Уильям Ирвин - Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

На этот вопрос есть два диаметрально противоположных ответа. Первый – ценно то, что реально, то есть все, что находится за пределами Матрицы. Фильм и его главные герои – команда Морфеуса – берут за данность именно эту точку зрения, именно ее зритель должен признать по-настоящему стоящей. Но есть и вторая, не менее достойная нашего внимания: реально то, что приносит нам удовольствие, – ее придерживается предатель Сайфер. Но ее вскользь озвучивает и Маус, заявляя Дозеру, что нет, в белковой смеси есть не все, что требуется организму: она не приносит удовлетворения, одной из самых базовых человеческих эмоций. «Отрицать наши инстинкты – значит отрицать то, что делает нас людьми», – доказывает Маус. Дозер настроен скептически: он считает, что тем, кто решил положить свою жизнь на борьбу с Матрицей, такие удовольствия недоступны.

Подобные диалоги раскрывают концепцию «Матрицы» как продукта не подвергающихся сомнению предположений о чувственных ощущениях и осознанного сценарного приема. Фильм трактует пять наших чувств и ценности, которые им соответствуют, крайне интересными, хотя и удивительно традиционными способами, учитывая радикальный скептицизм сюжета.

И античные, и современные философы выстраивали пять чувств иерархически по степени важности, которая иллюстрирует возвышенность разума над телом, интеллекта над эмоциями и знания над удовольствием [16]. Зрение и слух – это «периферические» (или дистанционные) чувства, так как могут действовать на расстоянии от объектов и не требуют физического соприкосновения с ними. Дистанция обеспечивает выгодную эпистемологическую позицию, поэтому зрение и слух обычно помещаются на вершину иерархии, так как они существенны для получения знаний об окружающем мире и передачи этих знаний другим людям. Раз они требуют разделения между телом воспринимающего и объектом восприятия, они также меньше зависят от физических ощущений. (Действительно, зрение вообще обычно считается восприятием, а не ощущением). Для приобретения так называемых телесных ощущений (вкус, обоняние, осязание) требуется некоторый физический контакт. Хотя обоняние подразумевает дистанцию от объекта, все три телесных чувства настаивают на близости, даже интимности, и их опыт имеет выраженную чувственную окраску. Считается, что они больше сообщают о наших субъективных состояниях, чем об объектах: потому что они сообщают ограниченное количество информации и потому что мы склонны отвлекаться на получаемое от них удовольствие. Прикосновение, запах и вкус ассоциируются с физиологией и животной стороной человека, и поэтому их иерархическая позиция более низкая.

В «Матрице», как и в любом другом фильме, ожидаемо много манипуляций со звуком и изображением. Мы не можем вдохнуть, попробовать на вкус или потрогать вещи на экране, но видим и слышим, что происходит. Часть из этого видят и слышат и герои фильма, что делает нас соучастниками происходящего. В сценарии часто попадаются двусмысленные отсылки ко зрению: не исключено, что мы видим лишь иллюзию, построенную программой, но Морфеус по-прежнему утверждает, что «Матрицу нужно увидеть своими глазами», потому что в западной философии зрение всегда было созвучно знанию и пониманию [17] Существует множество метафор, завязанных на сенсорных ощущениях: «Я тебя услышал», «Я ухватил идею» и т. д. См.: Martin Jay, Downcast Eyes: The Denigration of Vision in Twentieth-Century French Thought (Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1993). .

Морфеус, мудрейший персонаж фильма, довольно часто говорит метафорами, завязанными именно на визуальные образы. К примеру, Нео был рожден в тюрьме, «которую нельзя учуять, потрогать или раскусить», но можно увидеть – повсюду. Матрица – это «мир, который нам натянули на глаза, чтобы мы не могли увидеть правду: мы все рабы». Нео должен смотреть глубже, видеть за искусным обманом истину. Первый вопрос Нео после освобождения из Матрицы – «Почему мне так режет глаза?». «Потому что ты их до этого не использовал», – отвечает Морфеус. Как и пещерному мученику Платона, Нео свет вначале доставляет неудобства, потому что первое столкновение с истиной – неприятный опыт. Обратите внимание и на то, как Морфеус вспоминает свое первое столкновение с человеческими полями Матрицы: «Я долгое время не мог в это поверить, пока не увидел собственными глазами».

Зрение чаще, чем любое другое чувство, отождествляется со знанием. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», – гласит пословица. Но глаза тоже могут обманывать, и тут стоит вспомнить полушуточное продолжение к ней: «Лучше один раз дотронуться, чем сто раз увидеть». Это не означает, что прикосновение следует считать последней инстанцией, но что перед нами мираж, мы понимаем, только когда наша рука проходит сквозь него. Поэтому и в популярной психологии, и в «Матрице» прикосновение часто считается более надежным источником информации.

И слух, и зрение можно использовать удаленно – для слежки: Тринити действительно приходится уничтожать жучка (в прямом смысле жучка), которого вживили в Нео агенты. Звук – мощное выразительное приспособление, и создатели «Матрицы» используют его необычным способом, создавая почти что тактильный эффект: особенно это ощущается в самых громких частях саундтрека. В самом конце Rage Against the Machine кричат нам: WAKE UP! «Проснитесь», отсылая к самому началу фильма, и этот агрессивный звук бесцеремонно вторгается в личное пространство зрителя. Фоновые звуки играют в фильме не менее важную роль. Устаревшие приборы, со всем своим лязгом и скрежетом, оказываются надежнее, чем тихое жужжание компьютеров. Именно с помощью старомодного дискового телефона герои переносятся из Матрицы обратно в безопасное пространство корабля – даже виртуальным телам требуются надежные материальные проводники. Самые секретные сведения передаются шепотом – как в той самой сцене в клубе. Музыка в нем столь громкая, что зритель и сам чувствует вибрации; Тринити приходится стоять настолько близко к Нео, что она задевает губами его шею.

Запах тоже играет в фильме особую роль – особенно запах человека. Вот Тринити осторожно наклоняется над спящим Нео и вдыхает его аромат; в этом жесте и любопытство, и нежность, и чувство близости. Обнюхивание – примитивный, животный способ исследования, он резко контрастирует с бесстрастным анализом высокотехнологичных машин. Агент Смит, судя по всему, в какой-то момент теряет рассудок от окружающего его человеческого запаха. Во время допроса Морфеуса он нарушает протокол, вынимая наушник: в итоге этот промах и позволяет экипажу «Навуходоносора» спасти своего капитана.

«Я терпеть не могу этот зоопарк, эту тюрьму… называйте, как хотите. Меня выворачивает от вашего запаха, я кожей чувствую вашу вонь и боюсь подхватить эту заразу».