Уильям Ирвин - Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

Герой «Тошноты» сталкивается с нежеланной и сбивающей с толку правдой: люди обитают в мире, лишенном порядка и смысла. Как пишет Сартр в своей книге «Бытие и ничто», человеческое сознание упорядочивает жизнь и придает ей смысл, хоть и не создает его по-настоящему. Без созданной сознанием структуры мир существует как неопределенное единое целое. У корней каштанового дерева Рокантену наконец-то явился «Мир, весь этот Мир в своей наготе» – он постигает истинную природу вещей. Он понимает, что упорядоченность и смысл, которые он принимал за реальность, на самом деле суть конструкты сознания , наложенные на нее. Но вместо того, чтобы насладиться знанием истины, он восклицает: «Я возненавидел эту бесформенную жижу, которая растекалась повсюду, поднималась до небес, заполняла все своей желатиновой массой… Я давился злостью при виде этого абсурда». Рокантена тошнило от открывшейся ему реальности. Он называл ее «беспорядочным страданием», одновременно отталкивающим и пугающим.

И в «Матрице», и в «Тошноте» главным героям удается постичь настоящее положение человечества. Как показывает их пример, знание это не из приятных, и принять его трудно. Морфеус признает это, говоря Нео: «Я не обещал, что будет просто, я лишь обещал открыть правду». Сайфер – не единственный, кому тяжело в реальном мире: на это указывают и увлечение Мауса женщиной в красном, и ностальгия Нео по ресторанчику с лапшой.

Важно отметить, что и «Матрица», и «Тошнота» показывают, что подлинность дается людям тяжело не только потому, что правда пугает, но и потому, что неподлинность является нормой. Экзистенциалисты сходятся во мнении, что большинство людей неаутентичны – из-за психологических барьеров и социальных установок. Как доказывает опыт Рокантена и Нео, реальность – не всегда то, чему люди предпочли бы верить. Напротив, многие элементы бытия мы бы предпочли не замечать. Но подлинность, однако, состоит в том, чтобы признавать все аспекты реальности, а не только те, с которыми мы согласны. Экзистенциалисты считают, что такова одна из главных причин непопулярности аутентичности – люди предпочитают врать себе вместо того, чтобы принимать горькую правду. Вместо того, чтобы «познавать себя», как гласит табличка на кухне у Пифии, большинство предпочитает сбегать от фактов в свои – или созданные кем-то еще – фантазии.

Наряду с психологическими барьерами, социальные установки также могут серьезно тормозить движение к подлинности. Большая часть человечества настолько вымуштрована считать мир таким, каким они его видят, что они тут же отрицают существование любой альтернативы. Установки и отказ их менять ведут к тому, что все меньше людей хотят подлинности, так как она подразумевает отчуждение от остальной массы и со стороны может выглядеть как безумие.

Отчуждение людям, стремящимся к подлинности, грозит главным образом потому, что им нужно будет принять видение вещей, непривычное большинству. Как признает Морфеус, «большинство людей не готовы к отключению от Матрицы». Люди привыкли к комфортной подстилке из ложных представлений, поэтому готовы сами сопротивляться аутентичности и осуждать всех, кто попытается ее добиться. Сопротивление заметно и в том, что к Рокантену относятся как к антагонисту, и в том, что не освобожденные от Матрицы люди считаются потенциальными врагами и помехами для революции. Как говорил сам Рокантен, «большинство людей хотят думать как один». Из-за сверхпопулярности неаутентичности человек, желающий открыть истину, лишается поддержки именно в тот момент, когда она ему больше всего нужна. Желание быть «как все» и страх показаться ненормальным останавливают многих.

Движение к подлинности также зачастую может выглядеть сумасшествием как для окружающих, так и для самого человека. И Нео, и Рокантен чувствуют себя безумными, в особенности Рокантен. Это происходит потому, что знания, полученные при этом, выходят за рамки того, что принято считать нормальным и нормативным.

Учитывая все вышесказанное, трудно предположить, с чего бы людям вообще желать достижения аутентичности. Как признают экзистенциалисты, аутентичность означает готовность не только смириться с бессмысленностью и беспорядочностью окружающего мира, но также принять собственные хрупкость и смертность, а еще осознавать, что полную ответственность за свои решения и поступки несем мы сами. Учитывая все эти условия, а также все наши аргументы «против», нетрудно понять популярность неподлинности.

Но я по-прежнему выбираю подлинность. Во-первых, неаутентичная жизнь снижает тревожность, но не исключает ее. Сартр, Камю, Хайдеггер считали, что тревожность заложена в человеческой натуре, поэтому единственный способ избавиться от нее – это избавиться от себя, а это вряд ли подходящий вариант. Во всяком случае, если смерть – это конец, то мы даже не сможем отпраздновать освобождение от тревожности. Те же Сартр, Камю и Хайдеггер считали, что тревожность вызвана чувством уязвимости и зависимости от нашей природы, и это неотъемлемая часть человеческой жизни, словно «заноза в мозгу». Мы можем подавлять или скрывать это чувство, но не избавиться от него.

Неаутентичность – как раз сокрытие того, что мы чувствуем нутром, но не хотим признавать разумом. К примеру, мы постоянно пытаемся найти источник нашей (ни от чего не зависящей) тревоги: коллега, работа или недостаток чего-либо. Это дарит нам ложную надежду на то, что проблему можно контролировать или устранить. Мы верим, что если устроимся на новую работу или купим машину, тревожность исчезнет. Но так как неподлинность – это бегство от себя («Бытие и время»), а от себя убежать невозможно, неподлинное существование наполнено отчаянными попытками чего-то добиться и вечным перенапряжением. Мы все так или иначе знакомы с этой мертвой петлей, хотим мы это признавать или нет. Из-за него неаутентичные люди бегут от себя, одновременно с этим отказываясь признавать причину бегства.

Помимо всего прочего, неподлинное существование ограничивает свободу человека. Неподлинность закрывает от нас не только истинную природу бытия, но и истинную природу нас самих. По мнению экзистенциалистов, люди не выбирают мир, в котором оказались, но могут действовать в его рамках. Но такая свобода действия пугает. Многие отвергают ее и живут, не осознавая собственных возможностей, не признавая, что у них есть выбор. К примеру, вместо того чтобы становиться самими собой, они становятся кем-то еще. Они следуют по изъезженному другими пути вместо того, чтобы проложить собственную дорогу. В итоге неаутентичные люди утрачивают способность совершать обдуманный самостоятельный выбор, потому что они отрицают реальное положение дел и боятся отклониться от накатанной колеи. Отказ от ответственности за собственную жизнь дарит им некоторый комфорт, но расплачиваются они за него своей автономностью.