Александр Шаргородский - Пардон

ПОСТОЯЛЕЦ. Войдите, пожалуйста.

МУЖ. Не помешал?

ПОСТОЯЛЕЦ (быстро пряча бумаги) . Нет, что вы!

МУЖ. Разрешите пригласить вас на чашку вечернего чая…

ПОСТОЯЛЕЦ. Большое спасибо. Но, к сожалению, я должен кончать работу. Завтра надо сдавать.

МУЖ. Извините (выходит) .

ЖЕНА. Ну?

МУЖ. Завтра сдает (садится) .

ЖЕНА. Нам нечего бояться!.. (падает в кресло) .

МУЖ. Да, нам нечего бояться… Но что делать?!

БАБУШКА. Успокаивайте друг друга, а я займусь им… Ведь это обо мне сказал когда-то великий Щепкин: «Ну и ну!» (подходит к проигрывателю. Звучит старинное танго. Бабушка идет к двери и резко раскрывает ее) . Дамское танго! Разрешите вас пригласить?..

ПОСТОЯЛЕЦ. (пряча по дороге бумаги) . С… С… удовольствием. (Бабушка и Постоялец танцуют. Бабушка выделывает со старательным Постояльцем немыслимые «па». Рядом уже шаркают Муж и Жена) .

БАБУШКА. Первое свое танго я танцевала с Вахтанговым… Именно тогда я посоветовала ему обратиться к «Принцессе Турандот»…

ПОСТОЯЛЕЦ. Вы?!

БАБУШКА. Конечно, об этом мало пишут. А то, что по моей инициативе Мейерхольд убрал четвертую сцену…

ПОСТОЯЛЕЦ. Неужели?!!

МУЖ (подтанцовывая ближе) . Я кую кадры отечественной науки…

ЖЕНА. Он — добряк!

МУЖ. Теперь это можно сказать, но один из моих птенцов имел отношение…

БАБУШКА. Мужчины рыдали, когда я играла Нору…

ЖЕНА. Он не слезает с Доски Почета…

МУЖ. Она тоже.

(Музыка кончается) .

БАБУШКА. Прошу к столу…

ПОСТОЯЛЕЦ. Спасибо большое, но я очень занят.

БАБУШКА. A la fourchette.

ПОСТОЯЛЕЦ. Завтра должен сдавать… (направляется к двери) .

БАБУШКА. C`est dommage.

МУЖ. Э-э… Я кую…

ЖЕНА. Я не слезаю…

(Но дверь уже захлопнулась) .

МУЖ. Не хочет слушать!..

ЖЕНА. Ну, конечно, он уже написал…

БАБУШКА. Как говорил палач в одной из бессмертных пьес: «Выше голову!»

МУЖ (вдруг) . Ну, что же… Ничем не поможешь. Уже поздно… надо идти спать.

(Все неожиданно соглашаются)

БАБУШКА. Да, да… Спокойной ночи…

МУЖ. Спокойной ночи, мама.

ЖЕНА. Спокойной ночи!

(Выключают свет и расходятся по своим комнатам, которых не видно. На сцене — темно… Минуту-другую… Но вот из всех дверей показываются три тени, бесшумно движущиеся в сторону комнаты Постояльца. У самой двери они сталкиваются, возможно лбами. Раздается крик) .

БАБУШКА. А-а!!! Кто здесь? (зажигает свет) .

МУЖ. Мама, это я…

ЖЕНА. И я…

МУЖ. Что вы тут делаете, мама?

БАБУШКА. Мне показалось, что горит свет.

ЖЕНА. Странно, мне тоже… А ты?

МУЖ. Я услышал крик мамы и выскочил, как угорелый. Мама, нельзя так кричать!.. Спокойной ночи.

ЖЕНА. Спокойной ночи.

БАБУШКА. Bonne Nuit.

(Снова гаснет свет, снова все расходятся. И сразу же из комнаты мужа выскальзывает тень. Она подходит к комнате Жены, поворот ключа — дверь закрыта. Та же процедура у комнаты Бабушки. Затем тень появляется у дверей Постояльца и робко стучит) .

ПОСТОЯЛЕЦ. Да, да…

МУЖ. Извините… Не спится… Зашел на огонек…

ПОСТОЯЛЕЦ (убирая бумаги) . Прошу вас…

МУЖ. Если позволите (садится в кресло) . Простите, что потревожил, но я так взволнован…

ПОСТОЯЛЕЦ. Что-нибудь случилось?

МУЖ. Я сегодня девочку спас.

ПОСТОЯЛЕЦ. Что вы говорите?

МУЖ. Из проруби… Прямо из нее… Шел с ученого совета, смотрю — головка торчит…девичья… Ну, я — бултых, спас — и домой. (Долго, надрывно кашляет) .

ПОСТОЯЛЕЦ. Вы простыли?!

МУЖ. Не впервой… Только вы не проговоритесь — я ведь дома даже не сказал… Уложили бы сразу… А студенты?.. Я ведь уже двадцать седьмой год кую кадры отечественной, а в последние годы и зарубежной науки. Мои птенцы разлетелись во все уголки, а один даже, теперь это можно сказать, имел прямое отношение…

ПОСТОЯЛЕЦ. Вы говорили…

МУЖ. А к чему — не говорил?

ПОСТОЯЛЕЦ. Нет.

МУЖ. Слава богу, об этом еще рано… Или субботники — ведь ни одного не пропустил… Возьмешь с каким-нибудь аспирантом бревно, положишь на плечо и несешь, и несешь куда-нибудь… Причем всегда выберешь конец потяжелее. Им ведь еще защищаться надо, а я — привык, с детства… Вначале рассыльный у нэпмана, затем рудники, шахты, обвалы… Потом рабфак. С рабфака, пареньком, бежал в Испанию. Это же почти обо мне: «Я хату покинул…» Поймали в Таганроге… Сказали: «Вы здесь нужнее!». С тех пор никуда не выезжал…. Все время на кафедре, среди своих, близких мне людей. А люди у нас — замечательные! Не представляю, как бы жил без них… Очень люблю семью. Я уж не говорю, что тоскую, когда уезжаю, а вот даже здесь иногда сидишь на работе и тоскуешь, и тоскуешь по своим… У вас такого не бывало?

ПОСТОЯЛЕЦ. Я — не женат.

МУЖ. Вот, в общем, и вся жизнь. (Долго, надрывно кашляет) .

(Из комнаты Бабушки раздается вначале тихий, затем усиливающийся стук) .

ПОСТОЯЛЕЦ. Что это?

МУЖ. Соседи гвозди забивают… И вы не поверите — совершенно не волнуют женщины. Чужие… Ну, абсолютно… Даже молоденькие…

ПОСТОЯЛЕЦ. Интересно… Еще относительно молодой мужчина и…

МУЖ. Вот иногда идешь по улице и только и делаешь, что отворачиваешься. Просто шея начинает болеть… Особенно весной. Иногда сам удивляешься — святой! Лаборантка на кафедре — ну, мадонна… Спросите: я взглянул на нее хоть раз? Наденька, подайте микроскоп, Наденька, выключите реостат, Наденька — то, Наденька — се, и все!..

ПОСТОЯЛЕЦ. Понятно!

МУЖ. Вот, в общем, и вся жизнь. (долго, надрывно кашляет) . Я надеюсь, что кое-что из рассказанного вам должно пригодиться…

ПОСТОЯЛЕЦ. Вряд ли. Простите, я должен работать.

МУЖ. Я вас понял… (Снова раздается стук) . Ну и соседи — маму разбудят. Пойду, успокою… Извините! (Выходит. Входит в большую комнату) . Мама, спите, мама, отдохните, вы устали, что вы стучите? Вы не даете мне заснуть.

БАБУШКА. Жорж, меня кто-то закрыл…

МУЖ (незаметно открывая) . Вам это приснилось, мама. Толкните сильнее.

БАБУШКА (выходя) . Ты прав, как всегда.

МУЖ. Куда вы, мама?

БАБУШКА. Право, Жорж, это невоспитанно…

МУЖ. Pardon, маман… Спокойной ночи.

БАБУШКА. Спокойной ночи.

(Муж скрывается, бабушка прямиком направляется к двери Постояльца) .

БАБУШКА (стучась) . Можно, друг мой?

ПОСТОЯЛЕЦ. Пожалуйста. (Убирает листки) .

БАБУШКА. Не спится. Нахлынули воспоминания. Одно обгоняет другое…

ПОСТОЯЛЕЦ. Простите, я должен кончить работу.

БАБУШКА. А вы работайте, не обращайте внимания. Я не помешаю… Когда я выходила на авансцену — царь вставал… И так стоял, пока я не уходила со сцены… А сейчас в метро я стою, — а все сидят… Ну, да ладно… Что мы там играли до революции? — провинциальных дамочек да кокоток… Я вам скажу честно, — во всем блеске мой драматический талант раскрылся только после… Революцию я приняла сразу и безоговорочно. Мне предлагали Константинополь, Стамбул, Париж… Но я — осталась… И никогда об этом не жалела. Вы слышите — никогда!