Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

Давно остался позади северный тропик. Мы находились на жестоком сухом законе, так как в холодном и голодном Владивостоке, кроме овощных консервов и макарон с маргарином, мы ничего на борт не получили. Без «тропического вина» моряки тешили себя рассказами о морских пиратах в водах Южно-Китайского моря, а также тупо просматривали в сотый раз фильм "Кровавый спорт" с Ван Дамом в главной роли.

Однажды ко мне в каюту заглянул унылый старший механик. Он долго стоял в проёме двери, смотря на меня большими коровьими глазами.

— Док, может посмотришь у себя в закромах?

— Дед, я уже перевернул всю аптечку, нет ни грамма "шила", испарился, — завершил фразу я.

Сделав паузу, я посмотрел на шкаф с медикаментами, который после шторма прикрутили к переборке. При внимательном осмотре среди таблеток и бинтов обнаружились две упаковки настойки Стальника — единственно доступное средство от запора, которое мне предложили в столице Приморского края.

— "Прозрачная жидкость красно-бурого цвета, со специфическим запахом, горьковатая на вкус", — прочитал я.

— "Состав: в одном флаконе содержится настойка корней стальника — пятьдесят миллилитров, вспомогательное вещество спирт этиловый — семидесятиградусный.

— Так это как раз то, что нам надо, — обрадовался стармех.

— Принимают внутрь, за 30 минут до еды по одной чайной ложке…

— Доктор, а ты прикинь на килограмм веса. Мне как раз маленький пузыречек пойдет, — продолжал гнуть свою линию старший механик.

— Ну, смотри, если не будешь вылезать с горшка, пеняй на себя, — закруглил я и наполнил пятидесятиграммовую мензурку.

Дед, не морщась, принял средство "на грудь", глаз у него подобрел.

— А ну еще! — почти без ложной скромности зарядил стармех.

— Нет. Дождемся завтрашнего утра и посмотрим, как прошла наша "провокационная проба".

— Будь спок, доктор, у меня желудок гвозди гнет.

Утром после завтрака я ушел из кают-компании первым, чтобы ненароком не нарваться на стармеха: мало ли что могла натворить незнакомая мне жидкость красно-бурого цвета.

Пробравшись в рулевую рубку и надеясь узнать последние новости, я заметил, как из-за переборки показалась знакомая фигура в клетчатой рубашке пятьдесят шестого размера.

— Привет работникам трудового фронта! Машины гудят, идем вперед? — начал было я издалека.

— Профессор, ваше желудочное лекарство оказалось двоякого действия: мало того, что оно очищает организм, оно и душу греет, — хитро улыбнулся начальник над всеми механиками и мотористами.

— Сегодня 25 декабря 1989 года, понедельник. 10.05 градусов северной широты. 117.48 градусов восточной долготы. Четверо суток ходу до Сингапура, — предвещая мой вопрос, заметил вахтенный штурман.

— Док, а куда ты спешишь? Больше суток — больше шмоток. Слышал такой закон? — продолжал стармех на правах морского волка и учителя, — Смотри, какая красота: море, воздух, чем не курорт. Сегодня смонтируем бассейн и устроим морские купания забортной водой в свободное от вахты время.

— А ты знаешь, что из бытовых холодильников на камбузе работают только два? Сегодня от жары сгорел трансформатор трансляции, теперь кто меня будет звать на обед и говорить: "Приятного аппетита"?

— Починим, не беспокойся, все будет в ажуре, — с этими словами он спустился в машину "раздавать" ценные указания.

Вечером после легкого ужина я решил заняться документацией по воде, продуктам и использованию лекарственных средств. Вдруг в каюту постучали и до боли знакомый голос заявил с порога:

— С католическим тебя рождеством, дорогой наш спаситель душ, — показалась рыжая борода стармеха.

— Кому не спится в ночь глухую… — не успел я закончить известную фразу.

— Можешь не продолжать, я с дамой. Вот знакомься: Маргарита Павловна — наш повар и по совместительству просто хороший человек.

— Так я ж из ее рук уже почти неделю принимаю пищу! — вырвалось у меня.

— А тебе, доктор, пора с экипажем познакомиться поближе, — не без тени смущения заметила Маргарита Павловна, — тем более сегодня такая причина — рождество.

Она привычным движением стала выкладывать на стол бутерброды с "усталым" российским сыром, а к ним соленые огурцы.

— Док, а с тебя лекарство. Мы вот с Ритулей страдаем медвежьей болезнью уже неделю, а ты и в ус не дуешь.

— Вообще-то, я — воинствующий атеист, но уважаю свободу совести, включая право каждого гражданина на убеждения. Рождество оно и у экватора рождество.

С этим словами я достал заветную упаковку.

Железногоров Александр

Врач по профессии, кандидат медицинских наук. В конце 80-х годов двадцатого века дважды участвовал в перегоне судов на Дальний Восток, в качестве судового врача. Литературной деятельностью занимается с 2008 года. В активе писателя публикации в журналах и на различных литературных сайтах, https://www.proza.ru/avtor/210952

— А налейте-ка мне, друзья, крепкого горячего чая по самый планширь — так только, чтоб на палубу не пролилось, — и я расскажу вам о настоящем моряке.

В тот раз в море Василий попал, конечно, случайно.

Вообще в море полно случайных людей. Их больше, наверное, половины. И даже если кто-то не снимает тельняшку и на берегу, с упертой настойчивостью именует пол палубой и не устает наставлять жену, чтоб борщ в тарелку наливала под самый фальш-борт, это еще вовсе не означает, что человек этот — истинный моряк.

А Васька, без сомнения, таковым являлся. Не будучи при этом человеком. До нежданной встречи с ним я хоть и слышал, что коты умеют плавать, верил этому с трудом. Убедился же пасмурным полуднем, когда наш судовой катер баламутил зеркальную гладь залива, день за днем намывающего атласные пески южноафриканского побережья. Водное зеркало и помогло углядеть на его поверхности объект, явно отличавшийся от пустой пивной банки, который при сближении, к безграничному нашему удивлению, оказался кошачьей головой. Четвероногий пловец, поджав уши, следовал в неизвестном направлении с совершенно независимым видом. Сбавив ход, а за дюжину метров и вовсе заглушив двигатель, объятые лихорадочным порывом спасения, мы подошли вплотную, и самый ловкий, свесившись за борт, ухватив за шкирку, втащил тварь в катер.

Пловец оказался крупным серым котом, в бурую полоску. Раскрас его напоминал постланную у входа в каюту тельняшку — не только основательно застиранную, но и изрядно потоптанную. А поступок животины вмиг извлек из трюмов моей памяти собственный подвиг, свершенный в иноземном порту. Тогда, устав идти мимо бесконечных причалов к маячившим, под нетрезвый глаз казалось, уже близко огням нашего судна, я решил сократить путь вплавь. А когда, изрядно подустав, понял, что это была не очень удачная затея, был как раз на середине акватории. Но вы думаете, я звал на помощь тот лоцманский катер, с которого выудили меня из воды и доставили к борту судна? Ничуть не бывало!