Джессика Лэйхи - Дар неудачи

Должна признать, я виновна во многих преступлениях гиперопеки: я стараюсь кормить детей тем, что они изволят кушать, и везу сыну ланч в школу, когда он его забывает. Все полки у него заставлены кубками, он получил несколько медалей за отличные оценки на тестах, выигрывал математические конкурсы. Ему практически не приходилось прикладывать усилия, чтобы получать в прежней школе высокие оценки и медаль лучшего ученика. В школе для одаренных детей ему пришлось работать так, как ему никогда прежде не приходилось, и он завалил те самые предметы, в которых был сильнее всего, – и математику, и языки. Мне кажется, я сделала все, что в моих силах, разве что в классе вместе с ним не сидела. Я и ругаю его, и подгоняю, и молюсь. А в итоге у него плохие оценки, и, скорее всего, его попросту исключат, хоть он и твердит, что хочет остаться в этой школе. Правда, раньше он не проявлял ни малейшего интереса к школе – ни к прежней, ни к этой, – так что это, возможно, хороший знак.

Вот какой план я предложила Мэгги.

Прежде всего – серьезно поговорить с Джоном и понять, правда ли он готов постараться, чтобы удержаться в нынешней школе. Я советовала быть с мальчиком предельно честной, объяснить, насколько скверно все сложилось, и описать другие школы в районе. И, наконец, сказать ему, что план спасения есть, но он сработает только при условии: Джон действительно хочет сделать все, что понадобится, лишь бы сохранить за собой место в школе для одаренных детей.

Если Джон скажет: да, он готов и хочет приложить все силы, чтобы остаться в этой школе, – тогда Мэгги предложит ему новые условия игры.

• Школа и все, что с ней связано, переходит в сферу ответственности Джона. Домашняя работа, организация, планирование – всё.

• Мэгги не будет напоминать, проверять, уговаривать, вообще как-либо вмешиваться в его попытки справиться с ситуацией.

Джон принял новые условия, и они ударили по рукам. На следующее утро Мэгги встретилась с учителями Джона, рассказала о его намерении сражаться за место в школе и попросила предоставить ему испытательный срок, три месяца, чтобы доказать свою решимость. Учителя, видя, что мать доведена до отчаяния, пошли ей навстречу. Мэгги обещала держать меня в курсе дела, и для меня тоже начались три месяца ожидания.

По моему опыту, даже родители, искренне стремящиеся развивать независимость ребенка, начинают сомневаться в своих методах, когда речь заходит о плохих оценках. Самые стойкие, нацеленные на автономию родители испытывают соблазн вернуться к контролирующему и директивному методу, когда видят пестрящий низкими оценками табель. Но, с другой стороны, эти тройки и даже жуткие, наводящие трепет двойки могут побудить ребенка сделать шаг вперед, принять вызов, открыть в себе внутренние ресурсы. Эти провалы зачастую оказываются, метафорически выражаясь, дорогами, уводящими в прекрасный таинственный лес, шансом для ребенка осознать, что для него важно и готов ли он заняться своим образованием.

А теперь я укажу на гигантского слона, топчущегося прямо посреди этой главы. Оценки. Обойти этот злосчастный факт никак не удастся, так что лучше поговорим о нем прямо. Оценки – внешняя награда за успехи в учебе. Внешняя награда подрывает мотивацию и долгосрочное обучение. Следовательно, оценки подрывают мотивацию и долгосрочное обучение. Вот и все. Мы обнаружили слона. Я бы с радостью выставила его из комнаты и привела бы кого-нибудь посимпатичнее, менее неповоротливого, но покуда наша система образования основана на обмене результатов на оценки и у меня нет другого выхода – придется обсудить, как отвести взгляд от чудовища и разглядеть более значимые награды, которых пока не видно из-за хобота и гигантских ушей.

Из года в год ученики жаловались мне на разочарование, которое им причиняют оценки, на негативное влияние баллов на учебу и мотивацию – и в разговоре, и в эссе, и в письменных упражнениях. Всеобщее разочарование прекрасно подытоживает эссе ученицы старшей школы об опыте учебы в начальных и средних классах:

До третьего класса, пока оценки и рейтинг еще не имели значения, я честно и откровенно писала о том, что меня радовало. Но потом на моих листочках стали появляться цифры, отражающее чужое одобрение или осуждение. Поначалу эти цифры казались всего лишь закорючками, отвлекающими, не позволяющими писать беззаботно, как раньше. А потом я стала верить им. Я подсела на пятерки, на эти крошки похвалы, хотела все больше и больше. И я постепенно отдалялась от того, что писала раньше. Я и оглянуться не успела, как уже писала ради этих маленьких ползучих черных значков и красных символов.

Вредоносный эффект оценок ощущают не только школьники. Преподаватели все больше говорят и пишут о том ущербе, который система баллов наносит образовательному процессу и хрупкой связи между учителем и учеником. К. С. Поттс, ведущий английский язык и литературу в старшей школе, в начале учебного года произносит перед классом примерно одну и ту же речь:

Я утверждал и буду утверждать, что оценки – худшая беда образования, и пока вы не найдете способ выстраивать с ними здоровые отношения, они будут разочаровывать и мучить вас, терзать и загонять в стресс; порой будет страдать и ваша самооценка. Разумеется, каждый в чем-то более хорош, в чем-то менее. Одна из обязанностей школы – помочь вам разобраться в своих силах и слабостях. Постарайтесь обойтись без сравнения, не судить о своих результатах, сопоставляя их с работой одноклассников: такие сравнения неизбежны, но и они контрпродуктивны. Вопрос ведь не в том, на что способны другие, а в том, что можете сделать лично вы. Многие стремятся к высоким оценкам как к пропуску в облюбованный университет. Да, что поделать, оценки важны. Но отражают ли они ваши возможности? Существует более мощная мотивация: научиться делать что-то хорошо. Пятерка показывает, что ученик умеет играть по правилам школы, но далеко НЕ всегда свидетельствует о реальном мастерстве и овладении материалом.

Даже родители признают, что оценки портят их отношения с детьми: «Я никогда не думала, что стану той самой матерью, но вот оно: я дергаюсь из-за оценок. Я все время думаю об оценках моих детей. Знаю, что это неправильно и глупо, знаю, что детей это бесит, но ничего с собой поделать не могу, и мне кажется, последнее время я только об оценках с ними и разговариваю».

Баллы, как и все остальные способы сортировать учеников по достижениям, были колючей стороной американского образования с тех самых пор, как в США появились школы. Первые образцы табелей датируются 1817 годом, в них главным образом отмечаются аккуратность, внимательность и подготовленность к урокам, без каких-либо упоминаний об академической успеваемости – ее определяли на основании итогового экзамена, «теста на ученость» [54] Mary Lovett Smallwood. An Historical Study of Examinations and Grading Systems in Early American Universities. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1935. P. 39. , как назвал это в 1857 году глава Гарварда. Экзамены проводили и в письменном виде, и один на один с профессором, и перед целой комиссией, примерно как в наше время происходит защита диссертации. И с самого начала учителя и руководители колледжей сомневались, так ли уж полезны оценки для измерения уровня образования или мастерства. Президент Йеля дост. Тимоти Дуайт V выразил в 1898 году озабоченность складывавшейся системой экзаменов и оценок: