Array Коллектив авторов - Морские досуги №4

Морская душа — это нечто реальное, осязаемое и я бы даже сказал традиционное. Морская душа сегодня — это гордость людей за принадлежность к флоту, нестерпимая боль за дряхлеющий на глазах флот. Ну а что такое морская душа, если можно так сказать, в мелко бытовом смысле? Попробуем рассмотреть эту проблему на конкретных примерах. Допустим, встречаются в ресторане два пьяных офицера. Пьют, едят, веселятся. Но, напившись “в стельку”, о чем спорят и говорят!? Думаете о женщинах? Да конечно же нет. О службе!

На этот счет даже анекдот есть: “Встречаются две флотские семьи. Как всегда, жены — о своем, мужья — о своем. Жены в гостиной комнате “сухеньким” забавляются, а мужья на кухне — чем покрепче. Одна жена — другой:

— Иди послушай, о чем они там говорят?

Та возвращается и сообщает:

— О политике!

— Ну это хорошо!

Через полчаса повторяется проверка:

— О чем шушукаются?

— О женщинах!

— Это не страшно.

Еще через полчаса:

— Ну а сейчас?

— Все. Начали спорить о службе! Пора разбирать. Опять нажрались!

Вот в этом-то и проявляется душа настоящего военного человека. Именно напившись, он обнажает ее: чуткую, широкую, распахнутую навстречу флотским проблемам. При этом он, настоящий моряк, мучается, страдает, сопереживает и в то же самое время гордится!

Знавал я одного старпома, звали его Константином, который всякий раз перед застольем приговаривал:

— Не пьянства ради, а здоровья для. Важен не хмель, а пьяный разговор. Все пропьем, Саня, но флот не опозорим!

Военный моряк в третьем поколении, он породил и воспитал в трепетной любви и уважении к флоту трех своих сыновей. Сам стал достаточно большим флотским начальником, а у себя на даче соорудил что-то вроде флагштока. Летом каждый день сам или его сыновья (тот, кто больше всех в этот день отличился) на флагштоке поднимают настоящий военно-морской флаг, списанный с родного Костиного корабля. Наверное, это и есть морская душа в мелко бытовом, житейском смысле. Такую душу не сразить ничем: ни изрядной дозой спиртного, ни какими-то там финансовыми трудностями.

Не опозорим же флот наш и впредь!

“Пиджак” — это не только название части мужского костюма, это еще и полуофициальное название целой группы флотских офицеров, отличающихся экстравагантной формой одежды и оригинальным пониманием азов военно-морской службы. Начало этой флотской “пиджакобратии” положил своим указом Брежнев, утвердив в 1980 году указ о службе на флоте в офицерских должностях выпускников ВУЗов. И вот, можете себе представить, они пришли на флот с круглыми прозрачными недоуменными глазами, с вечно жеваными погонами и мятыми брюками, с нестираными рубашками и фатально небритыми физиономиями. Умные, образованные, способные интегрировать трехэтажные алгебраические выражения, раскладывать ряды Фурье и решать биномы Ньютона, они при этом смыслили в морском деле меньше, чем матросы-первогодки. А рядом, да еще и в одном строю — настоящие флотские офицеры, поросшие здесь на службе “метровым мхом традиций” и “морскими водорослями специфики” этой тяжелой, неблагодарной, но безусловно интересной службы. Как тут было обойтись без неразрешимых противоречий и знаменитых флотских приколов!

Но “пиджаки” как-то быстро на флоте испарились сами собой. То ли слух прошел по бескрайним просторам нашей родины, что на флоте офицером после окончания института лучше не служить: засмеют до неприличия. Или пагубно повлиял очередной Закон Думы, согласно которому выпускники институтов уже не стали призываться на флот, а уходили, якобы, сразу крепить Отечественную науку. А может быть, и сами флотские высокопоставленные чиновники отказались от этой анархообразной интервенции на флот заумных студентов. Только как-то незаметно, в течении сравнительно небольшого периода, пиджаки с флота исчезли. Можно сказать, самоликвидировались! Впрочем, была попытка возродить их в облике контрактников: те же небритые лица, мятые брюки, нечищеные ботинки, вечно мятые безразмерные погоны…Но это уже совсем другая история. К “пиджакам” отношение не имеющая. “Пиджаки” — это, теперь уже, чуть ли не исторический этап в жизни флота.

Вот был, к примеру, в 80-е годы такой эпизод. Лейтенант Леня Купцов, типичный “пиджак” одного из кораблей противолодочного соединения, не успел прийти служить на корабль, как уже стал хлопотать о полагающемся ему подъемном пособии на “обзаведение хозяйством”. А ему, радеющие за его «благополучие» друзья — товарищи, более опытные офицеры, возьми, да и подскажи:

— Леня! А ты знаешь, что подъемное пособие офицеру положено выдавать в любой иностранной валюте, по желанию офицера?

— Нет, не знаю! — загорелся молодой “пиджак”.

— Пиши рапорт на имя командира. Только выясни, в какой валюте сейчас выгоднее всего его получать!

— Ага! — еще больше обрадовался Леня и резво побежал в библиотеку искать подшивку газеты “Труд”, которая в то время чуть ли не единственная публиковала курсы иностранных валют.

Выяснив, что самой устойчивой валютой на тот период были английские фунты стерлингов, Леня в рапорте командиру так и написал:

— Товарищ командир. Прошу выдать полагающееся мне подъемное пособие в английских фунтах стерлингов…

Командир был весьма деликатным человеком. Вызвав немедленно к себе Леню, он, почти без мата, сказал ему: “Лейтенант, а тебе сортир в твоей общаге немецкой “дойчмаркой” не обклеить?!”

И отправил Леню учить наизусть общевоинские уставы и обширный свод советских законов…

Вот такие это были воины.

Издавна моряки были пижонами. Так уж повелось на Флоте, что пижонство приобрело масштаб стихийного бедствия. Все началось с брюк. Моряки начали “портить” форменные брюки, путем вставления клиньев или растягивания их на специальных досках, еще в прошлом веке. Это теперь клешами никого не удивишь, а были времена, когда “революционные матросы” буквально взрывали общественные нравы шириною своих брюк. Затем кардинальной переделке подвергся головной убор. Потом форменная рубаха. И пошло — поехало. И теперь страсть к порче форменного обмундирования неизменно наследуется моряками от поколения к поколению. Не успел прийти морячок служить на Флот, как его старшие товарищи поучают носить каблук на ботинках высотой не 30 мм, а 45, ленточку у бескозырки иметь длиною как минимум полуметровой, а погончики непременно со вставками и, разумеется, с атласным кантом. Бедные “замовские” экраны для просмотра фильмов, их атласная белизна сводит с ума скромных и нерешительных пижонов. Пижоны, решительные и нескромные, режут и пилят корабельные стенды, покрытые толстым оргстеклом — замечательным подручным материалом для изготовления тех же погон, эмблем и “дэмебовых” альбомов. Напоследок разбивают контрольно-измерительные приборы, содержащие светонакопитель (это для того, чтобы моряка в его деревне было видно издалека). Совершенно безобидным пижонством является страсть к разгибанию блях у ремней и загибанию кокард у бескозырок и фуражек. Причем вкусы моряков изменяются, под стать парижским выставкам: в этом году модно иметь бляху плоскую, как доска, а уже в следующем — согнутую, как жестяная полоска водостока!