Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– Когда Жилинский пришел в себя, неужели не нашел вас и не поблагодарил?

– Следующим утром, открыв дверь, я увидел огромную корзину цветов. А в ней – написанную от руки и вложенную в цветы его записку с благодарностью. Чуть позже директор пансионата (поверьте, я тогда об этом не знал) отправил в Спорткомитет письмо, где все описал. Кстати, ведомственную «Книгу почета» мы называли еще «Красной». Ведь туда заносили фамилии чемпионов мира, Европы и Олимпиад, их тренеров. Как вы понимаете, составить им компанию было трудно и потому – престижно.

– Честно говоря, за профессионализм, проявленный в чрезвычайных условиях, кадровики и чиновники могли представить вас на получение как минимум медали «За спасение утопающих»…

– Ну, это стало бы чрезмерным знаком отличия. Впрочем, разве в наградах дело. Для меня, врача, важнее оказаться в нужное время и в нужном месте. Почему так – судите сами.

Итак, 1975 год, Кёльн. Я работал со сборной Лобановского, которая в рамках подготовки к сезону провела товарищескую встречу в турне по Германии. После матча состоялся совместный ужин, во время которого участники команд разместились за общим столом. Вдруг ко мне обратился один из представителей хозяев:

– Простите, – обеспокоенно заговорил он. – Но на вечере нет нашего врача – не к кому обратиться за помощью. А у нас проблема: у Юргена Грабовского (полузащитник франкфуртского «Айнтрахта» и сборной Германии, чемпион Европы-1972 и мира-1974. – Прим. ред. ) появилась какая-то сыпь.

– Давайте посмотрим! – сказал я и поспешил к пациенту с надеждой помочь. Чемоданчик с минимумом необходимых лекарств у меня всегда с собой. Осмотрел. Понял, что возникла аллергия. Сделал укол супрастина. В конце ужина легендарный хавбек, подойдя и наклонившись ко мне, выставил впереди себя руку с выразительно поднятым вверх пальцем – дескать, стало намного лучше.

– Эх, Савелий Евсеевич! Любой фанат на вашем месте попросил бы автограф на память…

– Тогда вместо моих, надеюсь, любопытных рассказов я бы в «дцатый» раз со скучающим лицом показывал коллекцию росписей знаменитых конькобежцев, ватерполистов и футболистов. Продолжаю вспоминать о профессионально-житейских приключениях?

– Конечно!

– 1975/76-й. В ту пору я жил и работал по расписанию авиамаршрутов Москва – Киев – Москва. Как-то позвонил Лобановский и по традиции попросил срочно навестить его подопечных. В подобных случаях я мчался в «Шереметьево-1», оставлял машину на парковке и выкупал в кассе билет на ближайший рейс.

Лето. Очень жарко и душно. Долго не давали взлет. Передо мной в салоне сидели пожилые супруги. У мужа на лацкане пиджака поблескивала звездочка Героя Советского Союза. И смотрю, жена вдруг стала лихорадочно рыться в сумочке. Невольно спросил: «Что-то случилось?» – «А вы кто?» – «Доктор». – «Спасайте – у него сердце прихватило!» Открыл свой чемоданчик, дал капельки валокордина, пощупал пульс. Когда объявили вылет, сосед пришел в себя. Оказалось, командир одного из прославленных в годы Великой Отечественной войны партизанских отрядов. Когда приземлились, он предложил воспользоваться его «персоналкой»: «Довезем туда, куда скажете». Поскольку меня встречали, я поблагодарил за заботу и отказался.

А еще случаем ехал в поезде. Какие-то мерзавцы бросили снаружи камень в вагонное окно. Осколки впились в лицо женщине – два часа я их пинцетом вытаскивал.

– То есть успешно заменили собой «Скорую помощь».

– А вот иного рода ЧП. Январь 1985-го. Сборная СССР под руководством Малофеева из Дели летела в Калькутту на турнир памяти Неру. Рядом со мной сидел массажист Миша Насибов. Вдруг подбегает стюардесса: «Вы доктор?» – «Да». – «Командир просит пройти в кабину». – «Что произошло?» – «Проблема с ногой». Когда мы вошли с Мишей, я увидел крайне озадаченного командира экипажа – на нем лица не было. Стал выяснять, в чем, собственно, дело. Командир объяснил:

– Резкая боль в голеностопе. Скоро самолет сажать, а я на педаль нажать не могу.

В процессе разговора кое-что прояснилось. У пилотов большая нагрузка на правую ногу – там тормоз, нужно приложить заметную силу. Я открыл чемоданчик, сделал обезболивающий укол, дал таблетку, а Миша весь сустав отмассировал.

Командиру стало легче. Вероятно, в знак благодарности командир оставил нас в кабине. Мы получили возможность наблюдать, как происходит посадка ночью. Например, стали свидетелями того, как, приближаясь к аэродрому, экипаж перешел на ручное управление. Вокруг все светилось и мигало. Незабываемое зрелище! Командир, с полчаса поработав «гидом-экскурсоводом» (2-й пилот взял управление самолетом на себя), уже, похоже, забыл о боли. Потому что периодически шевеля стопой, удивленно повторял:

– Надо же! Вроде все нормально!

– Итак, «Скорая» имени Мышалова выручила футболиста-иностранца, героя-партизана, командира экипажа самолета, соседку в поезде, деревенского подростка… Эта «коллекция», мне кажется, интереснее потенциального собрания автографов спортивных знаменитостей.

– Но в моей практике я помогал «звездам» и иных сфер. К середине 1970-х народные артисты России Балтер и Виторган переехали из Питера в Москву. Тогда в Спорткомитете начальником Главного управления медико-биологического обеспечения подготовки сборных СССР трудился доктор биологических наук Фудин, с которым у меня сложились добрые отношения. Однажды Николай Андреевич обратился со срочной просьбой:

– Савелий! ЧП в Театре имени Станиславского – Алла Балтер, репетируя роль танцовщицы, подвернула голеностоп. Выручай!

Приехал на Тверскую. Меня встретил известный актер Михаил Жарковский (1919–2007), тогда директор театра. Зашли в гримуборную. Что меня сразу сразило – красота Балтер. Со слезами на глазах она обратилась ко мне:

– Доктор, решается моя судьба. В 12 часов прогон спектакля в присутствии комиссии Министерства культуры.

Осмотрев сустав, я откровенно ей сказал:

– Попробую, но не знаю, получится ли…

Сделал укол, блокирующий боль. Когда ей стало лучше, попросил попробовать подвигаться. Балтер осторожно встала на пуанты:

– Ой, уже не болит!

Для фиксации укрепил повязку. Алла вышла на сцену, а меня настоятельно попросили пройти в ложу и не уходить до конца прогона. В антракте я вернулся в гримуборную:

– Алла! Может, еще что-нибудь предпринять?

– Нет, спасибо. Все нормально!

Далее все происходило, как в сказке со счастливым концом: успешная премьера, аншлаги, зрительский успех. Балтер стала моей постоянной пациенткой. Она регулярно приезжала в лужниковский диспансер лечить сустав. В конце концов удалось добиться максимума: снять остроту болевых ощущений. Но проблема, к сожалению, осталась.