Алексей Савельев - Вцепления и срывы [СИ]

А утром она пришла в свой лесной домик, легла там, на кровать, укрылась одеялом и сладко заснула.

Проснулась Таня от острожного стука. Глаза открыла, видит, Малинка за окном стоит и рукой машет. Зашла она к ней в лесной домик, сняла Таня напряжение с её ступней известным способом и пошли они вместе перед обедом в автошколу. Таня встретила Жадида — женщина среднего роста с короткой стрижкой, мощным носом и грубыми чертами лица. Началось с этого дня долгое обучение вождению балалайки. И когда, наконец, она выучилась, то прокатила всю семью по городу и ощутила, что стала мобильнее и теперь может ездить туда, куда раньше не могла, и если видит идущих попутно девушек или девочек, то обязательно остановиться и возьмёт. Приехала вечером Таня к дому Малинки. Забрала её и они заехали за Тычинкой, вышли вдвоём из автобуса и подошли к её дому. Малинка зашла в дом, а следом за ней Таня. Видят, сидит Тычинка одна и ногти в пол вонзены.

— Тычинка, да ты что всё одна да одна? Тебе одной то не скучно?

Она помотала головой, что, мол нет. Малинка спросила:

— Поедешь с нами на балалайке кататься?

Тычинка молча покивала, обулась в свои белые босырники и вышла из дома. Таня села за руль, а Малина с Тычинкой вошли в салон. Тычинка села в самый зад на самое последнее сиденье и уставилась в окно, а Малинка села рядом с кабиной. Таня нажала клавишу. Двери быстро закрылись. Она положила босую ступню на педаль и нажала. Балалайка взревела мотором. Таня закрутила руль, выезжая на дорогу, и поехала следом за общественным транспортом в виде балетки, в которой едут девушки и девочки по своим ножным вечерним делам. Таня обогнала балетку и поехала дальше. Она едет осторожно, не лихачит, просто балетка ехала очень медленно, а плестись за ней Тани до безумия не захотелось. Солнце освещает верхушки деревьев. Идут по тропинкам нечасто попадающиеся мамы с дочками. А по обе стороны лес. Все дома и магазины в глубине этого леса. Только повороты на второстепенные дороги намекают на то, что там, чей то дом или же магазин. Надвинулся на город поздний вечер. Таня включила в балалайке свет, а снаружи фары и габариты. И если днём или вечером количество транспорта низкое, то сейчас его нет совсем. Все уже давно дома. И лишь только Малинка с Таней зажигают в автобусе. Тычинка же, как сидела взади и смотрела в окно, так и продолжает этим заниматься. Малинка подошла к ней и спросила:

— Тебе весело?

Она покивала.

— Я просто гляжу, ты весь вечер сидишь тут одна и мне показалось, что тебе грустно.

Тычинка помотала головой, что, мол, нет, не грустно.

— Пойдём ближе. Чего ты как села, словно и не наша подруга, а так, зашедшая случайная пассажирка?

Тычинка встала и перешла ближе. Она села рядом с Малинкой и опять уставилась в окно.

— Ну ты что такая? Давай повеселее.

— Малинка, да оставь её. Видишь, стесняется, — сказала Таня.

Малинка махнула:

— Да она уж сколько лет так стесняется.

Прошло девять месяцев, и родились у Тани и мамы хорошие здоровые дочки. Мама назвала свою дочку не Злата, чтобы позабыть об том трагическом случае с первой девочкой, а Волга. Она крепкая девочка с пухлыми щёчками, пухлыми губками и пирожковыми стопочками, а Таня назвала свою дочку Людмилой.

Мама сказала:

— Ну, копия тебя в детстве.

Волга стали расти, а мама с бабушкой, а также младшая сестра обучали её вцеплениям.

Таня же в своей комнате то же обучала вцеплениям свою дочку Людмилу и никому не доверяла её. Переменилась с рождением дочки и обстановка в комнате Тани. Стало намного теснее, потому что напротив теперь встала детская кровать, а за кроватью вдоль стены шкаф с игрушками. Доносились часто из комнаты Тани детские визги, писки, крики. Малинка, когда приходила и присутствовала при обучении Людмилы, то сразу останавливала срыв дочки Тани, если он только начинался.

Прошло три года.

Один из таких учебных вечеров начался так:

— Людмила, давай с тобой вцепляться, — сказала Таня.

— Давай, — ответила детским голоском Людмила.

Таня села на кровать, а Людмила на детский деревянный стульчик.

Таня согнула пальцы ног и вонзилась отращёнными ногтями в пол. То же самое сделала и трёхлетняя Людмила. Её пухлые ножные кулаки то же согнуты, а отращённые ногти торчат в досках. Таня спросила дочурку:

— А как в садике себя вела?

— Хорошо, — ответила Людмила детским голоском.

— А чем занимались там?

— Играли в доктора.

— А что на завтрак было?

— Каша.

— А на обед.

— Суп какой то и сырня.

Они посидели ещё так, поговорили. Таня сказала:

— Давай перецепимся.

Она застучала пятками и Людмила то же. Смешались вместе стучание детских и женских пяток. Выщелкнули один за другим вонзённые ногти, а пальцы распрямились. Таня поставила ступни вместе и вцепилась на правой ступне ногтями второго и четвёртого пальца, а на левой ногтями второго, третьего пальца и мизинцем. Людмила же вонзилась ногтями только больших пальцев. Тишина. Они сидят и молчат. Рот у Людмилы закрыт, как и у Тани. Нет пока общих тем для разговора. Таня похвалила:

— Молодец, продолжай вцепляться. У тебя всё хорошо получается. Ты просто умничка.

Улыбнулась Людмила детской улыбкой и смотрит весело большими детскими глазами, поглядела на маму и позвала:

— Мама, — и показала язык.

Таня ей улыбнулась. Сидят они так дальше. Вцеплены в пол женские крупные ступни и рядом пухлые детские стопочки с вонзёнными в пол ногтями. Посидели они так ещё немного, Таня сказала:

— Давай перецепимся.

Они застучали пятками. Ногти выщелкнули из половиц. Таня произнесла:

— Людмила, иди теперь сюда и вставай вот так, — и поставила Таня Людмилу спиной к себе, обжала с двух сторон своими ступнями её левую ступню, а её правая ступня встала рядом с правой ступнёй мамы, — давай полное глубокое вцепление всеми ногтями.

Обе вцепились. Таня сидит на кровати, а дочка стоит. Светит за окном солнце, но оно не сильно проникает в окно, поскольку мешают листья леса, что начинается прямо за окном. Затем вдруг Людмила крикнула:

— Мама, я срываюсь.

— Не бойся, доча, я тут, я тут.

Раздался щелчок. Разогнулся мизинец на левой ступне. Таня визгнула вместе с дочкой. Раздался второй щелчок. Разогнулся четвёртый палец на левой ступне.

— Не бойся, не бойся, я тебя буду держать.

Людмила снова завизжала. Разогнулся мизинец на правой ступне и раздался ногтевой щелчок. Послышался щелчок погромче. Выскочил из пола ноготь второго пальца левой ступни. Людмила завизжала.