Нина Цуканова - Цирк уродцев

– Неужели совсем ничего нельзя сделать? – театрально вскинула руки Инга.

– Ну… – протянула Габи и, чуть наклонив голову, изрекла: – Я сделаю все, что смогу.

Габриэлла возвела руки к небу, загадочно скрестив пальцы и, прикусив губу (дабы не заржать) нараспев затянула:

– У киски боли, у собачки боли, у Инги…

– Ты с ума сошла? – крикнул вошедший в комнату Лоренц, беспардонно зажав Габи рот. Та отчаянно извернулась и вырвалась из захвата: – Да уж, Габи! Хорошо еще, что тебя профессор Карповицкий не слышал! Он-то уж не пожалел бы…

– А что такого-то? – изумилась девица.

– Да то! Это что еще за некромантия? Кто дал тебе право исцелять кого-либо за счет других? Кто дал тебе право обрекать живых существ на страдания? В чем перед тобой киска и собачка провинились, за что ты их так?

Габи округлила глаза, но, разглядев на миг скользнувшую по лицу мистика улыбку, нахмурилась:

– Вы шутите что ли? Это ж просто наговорка, она не работает.

– И слава богу! – Лоренц старательно придал лицу серьезное выражение.

Инга начала сдавленно похихикивать:

– Это что ж получается? Я едва не стала соучастником ужасного магического преступления?

– Ах-ха, – кивнул Лоренц: – Но это еще что! В повседневном обиходе многих людей есть еще более чудовищное "заклятие". Фу, я даже произносить не буду. Нечестивый колдун проводит недуг по цепочке случайных живых людей, ничего плохого ему не сделавших, а в конце так и вовсе оставляет проклятие висеть в воздухе с установкой случайного срабатывания…

Инга, догадавшись, видимо, о чем речь, тихо давилась смехом.

Габи вдруг осенило:

– А, это про икоту, что ли?

– Она самая, – с напускной мрачностью подтвердил Лоренц.

– "Икота, икота, перейди на…"?

Мистик метнул на ученицу строгий взгляд и пригрозил кулаком.

– Это что ж, вообще никаких наговорок произносить нельзя? – "расстроилась" Инга.

– Нет, ну почему? – подумав, ответил Лоренц: – Есть там пара нейтральных… Их тоже, конечно, с осторожностью применять надо… Вот, скажем: "С гуся вода, с <���кого-либо> худоба" – воду, как энергоинформационное вместилище, часто применяют для смывания негатива – ей это свойственно, она унесет его с собой под землю, где он подвергнется переработке и трансформации. На этом и основано главное ограничение "заклинания": применять только для воды, которая сразу уйдет в землю. А, скажем, в городе, вода для начала пройдет по системе сточных канав, распространяя негатив и портя общую психосферу.

Или вот еще: "Дребедень, билибирдень, с Солнца на тень, с тени на плетень". Проклятие, конечно, остается, но ему, по крайней мере, приписано конкретное место дислокации, и если кто-то его с плетня не соберет, там оно и останется. Но горшки, в которых будешь готовить пищу, на этот плетень больше не вешай. И одежду, все, что будет касаться твоего тела. А также тазы, корыта, если в них стираешь… Да и "тень" тоже место не очень благополучное становится: в ней могла часть проклятия остаться – раз, в нее оно могло вернуться – два. Оттуда-то и пошло, что не рекомендуется в солнечный день на полосы тени наступать… Когда мы маленькие, мы все это знаем: тени от домов, заборов обходим, тени от веточек, деревьев, травы перешагиваем… А вот как вырастем, как начнем по тени ходить, да еще, не дай бог, вдоль плетня – вот тут-то и начинаются все наши проблемы в жизни…

– У вас что тут, лекция по мистицизму? – серьезно сказал Лукас, чем вызвал очень бурное веселье. Видимо, не слышал.

+++

Понедельник.

Был уже поздний вечер. Лошади тревожно фыркали и пританцовывали.

– Да успокойся уже! – Лоренц раздраженно хлестнул лошадку поводьями.

– Чего это они? – Инга натянула вожжи.

– Нежить чуют, – буркнул Лоренц, напряженно вглядываясь по сторонам.

– А я умею определять "дорожки", – с гордостью сказала Габи.

– Еще бы, – усмехнулся мистик: – Это ж самое элементарное из того, чему вас учат.

Габи хмыкнула и набычилась.

– "Дорожки" – это те, которые энергетические следы? – чуть обождав, спросил я: – А каким образом вы их определяете?

Лоренц задумался, потом, прикрыв глаза, начал:

– Все, что существует в этом мире, имеет свою энергию. Эта энергия создает определенное поле – ну, можно сказать атмосферу – воздух, – Лоренц вытянул левую руку в сторону на уровне своего плеча: – А там, где проходит нежить, жизнь угасает, и создаются провалы, – рука резко ушла вниз. Мистик открыл глаза: – Со временем их просто начинаешь "видеть". Словно там, где проходит дорожка, краска померкла…

Ой, как мне это не нравится, – вдруг поморщился он: – Совсем свежая. И… кровавая.

–

Когда дом сгорел, бабушка маленького Вайса решила ехать в город, к какой-то дальней родственнице. Дорога была бы долгой и непосильной, если бы один дядя не согласился их везти.

Уже смеркалось, когда он углядел идущую по обочине босоногую красивую девушку с черными кудрями.

– Добрый человек! Не подвезете, а?

Лошадка подозрительно покосилась на девушку и застригла ушами.

Дядя с радостью согласился. Но Вайсу почему-то не хотелось, чтобы она ехала с ними.

Девушка была доброй и веселой, и вскоре мальчику тоже стало весело.

– Вам, сударыня, к городу али по тракту? – спросил возница, сворачивая на проселочную дорогу.

– У городу, – улыбнулась девушка.

– Эх, времена, говорят, не спокойные, – вздохнул возница, глядя на приближающийся лес: – Говорят, пересмешницу в лесу видели. Только не верю я в это, – дядя повернулся к девушке: – А вы? Не боитесь?

– Я? – загадочно улыбнулась та: – Нет, не боюсь.

И тут Вайс заметил, что глазки-то у нее звериные. Лошадь испуганно заржала.

– У нее же… – договорить мальчик не успел.

Как превратилась пересмешница никто не разглядел. Просто на возке вместо красивой девушки вдруг оказалась волчица (ну, во всяком случае других страшных зверей Вайс не знал). Первым делом она наскочила на лошадь и вцепилась ей в горло. Та испуганно рванулась в сторону, опрокинув возок.

– Прячься, Вайсик! – что есть мочи закричала бабушка.

Мальчик и так нырнул в лопухи при падении. Сквозь шатающиеся листья Вайс увидел перелетающую над ним "волчицу". Страшно, но коротко вскрикнул возница.

– Беги, внучек! – голос бабушки оборвался хрипом.

Вайс вскочил – глупо было бы надеяться, что "волчица" не сможет отыскать его в лопухах…

Мальчик метнулся было к тракту, но дорогу перегораживала окровавленная "волчья" морда, и Вайс бросился в противоположную сторону.

"Ты хороший, Вайс! – хохотнула пересмешница: – Поэтому с тобой мы просто сыграем в догонялки. Я даже дам тебе фору – пока я кушаю…"

Мальчик бежал, почти не разбирая дороги. Она настигала, он это слышал. Вайс хотел добежать до леса – авось удастся на дереве схорониться…