Елена Цугулиева - Эстеты из Кукановки

— А у других почему? И вишни, и груши, и малина…

— А другие удобрений много внесли. Органических.

— Навоз?

— Аркадий, выйди из-за стола!

— Ну, что ты, Танюша! (это я вмешалась), слово вполне литературное… Ничего, сиди, Аркашка. Правильно папа говорит. Нужна органика: компост, торфокомпост. А это, брат «дефисит». В магазине не продают.

— А где же другие берут, папа?

— Ну… Честно говоря, не знаю. Я просто не занимался этим вопросом.

— И напрасно, — изрек Аркашка.

Отец подавленно молчал.

Я мысленно похихикала, но, увидев на лице Аркадия настоящее неподдельное горе, пожалела парня. В самом деле, он же хочет как лучше. А тут — не то, что помочь, никто понять не хочет.

— Аркаша, — сказала я, — давай-ка подумаем, в каком московском учреждении могут быть лошади, коровы или ослы… Ослы годятся?

— Лошади в милиции есть! — радостно отозвался Аркашка.

— Еще чего! — испугалась Татьяна. — В милицию он попрется!

Во избежание подобных расхолаживающих реплик мы с Аркадием ушли на балкон и стали думать. Кое-что придумали. Наметили план в несколько пунктов. И этот план мой племянник начал немедленно претворять в жизнь.

Прежде всего он отправился в прославленный подмосковный совхоз. Здесь животновод по фамилии Саввич, которому не в диковинку были и иностранные экскурсии, повел его в коровник и прочел ему обстоятельную лекцию о привязном содержании скота.

— Видите, молодой человек? Пол в коровнике решетчатый, поэтому отходы, то есть корма, пропущенные через корову, сами падают вниз, в подвал. А коровы стоят чистенькие, как графини… Из нижнего помещения отходы немедленно вывозятся и складываются в компостные траншеи. Лишнего у нас нет, извини, и не предвидится. У нас все идет в свое хозяйство…

И Саввич закончил совершенно неожиданно:

— А не хотите ли пойти к нам на работу? Нам очень нужны молодые кадры. Работа весьма перспективная.

Все это Аркашка рассказал мне.

— А, может, в самом деле, в милицию толкнуться, — предложила я.

— Мне что-то не хочется, — отверг Аркашка. — Понимаешь, тетка, пусть это будет наш последний резерв. Я лучше толкнусь на ипподром.

У входа на ипподром его встретили два гражданина средних лет, с опухшими от неизвестной болезни лицами. Один из них спросил:

— Рубчик у тебя найдется? Ах, нету? Тогда мотай отсюда пока по шее не наклали.

И снова Аркашка вернулся ни с чем. Всю неделю я была занята и смогла встретиться с ним не скоро. Встреча была трагической.

— Тетка! — сказал он со слезами в голосе. — Не знаю, чего и делать. Всю Москву избегал — ни одной коровы не встретил. Ослов тоже не видал. Случайно наткнулся однажды на лошадь. Она везла флягу с молоком в детский садик. Я спросил деда, который правил, не возьмет ли он меня в подручные. А он как заорет:

— Надоели вы мне до черта! Бегают тут всякие за несчастной животиной — спасу нет! Она уже вся на нервах. Хоть на мотороллер переходи на старости лет: это же надо, лошадь диковиной стала. Страусу не дивятся, а лошади — изумляются.

Закончив повествование о хрыче-грубияне, водителе лошади, Аркашка грустно умолк. Он машинально взял газету и как всегда начал просматривать объявления на последней странице. Вдруг он подскочил как ужаленный и завизжал:

— Эврика! Две эврики! Три эврики! Тетка, побежали в цирк! И как это я раньше не догадался!

Администратор цирка товарищ Лубенец, ведающий хозчастью, встретил нас прямо таки с распростертыми объятиями.

— Вас мне сам бог послал! — радовался он. — Третий день машину не могу допроситься, чтобы вывезти тырсу. Так что доставайте транспорт и забирайте все под метелку. Сколько стоит? Извините, молодой юноша и мадам, я отходами производства не торгую. Наоборот, получите в кассе контрамарки на премьеру.

Окрыленные мы вышли. Аркашка плакал от счастья.

— А транспорт где возьмем? — охладила я его восторг. — На велосипеде повезешь, что ли?

Но мальчишка все уладил на удивление быстро. Он договорился с соседом дядей Сережей, водителем самосвала, о том, что он за определенную, но божескую цену доставит цирковые отходы в садовый участок. Дядя Сережа устроил себе попутную поездку на городскую свалку, и вскоре дело была провернуто.

— Пока что мы ссыпали все у забора, на улице, — докладывал Аркашка. — Ворота заперты, а ключ у папани. Но потом я его перетащу на участок и свалю в траншею, чтобы довести до кондиции. Компост будет — экстра-класс!

Казалось, все в порядке и можно опочить на лаврах. Однако мы рано радовались. Уже на другое утро началось нечто несусветное. К нам позвонили из правления садоводческого кооператива.

— Кто там из Кульковых дома? Немедленно приезжайте на садовый участок, если не хотите нажить себе беды, — пригрозил мужской голос, и повесил трубку.

Анатолий побледнел как обезжиренный творог. Он выскочил на улицу, поймал такси, и вот мы уже вчетвером мчимся по шоссе.

Еще на дальних подступах к нашему участку мы услышали дикий собачий вой. Выло, по меньшей мере, около сотни собак. Собаки собрались возле нашего забора. Вид у них был ужасный: шерсть дыбом, глаза налились кровью. Тут же стояла и очень сильно шумела целая толпа людей. Вид у толпы был тоже весьма воинственный.

— Что случилось? — спросил Анатолий, расплатившись с таксистом, — по какому случаю митинг?

— Он еще спрашивает! — крикнул один из садоводов. — Неужели вы запаха не чуете?

Мы принюхались. Действительно, запах имел место. Для наших мест совершенно нетипичный и необычный. Пахло чем-то диким и экзотичным.

Пахло львами.

Тиграми.

Слонами тоже попахивало.

— Это тырса, — боязливо сказал Аркашка.

— Чего, чего? — спросили садоводы.

— Тырса. Опилки с песком и удобрениями.

— Еще чего! — закричал другой садовод. — Что мы, удобрений не нюхали? Разве нормальные так пахнут? Идем на наш участок и сравним, как наши пахнут и как ваши.

Толпа глухо волновалась, а собаки все больше зверели.

— От такого миазма не только собаки, но и люди рассудок потеряют, — пообещал мужчина с портфелем в руках. — Это что-то ядовитое привезли.

— Отравители! — радостно поддержала его женщина в пижаме, — для своих шкурных интересов готовы всех окружающих довести до безвременной могилы. Убийцы!

Анатолий побагровел от ярости.

— Это твоя работа? — обратился он к Аркадию, показывая на кучу под забором. Обвинение прозвучало двусмысленно, но в пылу прений этого никто не заметил. Кульков — старший взял себя в руки и принял единственное разумное решение.

— Товарищи! Соседи! Коллеги — друзья природы! — обратился он к садоводам. — Прежде всего приношу вам свои искренние извинения, и мы немедленно, сейчас же, устраним причины этого непривычного запаха… Спасибо за внимание, Аркадий, возьми ключ, открывай калитку и тащи из сарая две лопаты.