Светлана Багдерина - Бояре: подземная одиссея

— Нет, у шурина Степана молоток опал… топор рубин… ножовка жадеит… а, пила нефрит печени! Или в печени?.. Степка, где у тебя пила-то?

— В сарае пила… — пробасил Степка и махнул рукой — наверно, в сторону предполагаемого нахождения того сарая.

— Да дурак ты, я про болесть твою говорю… — скроил ему заговорщицкую мину Данила.

— Да это только Филька написал, что я больной, а на самом-то деле…

— А-а, не слушайте его, боярин, дурак он, когда выпьет… — размашисто отмахнулся хозяин от потерявшего нить разговора шурина, пока тот не наболтал лишнее. — От болести заговаривается. Вот ить… Мудреная у его болесть больно, нормальному человеку и не запомнить…

— Да ты сам-то зато не больно мудреный… — обиженно забасил шурин, — Филька не всякому такую болезню напишет — целую курицу отдать пришлось за такую болезню! Вон, Федот Петров с тремя яйцами к Фильке сунулся — тот ему кишечное расстройство желудка и написал… А это по-простому значит знаешь что?… — Степан полупьяно подмигнул лейтенанту и гулко расхохотался. — Вот ты ахвицер, а ты знаешь, что это значит?..

— Да сиди уже!.. — строго прицыкнула на него тощая баба — его жена.

— Да ты сама сиди! А я с людями разговариваю! Саломея, Данила, знаете что это на самом деле?

— Да все знают, сиди ты…

— Нет, не все, наверное… Ляксеич, знаешь, что это за болезня? Это значит… Не за столом будь сказано…

— Фу, ты, прилип!..

— Дед Назар, знаешь?..

— А у этого? — ткнул кривым пальцем в мужика напротив лейтенант, не дожидаясь исхода опроса и недобро скривив губы.

— У меня колит грудной клети, — убежденно заявил тот и полез в карман штанов за своей грамотой. — Как тяжелое подниму — так в груди как заколет, как заколет!..

— Вишь, боярин, какие у нас тут недуги, — как бы извиняясь, развел руками Данила. В одной из них как по волшебству снова оказалась чарка. Он протянул ее лейтенанту. — Поэтому уважь обчество — выпей с нами за здоровье молодых, да пирожков покушай, да картошечки с рыбкой, да…

Никто не ожидал такого злого удара от Ништяка.

Махнув пудовым кулаком, тот выбил из отлетевшей чуть не за спину руки хозяина чарку, а второй сгреб его за грудки и швырнул на стол.

— Скоты!.. Да у вас тут что попало делается! У меня в руднике на сто охранников двести пятьдесят работников со всего города нашлось только здоровых, а тут лбы здоровенные водку пьют, да сидят за просто так!.. С Филькиными грамотами!.. Взять этих придурков, всыпать по сто плетей, а если живы останутся — в рудник, пока не сдохнут! — проревел он команду своим солдатам и зачарованным дружинникам. — И баб тоже! Всех!!!..

Те двинулись ее выполнять.

Два десятка хорошо обученных, экипированных и вооруженных солдата, готовых не останавливаться ни перед чем и не перед кем. Если все прикинуть и посчитать — у толпы безоружных, разряженных по случаю праздника мужиков не было ни единого шанса.

В любой другой день.

Но не в этот.

Современной лукоморской наукой к тому времени уже было доказано, что потребляемая спиртосодержащая жидкость в первую очередь пагубно воздействует на левое полушарие мозга, отвечающее за логику и расчет. Правому же полушарию, отвечающему за творчество, фантазию и свободный полет мысли, это же количество точно такой же жидкости идет только на пользу и развитие.

Что и предстояло сейчас продемонстрировать гостям свадьбы кузнеца с шорниковой дочкой.

Если бы мужики были в состоянии раздумывать и анализировать, они бы безропотно подчинились грубой силе, но сейчас, вырвавшись из-под спуда подвыпившего и завалившегося спать левого полушария, у них просилась в полет душа.

— Да что же это деется-то, а?!.. — разнесся над праздничным столом, так неожиданно ставшим местом побоища, горестный женский голос.

— Выхоть, они нас СОВСЕМ не уважают?.. — недоуменно, но уже подозревая что-то важное, вторил ей мужской.

— Мы к имям как к людям, а они к нам…

— Даже свадьбу догулять не дают!..

— Баб наших забижають!..

— Ишь — раскомандовались — «в рудник!» «в железа!» «в кнуты!»…

— Паразиты на теле обчества!..

— Дед Назар, бабка Люда, а вы знаете, кто такие паразиты?

— Степан, отстань!..

— Распояс… сались!.. Бусс… сер…мане!..

— Кто их сюда звал?!..

— Басс… сор… мяне!..

— Да кто они вообще такие?!..

— Босс… сур… мяне!..

— Васька, Вась, а ты знаешь, кто такие паразиты на теле, не за столом будь сказано?..

— СТЕПАН!!!..

— Думают, им тут все можно!..

— Нахальё!..

— Понаехали тут!..

И, наконец, над разогретыми и уже должным образом взвинченными гостями пронесся исконный лукоморский боевой клич-пароль:

— Наших бьют!!!..

И тут же прогремел отзыв:

— Ах, ты ж, заломай тебя медведь!..

И мужики, похватав, что под руки попало — со стола ли, из кучи ли подарков, или просто, не мудрствуя лукаво, выдернув скамью или доску из-под своего или соседского зада, встречной радостной волной налетели на едва успевших продвинуться на несколько шагов солдат узурпатора.

Вот теперь все было правильно, сердцем чувствовали они.

Вот теперь — хорошо.

Праздник удался.

Ай, да Данила. Ай, да молодец.

Ведь даже младенец в Лукоморье знал, что попить, попеть и не покуражиться — свадьба на ветер.

А покуражиться ТАК, и над ЭТИМИ…

Ох, кому скажи — обзавидуются!

— Ах, растудыть твою в дуду!..

— Так ты еще драться!..

— Ох, ты ж морда чужеродная!..

— В душу плюнули!..

— Ук… копанты!..

— Прочь!..

— Скоты!..

— Хватайте их!..

— На!.. Моей!.. Свадьбе!.. Не позволю!..

— Бесс… сюр… Ак… кунпанты!..

— Руки убери, пока не оторвали с башкой!..

— Ах ты, мужик сиволапый! Да я с тебя шкуру спущ…

БУМ-М-М-М…

Медный таз для варенья, пущенный рукой невесты, звучно встретился со шлемом накинувшегося было на жениха лейтенанта, и это прозвучало сигналом к вводу в действие засадного полка.

— Не тронь мово Семена, злыдень!!!.. — завизжала как циркулярная пила, наткнувшаяся на гвоздь, Аленка — шорникова дочь.

— Что ж это они деют-то, а?!.. — мгновенно получила она поддержку от товарок.

— Ах они, окаянные!..

— Давай, бабоньки, вперед!..

— Зададим им жару!..

— Бей супостатов!!!..

— Спасай мужиков!!!..

И женская половина свадьбы, не усидев на месте, похватала на дворе и в сараях то, чем побрезговали или до чего не добрались мужики, и ринулась в бой.

В ход пошли штуки полотна, которыми орудовали как палицами, моченые яблоки — ручные гранаты, лопаты — копья, поленья — мечи, прялки — бумеранги, веретена — дротики, подушки и перины — дымовые (перьевые) завесы, упряжь — лассо, помои — газовая атака…

Павших дружинников, не знавших слова «отступать», разошедшиеся женщины связывали ремнями или засовывали в бочки и катили в сарай.