Вадим Михайлин - Бобер, выдыхай! Заметки о советском анекдоте и об источниках анекдотической традиции

Поймал мужик Золотую Рыбку, ну и, понятное дело, загадывает три желания. «Хочу самый крутой дом в Москве, самую крутую тачку и самый прибыльный концерн в полную собственность». Рыбка: «Выбирай, кредит или лизинг?» — «Ну тогда и ты выбирай: сливочное или подсолнечное?»

Под конец мне хотелось бы привести несколько примеров анекдотической традиции, связанных с персонажами, которые стали главными действующими лицами буквально в одном-двух анекдотах и на том исчерпали свой анекдотический потенциал. Мультипликационный источник первого сюжета очевиден:

Сидят на льдине белые медведица и медвежонок. И медвежонок спрашивает: «Мам, а у нас в предках какие-нибудь другие медведи были? Ну там — бурые, гималайские…» — «Нет, сынок, откуда? Вся наша семья испокон веков живет среди снегов и льдов». — «Ага». Помолчал немного, потом опять: «Ма-аам, а вот я помню, когда маленький был, папа часто в командировки ездил. Ты, пока его дома не было, ничего ни с кем…» — «Сынок, ну что ты такое говоришь!» — «Ага». Опять замолкает. Потом (исполнитель втягивает голову в плечи и поеживается): «Что ж я тогда так мерзну?»

Источником этого анекдота послужил мультипликационный минисериал Владимира Попова и Владимира Пекаря про медвежонка Умку («Умка», 1969, и «Умка ищет друга», 1970). Анекдотическая традиция, как ей и положено, деконструирует здесь романтику «северов», активно насаждавшуюся официальной советской культурой еще с середины 1930-х («Семеро смелых» Сергея Герасимова, 1936) и приобретшую новое, «искреннее» звучание в оттепельные времена.

В ряде случаев зооморфный анекдот с четкой «кинематографической» привязкой восходит не к мультфильму, а к другим популярным жанрам: Сидят в деревяшке два древоточца, жрут, аж треск стоит. Потом один от опилок отплевывается и говорит (исполнитель дает снисходительно-презрительный посыл): «Нет, я не понял, чего они все с ума сходят? Дерево как дерево. А они такие: „Страдивари… Страдивари…"» Пятисерийный телефильм Эльдора Уразбаева «Визит к Минотавру» советский зритель увидел в 1978 году. Сюжет картины, снятой по мотивам одноименного романа братьев Вайнеров, был связан с поисками украденной скрипки работы Страдивари.

Для других «одиночных» анекдотов источник бывает найти нелегко — впрочем, используемые в них образы и сюжетные ситуации, по большому счету, просто отсылают к тому набору дидактических и мобилизационных штампов, на которых изначально держалась советская массовая культура: Стоит посреди пустыни огромная черная скала. И на самой ее верхушке стоит горный козел — и смотрит на горизонт (исполнитель изображает взгляд, исполненный одновременно мудрости, смелости и готовности идти в бой за светлые идеалы). А на горизонте — буря, смерчи, самум, молнии бьют. Вот стоит он и думает (исполнитель резко меняет манеру речи на сугубо разговорную): «А на хера ж я сюда забрался?»

Идет мужик по лесу, грибы ищет. Съел конфетку, а бумажку в кусты бросил. Тут из кустов выходит Красный Олень и говорит человеческим голосом: «Мужчина, ну что же вы делаете. Во-первых, это мой дом. Вот представьте, приду я к вам домой и начну на пол мусор бросать — вам это понравится? А во-вторых, представьте еще. Вот вы прошли, бумажку бросили. Еще сто человек пройдут, и каждый бумажку бросит. Вам самому приятно будет потом по такому лесу гулять?» Ну, мужику стыдно стало, он бумажку подобрал, идет дальше. Выходит на поляну, а там какие-то туристы — костры жгут, деревья ломают, бутылки об корни бьют. Он им и говорит: «Люди, ну что же вы делаете? Во-первых, тут живут звери. Это их дом. Вот представьте, придут они к вам домой и будут так себя вести. Понравится это вам? А во-вторых, представьте еще. Вот вы тут нагадили. Еще сто компаний таких приедет, и на каждой полянке нагадят. Вам самим приятно будет потом в этот лес приезжать?» Тут подходит к нему мужичок и спрашивает: «Это тебе Красный Олень сказал?» — «Да, а откуда вы знаете?» (Исполнитель расплывается в блаженной улыбке и говорит нараспев): «Не слу-шай е-го. Он го-нит!»

Необходимость индивидуальной коррекции (в пределе — деконструкции) публичного советского пафоса, столь свойственная циничной «комментирующей» культуре 1970-х — первой половины 1980-х годов, явлена здесь в полной мере. Не остается без внимания и любимая тема советского кинематографа, тщательно разработанная еще в рамках сталинского большого стиля, а затем доведенная до совершенства в «искреннем» оттепельном кино — мобилизационная. Пафос подвижничества, самоотверженного служения Делу одушевлял собой множество самых разных сюжетов и жанров — от исторических костюмных драм до производственного, приключенческого и молодежного кино. Анекдот выбирает для деконструкции профессиональную вариацию подвижнической темы — как всегда, охотно опираясь на сюжеты, с детства знакомые любому возможному слушателю, если он родился и вырос в одной из русскоговорящих советских сред:

Сидит доктор Айболит у себя в кабинете, пробирки протирает. Вдруг стук в дверь. Открывает — а там жаба с носком на голове. Айболит ей (исполнитель говорит приторно-ласковым тоном): «Что с тобой, моя милая жабочка? Что у тебя болит? Сейчас я поставлю тебе градусник…» А жаба ему (исполнитель резко меняет стиль коммуникации, переходя на подворотенно-приблатненную манеру речи и вскидывая угрожающим жестом руку с пальцами, сложенными «козой»): «Засохни, гнида, это ограбление!»

А вот пример работы с воспитательным пафосом:

Собрались осенью лететь на юг большие и добрые белые птицы. И пришла к ним маленькая черная птица и сказала: «Ага-ааа… Вы полетите на юг… И будет вам там тепло и хорошо! А я останусь здесь и замерзну!» (Исполнитель имитирует голос вздорной и обиженной птицы, стандартный в советских мультфильмах для таких персонажей, как ворона или сорока, а потом переходит на спокойный и уверенный тон): «Полетели с нами!» — сказали большие и добрые белые птицы. «Ага-аа… — сказала маленькая черная птица, — у вас большие сильные крылья… Вы долетите до юга! А я маленькая и слабая, я упаду и умру!» — «Мы поможем тебе лететь!» — сказали большие и добрые белые птицы. «Ага-аа… — сказала маленькая черная птица, — вы умеете ловить рыбу… Вы по дороге будете ловить рыбу, и будет вам хорошо и сытно! А я не умею ловить рыбу, я упаду и умру!» — «Мы накормим тебя рыбой!» — сказали большие и добрые белые птицы. «Ага-аа…» — сказала маленькая черная птица. (На последней реплике исполнитель полностью сохраняет ту ровную и добрую интонацию, с которой на протяжении всего анекдота говорят большие птицы)’. «А пошла-ка ты на хуй», — сказали большие и добрые белые птицы.