Феликс Лопе де Вега - Фуенте Овехуна

Прошу, сеньор,
Оставим этот разговор.
Он мне обиден, я ж не нищий.

Сынок, все это мне понятно.
Но надо жить грядущим днем,
А без приданого потом
Всегда бывает неприятно.

Фрондосо, ты доволен?

Я?
Да я сейчас в таком бреду,
Что, кажется, с ума сойду,
Лауренсья милая моя.
От счастья сердце у меня
Наружу вырваться готово,
Когда подумаю, какого
Я наконец дождался дня.

Сеньор, бегите! Нет другого средства.

Всему причиной — слабость укреплений.
А также многочисленность врагов.

Несметен их урон людьми и кровью.

И все ж они похвастаться не могут,
Что захватили знамя Калатравы.
Мы их лишили этой высшей славы.

Ваш замысел, Хирон, не удался.

Сегодня мы судьбой вознесены,
А завтра ниспровергнуты в бессилья.

Победа! Слава королям Кастильи!

Уже зубцы увенчаны огнями,
Уже из окон на высоких башнях
Спускаются победные знамена.

Пусть мажут стены кровию своих:
Не праздник, а трагедия у них.

Я возвращаюсь в Калатраву.

Я же
В Фуенте-Овехуну. Вы решайте,
Поддержите ли вы свою родню,
Иль подчинитесь королю Фернандо.

Я напишу вам о своем решеньи.

Вас надоумит время.

Ах, жестоки
В дни ранней юности его уроки!

Долгих лет здоровья
Молодым супругам!
Долгих лет здоровья!

Ей-богу, эта песня вам
Не много стоила усилий.

Когда мы плохо сочинили,
Так сочини получше сам.

Наш Менго больше понимает
В ременных плетках, чем в стихах.

А ты потише! Там в кустах
Тебя кой-кто подстерегает,
Которому наш командор…

Не поминай его, не надо!
От этого дрянного гада
Нам всем бесчестье и позор.

Что мог я со своей пращой
Поделать против ста солдат?
Тут я никак не виноват.
. . . . . . . . . . . . [2] В оригинале недостает одного стиха.
Другие легче уступили:
Лицу, почтенному во всем, —
Мы имени не назовем, —
Клистир чернильный запустили,
Еще с песочком. Случай жуткий!
Нельзя ж таким послушным быть!

Ведь это так, чтоб пошутить.

С клистирами — плохие шутки.
Хоть это способ и полезный,
Я в гроб охотнее бы лег.

Ты лучше нам сложи стишок,
Но только складный и любезный.

Пусть живут в блаженстве оба,
И невеста, и жених,
Пусть укроются от них
Зависть, ревность, гнев и злоба,
Пусть улягутся в два гроба,
Утомясь от ясных дней!
Долгих лет ему и ей!

Чтоб небо молнией сожгло
Такого скверного поэта!

Но сочинил он быстро…

Это
Занятнейшее ремесло.
Как пряжут пышки? Комья теста,
Следя, чтоб пламя не погасло,
В кипящее кидают масло,
Пока в котле хватает места.
Одни выходят раздобрев,
Другие — кривы и горбаты,
Те — рыхлы, эти — жестковаты,
Иные — вовсе обгорев.
Кто поглядит, тот обнаружит,
Что так же стряпает поэт,
Которому его предмет
Таким же точно тестом служит.
Он, как в котел, свои стихи
В тетрадь швыряет мимоходом,
Надеясь скрыть под липким медом
Обилье всякой чепухи.
Зато когда они поспели,
Обходят все его лоток,
И он — единственный едок
Своих же собственных изделий.

Да перестань ты вздор молоть!
Дай слово молодым сказать.

Дай руки нам поцеловать.

Благослови тебя господь!
И попроси, чтоб твой отец
Вам дал свое благословенье.

Хуан, я возношу моленье,
Чтобы с небес послал творец
Благословенье нашим детям.

Вы оба нас благословите.

Эй, музыканты, песнь начните!
Мы обрученных песней встретим.

Из Фуенте-Овехуны
Сходит девица к оврагу,
А за нею — кабальеро,
Знатный рыцарь Калатравы.
От смущения красотка
Хочет скрыться в темной чаще,
Словно он ее не видел,
Прикрывается ветвями.
«Ты прячешься напрасно,
Моя отрада!
Мой рысий взор влюбленный
Пронзает камни».
Подошел к ней кабальеро,
А она, в смущеньи тяжком,
Захотела сдвинуть ветви,
Как решетчатые ставни.
Но любовь одолевает
Цепи гор и океаны,
И такое молвит слово
Знатный рыцарь Калатравы:
«Ты прячешься напрасно,
Моя отрада!
Мой рысий взор влюбленный
Пронзает камни».