Евгений Загорянский - Повесть о Морфи

Колиш повернулся в кресле и взглянул Полу прямо в глаза, точно царапнул.

– Речь может идти о совсем иной сумме, – сказал он тихо, – совсем другого порядка, чем обычные гонорары шахматистов. За матч с Полом Морфи не жаль пятизначной цифры… а может быть, и шестизначной…

У Пола на мгновение закружилась голова. Сто тысяч франков! Несколько лет беззаботной жизни в Париже, обеспеченность до самой смерти в Новом Орлеане… За какой-нибудь месяц нелегкой, но приятной работы… Боже мой, он готов был играть в шахматы не получая за это ни гроша! Не обманывают ли его? Но нет, можно взять любые гарантии…

И вдруг словно ледяная волна окатила его. Он не играл серьезно почти восемь лет. Этот банкир – не просто любитель, это прославленный, многоопытный мастер. Он хочет играть с ним матч потому, что верит в свою победу. Он хочет победить непобедимого Пола Морфи и присвоить себе его славу. Денег ему не жаль, у него их больше чем нужно. Но как он смеет покупать его? Что за наглая вера во всемогущество чековой книжки!

Пол позеленел от злости. Услужливая хитрость подсказала выход. Трусость можно подменить гневом. Надо обидеться, вознегодовать. Разве он девка, которую покупают за деньги?

Он сделал над собой усилие и сказал размеренно:

– Я никогда не буду больше играть матчи, мистер Колиш. Мое решение неизменно.

И Пол встал. Встал и Колиш.

– Жаль! – сказал он и протянул Полу крепкую короткопалую руку. Пол пожал ее.

– Вы знаете, где меня найти, если передумаете, мистер Морфи…

– Я не передумаю, мистер Колиш.

Дверь закрылась за широкой спиной банкира. Пол еще стоял. Он победил, он знал теперь, что поступил правильно. Никакие деньги не смогли бы окупить его непобедимости. Она была главным и основным в его жизни. Что бы ни говорила миссис Тельсид и ее свита, он оставался единственным в мире, он прошел по шахматам, точно Атилла, бич божий. За семнадцать месяцев он победил весь мир – и он сумел уйти в расцвете славы, уйти непобежденным! Никакими деньгами нельзя оплатить это гордое чувство. Да, он поступил правильно! Он не нарушил клятвы – и поступил правильно.

Пол оделся и пошел гулять.

Вечером он рассказал о визите Колиша де Ривьеру и долго слушал, посмеиваясь, сердитую ругань друга.

– Давай сыграем партию, Жюль, – сказал он когда де Ривьер утомился и замолк. Жюль поспешно вытащил доску, они сыграли несколько партий вдвоем, без свидетелей в маленьком номере третьеразрядной гостиницы «Сорбонна», населенной студентами и продавщицами.

Пол все еще играл сильнее де Ривьера, но побеждать его ему стало намного труднее. Жюль всегда был для него трудным партнером, он не боялся Пола, не благоговел перед ним, как боялись и благоговели другие маэстро. Жюль всегда сопротивлялся упорнее и успешнее всех.

– Врачи посылают меня на воды в Германию, Жюль, – сказал Пол. – Не можешь ли ты помочь мне до стать денег?

– Я пуст! – усмехнулся Жюль. – А достать… Достать можно, конечно, но ты не захочешь…

– Выступать за деньги я не могу, это ты знаешь.

– А если нам с тобой вдвоем написать какую-нибудь шахматную книжку и получить гонорар с издателей? Это тебе тоже нельзя?

– Почему же? – встрепенулся Пол. – Это можно! А ты думаешь, такую книгу издадут?

– Восемь лет назад издатели оторвали бы такую книгу с руками. А сейчас?.. Надо попробовать!

– Но какова будет эта книга, Жюль? О чем?

Де Ривьер на минуту задумался.

– Это должна быть оригинальная книга, Пол, не монография о дебюте, не учебник… Что-то новое, небывалое, обобщающее… Например, «Игра конями во французской шахматной школе». Подходит?

– Это значит Легаль, Филидор, Лабурдоннэ… Мне нравится эта тема, Жюль! Я согласен попробовать!

Они попробовали. Уже через три или два занятия выяснилось, что оба приятеля совершенно не приспособлены для регулярной умственной работы. Они начали ссориться и препираться, а через неделю забросили все. От интересного замысла осталась лишь папка с красивой надписью, каллиграфически исполненной Жюлем: «П. Морфи и Ж. де Ривьер. Игра конями во французской классической шахматной школе».

Еще через несколько дней Пол получил из дому денежный перевод на небольшую сумму и уехал на воды в Германию.

Ни на международный турнир, ни в кафе «Де ля Режанс» он так и не зашел.

Пол провел три скучных месяца в чистеньких немецких Бадах и Баденах. Он покорно пил кислые, горькие, соленые воды, принимал ванны и с удивлением ощущал, как медленно и неуклонно созревает в нем ностальгия.

Откуда взялась она, эта непонятная тоска по родине?

Пол пытался анализировать. Нет, даже не семьи ему так остро не хватало. Он любил Эллен, любил мать, это не подлежало сомнению. Но не в этом было самое главное. Иной, необъяснимой, неразумной связью держала его земля отцов.

Он попробовал возмутиться. Чем, кроме пинков и обид, наделила она его? Не матерью – злой мачехой из сказок обернулась к нему его родная страна.

И все же он не мог жить без нее. В Европе он ощущал себя крохотной молекулой, заброшенной в чужой мир и обреченной на скитания. Конца этих скитаний Пол ожидал, как ожидают рассвета. Лишь дома – покой. Пол чувствовал себя старым, больным и разбитым. Ему шел тридцать первый год.

Он вернулся в Париж и начал собираться на родину.

Денег не было, идея с книжкой провалилась, ожидать перевода из Нового Орлеана в ближайшее время не приходилось.

Скрепя сердце Пол распродал часть своего гардероба, Но этого было недостаточно. Арну де Ривьер был при деньгах, он получил гонорар за книжку очерков «Провинциальная Франция». Пол попросил у него взаймы, Жюль нахмурился.

– Америка, знаешь ли, это очень далеко.

Пол вспыхнул.

– Ты что, не доверяешь мне? Тогда – вот! – Он протянул руку. – Дай мне тысячу франков и возьми в залог вот это…

Он протягивал Жюлю свои золотые часы, знаменитые часы «Уолтхэм», приз, полученный в Нью-Йорке в год его Триумфа. Де Ривьер дал ему тысячу франков – часы стоили значительно дороже [14] Через 53 года, в 1920 году, эти часы были проданы в Париже с аукциона наследниками Жюля Арну де Ривьера, Купил их для своей коллекции американец, пожелавший остаться неизвестным. . Пол довольно сухо простился с бывшим другом и покинул Европу навсегда.

Он возвращался через Кубу и провел в Гаване несколько дней. Его встречали по-прежнему с великим почетом.

В Гаване состоялось последнее известное шахматное выступление Пола Морфи. По просьбе своих кубинских друзей он сыграл три партии вслепую одновременно против гаванских мастеров Пласидо Домингеца, Сельсо Гомайо и Феликса Сикрэ.

Пол без большого труда выиграл все три партии и больше никогда в жизни не играл вслепую.