствуя лукаво, на следующий день отправили его на неделю опять в Рим. И, слава богу, получили утешительный диагноз: да, хроническое обострение, но не в столь острой форме, как в предыдущий раз. Да и локализация немного выше ранее поврежденного места. В принципе итальянские врачи даже считали, что речь идет не о травме, а о перегрузке.

– То есть Торбинского преждевременно выпустили на поле?

– Так получается. Тем более что из Рима было получено строгое предписание: Диму нужно аккуратно готовить к каждой тренировке, уделяя на разминке особое внимание паховой зоне.

– А что случилось с Одемвингие?

– Питер повредил заднюю поверхность бедра, но там был больше задет седалищный нерв, нежели мышца. Ее лечить намного легче, чем нерв.

Через несколько дней, словно специально дождавшись поражения от армейцев (22 апреля 2009 г. – 0:1. – Прим. ред. ) в четвертьфинале розыгрыша Кубка России, в Баковку приехал президент клуба Наумов. Увидев его в холле, я поздоровался. А он, не утруждая себя ответным приветствием, спросил меня:

– Ну, что у нас с больными?

Здесь замечу, что примерно в течение месяца до того, как Торбинский и Одемвингие получили травмы, никто из ребят не получил ни одного серьезного повреждения. Да, были болячки, которые в основном я и «закрывал на корню». То есть по состоянию здоровья никто из остальных футболистов «Локо» не пропустил ни одного календарного матча.

Проведя командное собрание, Наумов уехал. Но по дороге позвонил из машины директору департамента медслужбы клуба Эдуарду Николаевичу Безуглову, который находился в Баковке. А я стоял рядом. Мой шеф включил громкую связь. И тогда мы услышали, как Наумов распорядился:

– Собери врачей и передай им – если они не разберутся с травмами, которых до черта, я их уволю!

– Надеюсь, вы не приняли всерьез угрозу высокопоставленного невежды – строителя, ненадолго переброшенного на футбол. Признаюсь: меня больше поражал махровый провинциализм Рахимова, уже бывшего наставника «Локо».

– Хотите – верьте, хотите – нет, но впервые в моей многолетней практике главный тренер клуба считал ниже своего достоинства общаться с врачом команды.

– То есть не снизошел до культуры работы таких суперпрофи, как Качалин, Пономарев, Бесков, Лобановский, Симонян, которые, возглавив сборную СССР, постоянно советовались с вами? Причем не только по медицинским темам.

– В том-то и дело, что не было среди перечисленных вами лучших, по существу, тренеров отечественного футбола хотя бы одного, кого не волновало функциональное состояние игроков, не интересовало, какими методами и программами я обобщаю свои оценки ребятам. Рахимов от всего этого чрезвычайно далек.