Юлия Славачевская - Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды

– А так? – Девушка мгновенно увеличила себе бюст на два размера.

Фотограф перестал подавать признаки жизни.

– Первый был крепче! – обиженно надулась девушка-эфир и вызвала охрану, предварительно вернув себе прежние размеры.

В зал опять ворвался потный дядя и объявил:

– Фотосессия пока закончена! Всем на примерку!

На мою руку легла смуглая мужская рука и отобрала пульт.

– Мне нужно отдышаться, – заявил багровый Диего. – Я только зритель, но уже впечатлен.

– К вам тут гость! – заглянула в гостиную Натка. – По домофону звонил. Через полчаса будет.

– Почему через полчаса? – изумилась я. – Тут дороги на десять минут.

– Так пока доползет! – хмыкнула хранительница. – Чудом… – Намекнула: – За все цепляясь!..

Минут через двадцать раздался звонок, и нас посетил Вольдемар в темно-синем костюме в малозаметную издали мелкую светлую полоску. Кажется, такая расцветка называется не то «чикагский дождь», не то «огни Чикаго»? Забыла. Вроде бы костюмы в такую полоску на темном фоне носили в кровавые тридцатые бутлегеры. Да-а… показательно.

Я специально для Вольдемара приоделась в облегающее синее кружевное платье, спереди до колена, сзади – длинное. По каковому случаю огребла неодобрительный взгляд телохранителя. Он у меня ревнивее иного законного мужа. Не испанец, а ревность ходячая, даже смешно иногда становится!

При виде будущей и настоящей жертвы я весьма расчувствовалась. И впрямь трудно сдержать бурную радость при мысли, сколько еще получит эта сволочь!

– Вы беспримерно благородны! – восторгалась дама. – Как любезно с вашей стороны преодолеть все преграды и все же найти время для визита!

Мы зашли в гостиную. Вообще-то наша квартирка не так чтобы огромная. Для проживания бизнесвумен довольно скромная, для старой советской застройки – средних размеров. Семьдесят пять квадратных метров. Раньше такое считалось за роскошь, по нынешним временам для богатого человека – смех. Ну да я не гордая. Ночь-другую с Наткой и Диего перекантуюсь.

Я гостеприимно предложила Вольдемару присесть. Блондин опасливо покосился на диван и уселся в одно из кресел.

Мы еще немного друг другу поулыбались и обсудили погоду.

Натка вкатила сервировочный столик с закусками и напитками. Увидела Вольдемара и всплеснула руками.

– Что ж вы, барин, так неудобно сидите?

Хранительница резво подскочила к блондину и нажала на скрытый рычаг сбоку кресла, предназначенный для откидывания спинки и выдвижения панели для ног. Реклайнер резко дернулся и сработал катапультой.

Вольдемара перевернуло назад и придавило креслом. И тишина… Хотелось добавить: «И мертвые с косами стоять!..»

– Как ты думаешь, – повернулась я к довольной домохранительнице, – он жив?

– Такие не умирают, – решительно сложила на груди руки Натка. – Даже после ядерного взрыва на Земле останутся клопы, тараканы и Вольдемар!

– Диего! – громко позвала я телохранителя. – У нас тут проблемы!

Мужчина заглянул в комнату, весело хмыкнул и подчеркнуто доброжелательно предложил позвонить в «Скорую помощь». Нам предложил. Сослался на то, что он не может – его акцент дежурного оператора напугает. Хитренький!

Я тяжело вздохнула и набрала номер.

– Здравствуйте, не могли бы вы прислать машину «Скорой» по этому адресу… Что случилось? Мужчина под кресло попал. Нет. Не знаю. Лежит тихо. Нет, лица не вижу. Нет, я не могу описать его состояние и вид. Хотите, опишу кресло? Фирму, марку, год выпуска?.. Нет? Двинуть?! Зачем?!! Это такой метод приведения в сознание? А-а-а… сдвинуть кресло… – Я умоляюще посмотрела на Диего. – Они просят описать внешний вид пострадавшего.

– Скажи «раздавленный», – ласково посоветовал испанец, присаживаясь на корточки и заглядывая под мебель.

– Он – раздавленный, – послушно сказала я оператору. – Синий? Или красный? А какая разница? Если синий, ехать не надо? А красный?..

Диего сдвинул кресло и похлопал Вольдемара по щекам. Пострадавший вытянулся, застонал и задергался.

– Он дергается! – радостно сообщила я «Скорой». – Нет, пена изо рта не идет. Нет, головой не бьется. Нет, у него только ноги дергаются! Не по вашему профилю? А по какому?

Я растерянно посмотрела на Диего и Натку:

– Они сказали – нужно звонить в труповозку. Все симптомы подтверждают смерть. Посоветовали не дожидаться трупного окоченения…

Вольдемар застонал и сел, держась руками за голову.

– Не окоченел, – оскорбленно поджала губы Натка. Сплюнула: – Сплошное разочарование, а не мужик! Хоть бы раз выполнил то, на что заявку подавал! – И выплыла павой из комнаты.

– Вы как себя чувствуете? – присела я рядом с блондином сестрой милосердия. – Что-то болит?

– Где я? – открыл Вольдемар мутные очи. – Вы кто?

– Я – просто Мария, – нежно улыбнулась я. – Это Диего. А на кухне Натка скалку ищет…

– КТО-О-О?!! – подпрыгнул Вольдемар. – Ваш домашний киллер?!! – С криком: – Мне пора, я пошел! – он попытался встать на ноги.

Не удалось.

– Могу я попросить вызвать «Скорую»? – прошептал блондин, стараясь оторваться от моего ковра.

– К сожалению… – расстроилась я. – По этому адресу они могут прислать только труповозку.

– Мерси. – Вольдемар стал такой же синий, как преподаватель походки у эфиров. – Не надо. Я уползу. – И ведь пополз!

При этом способе передвижения оказалось, что с преподавателем у них есть еще что-то общее.

Я честно пыталась помочь. Даже порывалась подставить дружеское плечо. Но Вольдемар упорно полз на выход, не сбиваясь с курса.

– Вам ботинки почистить? – нарисовалась из кухни предельно доброжелательная Натка с кухонным тесаком. – Я мигом!

– Не надо, – на последнем издыхании прошептал Вольдемар и начал биться головой во входную дверь, прорываясь на выход.

– Она открывается в другую сторону, – любезно сказал Диего с искренним сочувствием на смуглом лице. И дернул дверь на себя. Вольдемара смело…

– Я в «Скорую» звонить больше не буду! – взорвалась я. – Сам звони!

– Давайте так закопаем? – скромно предложила Натка и просяще посмотрела в мою сторону. – У меня есть большие мешки белого цвета. Ему будет приятно!

– Да живой он, – заверил нас Диего, обращая внимание на ползущего к свободе Вольдемара. Стиснув зубы, из последних сил блондин преодолевал препятствия. Наконец он переполз долгожданный порог, радостно обняв руками коридорную плитку, выдохнул: «Свобода!» – и потерял сознание.

– Давайте занесем его обратно, – выдала я предложение. Эмоционально, с надрывом: – Нельзя же его так оставлять!

– Бедолага! – Диего глянул на меня с укоризной, грустно вздохнул и взял Вольдемара за ноги, намереваясь втянуть того обратно в помещение.