Ноэл Кауард - Обнаженная со скрипкой

Павликова. О да! Конечно.

Джейкоб. В таком случае оно касается и всех присутствующих. Вы можете говорить без стеснения.

Павликова. Вам угодно, чтобы я говорила при свидетелях? Это вы хотите сказать?

Джейн (тактично). Не совсем. Видите ли, всем нам хочется узнать как можно больше о прошлом отца. Вам, может быть, известно, что он оставил маму в 1925 году, и с тех пор мы с ним совсем не общались.

Изобэл. Не думаю, Джейн, что наши семейные дела могут в какой-либо мере интересовать княжну Пав… Пав…

Павликова (весело смеется). Не Пав-Пав, а Павликову. Это моя девичья фамилия. Я снова взяла ее, когда мой муж показал себя во всей своей красе и удрал в Дюссельдорф с моей кузиной Машей. Он оказался бессердечной свиньей. Его фамилия Фланаган.

Джейн. Боже! (Слегка прикасается к руке Изобэл).

Павликова. Ирландец.

Памела (желая смягчить впечатление). В Ирландии это самая обыкновенная фамилия.

Павликова. Он и был самый обыкновенный человек.

Входит Себастьян с большой рюмкой коньяку на подносе. Приближается к Павликовой.

Себастьян. Княжна, ваш коньяк [13] В подлиннике Себастьян и Павликова в этом эпизоде говорят друг с другом по-русски, .

Павликова (берет рюмку). Спасибо. Почему вы не предупредили меня, что здесь вся семья в сборе?

Себастьян. Я думал, вам лучше самой убедиться в этом.

Павликова. Вы могли бы меня предупредить.

Себастьян. Я считал, что это не входит в мои обязанности.

Джейкоб. Прекратите, Себастьян.

Себастьян (направляясь к двери). Слушаюсь, месье. (Многозначительно). Я буду находиться за дверью, на случай если понадоблюсь . Кланяется и уходит).

Павликова. По-русски говорит правильно, но акцент плохой. Режет ухо. Он сидел в тюрьме?

Колин. Думаю, не раз.

Павликова. Это никогда не проходит бесследно. Многие из моих родственников находились в тюрьме по политическим причинам.

Мой дядя Сергей рассказывал нам всяческие тюремные истории, когда мы еще в детстве жили в Киеве. Ему однажды удалось даже научить мышь танцевать. Он напевал ля-ля-ля, ля-ля-ля, а она поднималась на своих крошечных лапках и кружилась, кружилась… Мы так смеялись!

Джейкоб. Н-да! Уверен, что все это действительно было чрезвычайно забавно, но сейчас, княжна, нас очень интересует: что же вы нам хотели сообщить о Поле Сородэне? Время позднее, и все очень устали.

Павликова (тушит папиросу). Согласна. Перейдем к делу. (Смотрит на Изобэл). Надеюсь, правда вас не обидит, миссис Сородэн? Все это давно прошло, но все же я не хочу ранить ваше сердце…

Изобэл. Пожалуйста, говорите. Я готова выслушать все, что бы вы ни пожелали нам открыть.

Павликова (восторженно). Невероятно! Поразительно! Какая страна! Какой народ! Сэр Уолтер Рейли, Уильям Питт, Христина Рос- сети…

Джейкоб (раздраженно). Ближе к делу, княжна. Вы знали Сородэна?

Павликова. Да. (Печально вздыхает). О да, я знала Поля!

Джейкоб. И близко знали?

Павликова. Может ли вообще человек близко знать другого человека? Все мы — чужие. Бродим в потемках одинокие и чужие друг другу. Мы знаем лицо, тело, руки, но душа!.. Это нечто совсем иное, не правда ли?

Джейкоб. Да, совсем иное. Тогда не стоит и говорить об этом сейчас. Когда вы с ним встречались?

Павликова. Он был моим любовником с 1925 по 1929 год.

Джейкоб. Где вы познакомились?

Павликова. Здесь, в Париже. Я училась в Школе изящных искусств, и как-то раз в метро он наступил мне на ногу, а я его укусила.

Памела. Укусили?

Павликова. Ну да! Когда меня что-либо внезапно поражает, я всегда кусаюсь.

Джейкоб. Что вы изучали в Школе?

Павликова. Скульптуру. Я пьянею, когда беру в руки глину. А иногда совсем теряю рассудок, танцую и громко кричу. (Смеется).

Джейкоб. Когда вы начали писать картины?

Павликова (пораженная). Писать картины?.. Значит, вы все знаете? И давно уже в курсе дела! Ах вы плутишки!

Джейкоб. Я ничего не знаю, но хочу узнать. Я хочу узнать все, что вы собираетесь сообщить нам. Это может оказаться очень важным.

Павликова. Это он, Сородэн, заставил меня бросить скульптуру. В доме у нас повсюду была глина — и это приводило его в бешенство. В один прекрасный день произошла страшная драма, и он вышвырнул всю мою глину в море, за это я оставила его в Алжире и направилась пешком в пустыню Бу-Саада.

Джейн. Алжир?

Павликова (Джейкобу). Вы бывали когда-нибудь в Бу-Саада?

Джейкоб. Нет, не был.

Павликова. Ну и не ездите! Теперь там все разрушено.

Джейкоб (настойчиво). Когда вы начали рисовать?

Павликова. Когда Сородэн отыскал меня в Ля Напуле и между нами опять вспыхнула любовь.

Джейкоб (ударяет себя по лбу). Ля Напуль!

Павликова. Вспомнили?

Джейн (живо). О чем вспомнили?

Павликова. Мистер Фридлэнд познакомился с Сородэном в Ля Напуле. Машина мистера Фридлэнда Сломалась, а я в тот день уезжала автобусом в Ниццу. Он заходит к нам в дом и просит воды, а его встречает Сородэн в желтой рубашке, и они вместе пьют коньяк, а когда я вечером возвращаюсь домой, всех этих глупых-глупых картин, какие Сородэн заставлял меня малевать, больше нет.

Джейкоб. О боже мой!

Павликова. Мистер Фридлэнд купил все картины, кроме двух: одна с лимонами на люстре и другая с треугольной рыбьей головой на подушке. Они были не совсем закончены, но впоследствии он их тоже купил. (Щекочет подбородок Джейкоба). А рыбу я раскрашивала маникюрными ножницами — у меня сломалась кисть.

Джейкоб( замогильным голосом ). Эта картина теперь в Чикагском музее нового искусства.

Павликова. А где находится та, с дурацкими лимонами — не знаю.

Джейкоб. Один из величайших знатоков живописи в Буэнос-Айресе хранит ее у себя, как бесценное сокровище.

Павликова (смеясь). Шутка недурна, не правда ли?

Джейкоб. Не нахожу.

Павликова. Ну и посмеялся бы Сородэн, если бы он был жив.

Колин. Еще как посмеялся бы!

Джейн. Сколько же вы написали картин для моего отца?

Павликова. Точно не помню, но много (целует Джейн в правую щеку), очень, очень много (целует Джейн в левую щеку). Он заставлял меня писать еще, еще и еще. Поэтому я от него и ушла. Он думал, я влюбилась в милого Эгмонта, но нет — все произошло из-за скипидара. (К Изобэл). Вы любите скипидар?