Алексей Маслов - Тайные коды боевых искусств Японии

Теперь успех надо было закрепить. Вскоре у Оямы возникают новые планы – и в 1952 г. он отправляется в США, справедливо считая их самым крупным западным рынком.

Конечно, в США Ояма не был пионером каратэ, но он знал, чем можно поразить публику. Перед его приездом газеты наперебой сообщали о скором появлении «человека, который убивает кулаком быков»; была обещана демонстрация на показательных выступлениях неких невероятных возможностей каратэ.

Именно выступления Оямы и рекламная кампания вокруг него способствовали тому, что в США и Европе по-настоящему узнали о каратэ. Правда, каратэ того типа, который пропагандировал Ояма. На показательных выступлениях он и его ученики крушили груды кирпичей и черепицы, разбивали ударом лба огромные глыбы льда, отрубали ребром ладони горлышко у бутылки, причём столь стремительно, что вода в ней не успевала расплескаться. На животе у Оямы раскалывали молотом огромные камни, по нему ездил легковой автомобиль – всё это вызывало у западной публики восхищение, близкое к шоку.

Японское каратэ сразу стало как-то понятнее и ближе американцам, не особенно склонным к глубоким рассуждениям о философии. Ояма неоднократно демонстрировал и чисто прикладные аспекты своего направления – защиту от нападения с ножом, пистолетом, от двух и даже трёх нападающих. Позже он вводит в показательные выступления и в свои учебники: способы защиты зонтиком, тростью, портфелем, самозащиты женщины от нападения мужчины и многие другие приёмы, которые приближали каратэ к повседневным заботам человека о своей безопасности. В такой практической направленности и в масштабах рекламы ни один из стилей каратэ не мог конкурировать с направлением Оямы.

Ему поклоняются уже как «великому учителю» (Ояме едва перевалило за тридцать!), ему предлагают писать книги, приглашают преподавать во многие страны Европы и США. Но он не торопится: сначала надо оформить в виде стиля те методические наработки и теоретические рассуждения, на которых базировались его тренировки.

И в 1957 г., через некоторое время после возвращения из США, Ояма объявляет о создании нового стиля каратэ. Он называет его с большой долей претензии на обладание высшей истиной не только в каратэ, но и в жизни вообще, – Кёкусинкай (Ассоциация абсолютной истины). Это название, больше подходившее какой-нибудь религиозной секте, нежели стилю каратэ, уже само по себе как бы отвергало все достижения других стилей. Ояма не случайно использует в названии стиля иероглиф «кай» – «общество», «ассоциация», а не «рю» – «направление», подчёркивая тем самым строго корпоративный характер своего стиля.

Находясь на волне популярности, Ояма теперь не боится открыто противопоставлять себя всем другим стилям каратэ и целому ряду ассоциаций, в которые объединялись различные школы.

Ояма начинает проводить соревнования по своим правилам, разрешая наносить жёсткие удары ногами по ногам, удары по корпусу в полный контакт, причём бойцы дрались без всякой защитной экипировки, не считая тонких накладок на руках, которые едва ли могли защитить от травм. Запрещались лишь прямые удары в лицо, в шею и пах. Теперь на поединках случались тяжёлые нокауты, травмы, что лишь подогревало интерес публики к Кёкусинкай.

Судя по самому названию стиля – «Абсолютная истина», он задумывался как квазирелигиозное учение с претензией на всеобъемлемость и с особым упором на дух поединка. Ояма претендует на статус патриарха и проповедника нового духовного учения, причём основными его адресатами должны были стать не японцы, а европейцы и американцы. Он уже выступает не столько как блестящий знаток техники каратэ, сколько как крупный теоретик истории боевых искусств и дзэн-буддийский мастер. В двух последних ипостасях его заслуги весьма сомнительны; тем не менее именно взгляды Оямы благодаря его многочисленным книгам оказали решающее влияние на познания западной публики в области истории боевых искусств.

Многие утверждения Оямы объяснялись лишь стремлением во что бы то ни стало заявить «нечто новое». Например, он убеждал, что многие методы боевых искусств зародились в Индии, откуда пришли сначала в Китай, а затем и в Японию. Более того, многие методы боя могли быть принесены в Индию и Китай в результате походов Александра Македонского, и, таким образом, существовал некий «мост» между Древней Грецией и китайским ушу. Нимало не сомневаясь, он пересказывал как весьма достоверную версию о том, что именно в стенах Шаолиньского монастыря патриарх чань-буддизма Бодхидхарма в VI в. создал самую большую школу ушу, которая через много веков превратилась в каратэ [164]. Подобных идей у Оямы было великое множество, причём некоторые из них демонстрировали отсутствие элементарных познаний в истории.

Но методистов техники каратэ, равных Ояме, в то время не было. Он издаёт ряд книг, где шаг за шагом объясняет принципы приёмов каратэ, начиная от простейших стоек до ката высшего уровня и методов боя. Так одна за другой появляются на английском языке книги, которые завершают создание его концепции нового боевого искусства: «Это – каратэ» (1965 г.), «Жизненное каратэ» (1966 г.), «Что такое каратэ?» (1968 г.). Затем появляются «Каратэ для продвинутого уровня» и даже специальные учебники каратэ для детей. Примечательно, что все эти книги издавались для западной аудитории, в то время как работ на японском языке по Кёкусинкай было крайне мало.

Ояма явно «тянул одеяло на себя», утверждая, что лишь его стиль несёт истинный дух каратэ, и даже пытался рассуждать о дзэн-буддизме, которому он никогда систематически не учился. Он подчёркнуто не присоединялся ни к одной ассоциации каратэ, открыто конфликтуя с ними. Кёкусинкай не был принят во Всеяпонскую федерацию каратэ, членами которой состояли все крупные школы.

Но западная публика многих его огрехов не замечала; к тому же сказывался блестящий организаторский талант Оямы. Стремительно увеличивается число групп Кёкусинкай в США, Голландии, Франции. Деятельностью этих групп управляют личные представители патриарха.

Ояма постепенно создавал небольшое авторитарное государство, построенное на жёстком подчинении себе как харизматическому лидеру. На тренировках уже поклонялись его портрету, его каллиграфия ценилась как святыня – Ояма при жизни превратился в божество, что характерно лишь для лидеров религиозных сект.

Именно Ояма начинает преподносить публике каратэ как Путь жизни. Правда, претензий здесь было больше, чем возможностей, но, как ни странно, западной публике импонировали жёсткая дисциплина и иерархия, царившие во многих залах Кёкусинкай. Людям нравилось подниматься со ступеньки на ступеньку, отдавать указания младшим и подчиняться старшим по степеням мастерства. Удивительно, что в США и странах Запада успешно воспроизводилась та система, которая была органична лишь для дисциплинированного и несколько механистичного японского сознания.