Уильям Ирвин - Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

В данном эссе мы рассмотрим плюсы и минусы подлинности (аутентичности) и неподлинности (неаутентичности). В качестве доказательства тех или иных аргументов я буду использовать образы персонажей из «Матрицы» и «Тошноты» Сартра, так как на их примерах удобно рассматривать все за и против. Хотя сначала мы поставим под сомнение привлекательность подлинности, в заключение я приведу аргументы в ее пользу и постараюсь доказать, что благодаря ей может быть достигнута особая безмятежность. Я за красную таблетку.

Как и классика экзистенциальной литературы, «Матрица» демонстрирует как привлекательность аутентичности, так и ее неприятные последствия. По сюжету, в будущем после долгой и изнурительной войны машины поработили людей, превратив их в источник энергии и подключив к виртуальной реальности Матрицы. В Матрице обитают миллиарды людей, не подозревающих о своем положении, но некоторым из них удалось освободиться. Они вынуждены постоянно спасаться от преследующих их машин.

В «Матрице» можно найти множество философских отсылок, но в перспективе вопроса подлинности и неподлинности нам будет интересно взглянуть на освобождение Нео и предательство Сайфера.

Нео – как раз из тех персонажей, чей переход к аутентичности сопровождается агонией. Рожденный в Матрице, он не подозревает, что мир вокруг него иллюзорен. Но Морфеус и его соратники освобождают Нео. Его, словно платоновского пленника в пещере, выводят из неведения к просвещению, и это болезненный процесс. Он мучается физически и морально: глаза болят, потому что он «никогда раньше их не использовал», мышцы атрофированы, и, конечно, он испытывает жестокий когнитивный шок. Морфеус извиняется перед Нео за все мучения и объясняет, что взрослых из Матрицы обычно не освобождают, так как травма слишком глубока. Нео приходится смириться не только с тем, что вся его жизнь была ложью, но и с тем, что положение реального мира более чем плачевно. Нео приходится проглотить больше горькой правды и взять на себя больше ответственности, чем когда-либо.

Сайфера, в свою очередь, освободили из Матрицы раньше, относительно молодым. Большую часть своей жизни он прожил, зная правду. На примере Сайфера мы видим, как привлекательны могут быть неподлинность и неведение. После стольких лет жизни в лишениях и постоянном страхе уничтожения Сайфер уже не надеется, что в реальном мире что-то изменится. Он готов предать свою команду ради того, чтобы агенты стерли ему память и вернули в Матрицу. «Я знаю, что этого стейка не существует, – говорит он агенту Смиту за ужином. – Я знаю, что это Матрица дает моему мозгу сигнал, что он сочный и аппетитный. Но мне все равно. Спустя девять лет я осознал, что счастье – в неведении».

Конечно, мы осуждаем Сайфера за этот выбор, но сложно ему не сочувствовать: в постапокалиптической реальности жить действительно трудно. Кто бы из нас согласился провести жизнь под землей в постоянном ожидании атаки, каждый день поедая одну и ту же отвратительную жижу? Да, Сайфер утратит самостоятельность и возможность получать настоящие впечатления и общаться с реальными людьми, но зато избавится от стресса, которым сопровождается аутентичность. Давайте признаемся: в его ситуации многие бы сделали такой выбор.

Романом «Тошнота» Жан-Поль Сартр доказывает, что и без добавления научно-фантастических деталей в сюжет можно донести мысль, что аутентичность порой невыносима, а неаутентичность может стать спасением. В отличие от «Матрицы», где необычные персонажи действуют в необычных обстоятельствах, в романе Сартра обычный человек осознает, что действительность не такая, какой она ему казалась. Главный герой «Тошноты» Рокантен против собственного желания узнает истинную природу реальности. Если Нео – почти что Спаситель, обладающий фантастическими способностями, то Рокантен описан в романе как самый что ни на есть посредственный человек. Он – малоизвестный историк, писатель и завсегдатай кафе. Небогат, живет в заурядном французском городке в маленькой квартирке. Единственное, что выделяется в его образе, – ярко-рыжие волосы.

Его прозрение не было ошеломительным, ему не приходилось на летающем корабле выбираться из капсулы, заполненной желатином. Сидя на пляже, Рокантен взял в руку камешек и вдруг почувствовал необъяснимые отвращение и страх. «Со мной что-то произошло», – констатирует он, будучи не в силах отбросить эти пугающие ощущения [73]. Он пытается списать опыт на «кратковременный порыв безумия», но последующие события заставляют Рокантена и читателей усомниться в том, что это просто помрачение.

Происшествие с камешком – лишь начало. Ситуация только усугубляется. В какой-то момент Рокантен понимает, что с ним регулярно происходят странные вещи, и обыденная жизнь стала похожа на галлюцинацию. Его восприятие искажается, как у Нео после приема красной таблетки. Пожимая руку другу, он в ужасе отбрасывает ее, потому что она напоминает ему «жирного белого червя». Страх сковывает его, когда он берется за дверную ручку, и ему кажется, будто она держится за него в ответ. Рокантен начинает сомневаться в реальности и приходит к выводу, что «ничто никогда не может быть доказано». Глядя в зеркало, он не узнает собственное лицо, видя вместо него «нечто от мира растений, что-то вроде полипов… цветущая трепещущая блеклая плоть». Увидев на месте собственной руки краба, Рокантен вонзает в нее нож.

В итоге жизнь Рокантена становится невыносимой: в ней больше нет былых размеренности и порядка. Он замечает, что «ничто не выглядит настоящим; меня будто окружают картонные декорации, которые вот-вот кто-то уберет». Его восприятие мира все больше отличается от конвенциональных понятий, и постепенно его реальность начинает разрушаться. Рокантену все труднее сохранять спокойствие, когда на его глазах сидение в трамвае превращается в раздутое брюхо мертвого животного. «Вещи не соответствуют своим именам. Причудливые, неуемные, огромные, кажется глупым… попытаться описать их. Я бессилен перед вещами… вещами, у которых нет имени». Конечно, в результате всего этого Рокантен чувствует себя все более одиноким и потерянным.

Хотя поначалу нам кажется, что Рокантен теряет связь с реальностью, в финале книги становится очевидно, что он, наоборот, начинает видеть вещи такими, какие они есть. Сартр четко дает понять, что «разнообразие, индивидуальность вещей были лишь прикрытием, лакировкой». Опыт Рокантена показывает, что «рациональное обоснование вещей и сами вещи – две совершенно разные субстанции». Порядки и ценности, которых мы придерживаемся, на самом деле не свойственны миру, а наше представление о вещах – лишь слабый отблеск того, что существует на самом деле.