Игорь Седов - Чуткость на голосовании

Нам это понятно, когда аврал под тридцатое тире тридцать первое каждого месяца. Сами действовали в таком направлении. Но нам непонятно, как Галка думает с планом выскочить.

На мулине, знаете, да на разных там пяльцах, вязальных спицах и прочих ниточках-кагушечках высоко не прыгнешь. Передового уровня не достигнешь. И прогрессивка накрывается. Вот если бы холодильники толкнуть… А откуда у Галки холодильники? Нет у нее холодильников. И пиджаков импортных с тремя пуговицами нет. Другой профиль торговли. Для украшения здорового мещанского быта.

А Галка причем? Собственно говоря, ни при чем. Билеты-то были у Бориса. Он позаботился. Эту новость Витька Кассета нам выдал вторым номером. Два билета на симфонический концерт лежат у Бориса в кармане. Хотел молодой новатор производства послушать серьезную музыку в обществе любимой девушки. А успеет Галка до концерта с планом закруглиться? Мы сомнительно покачали головами и вспомнили про кривую: что от кого зависит. Получалось не в пользу Бориса. А нам хотелось, чтобы было ноль-ноль. Или наоборот.

Мы молча работали и думали. У нас тоже план и тоже тридцать первое. По календарю и по графику.

В график мы, между прочим, уложились. В положенное время вышли из проходной, помахали кепочками и… увидите наших — передавайте привет вашим. Разбрелись в меру своих сил и возможностей.

По-моему, неоновый свет на улице располагает к сокровенности. К выяснению неясных вопросов. Днем бы Галка наверняка забыла спросить Бориса. А вечером спросила, когда они вышли из филармонии. Она спросила Бориса: «Что это, твои товарищи обучаются вышивальному делу?» — «А что?» — «Ничего, — спокойно поясняет Галка. — Приходят они сегодня и просят завернуть моего товара. Будто сговорились… Каждый на десять рублей требует. Я удивляюсь и в магазин за пополнением товара бегаю. Чудеса! Десятидневную выручку в кассу положила!»

Борис потом хмурился и долго ругал нас за мещанство. Дескать, потрафляем отсталым вкусам. А мы не мещане. Нам эти думочки и коврики до лампочки нужны. А вот если друг в беде…

Скажите, вам не нужно мулине? Могу подарить. Хорошее мулине. Лично брал.

Семеновы получили квартиру. Отдельную квартиру с водой, форточками, газом, оштукатуренным потолком и связкой ключей от двери. Дверь открывалась и закрывалась без особых усилий. Они были довольны. Они — это Олег и Аня. Олег приходился Ане мужем. Аня доводилась Олегу женой. Вместе они составляли семью. Маленькую ячейку счастливых молодоженов. И новоселов.

Олег позаботился об электрическом звонке, а Аня положила у дверей резиновый коврик, напоминавший залитые гудроном пчелиные соты. Вход в квартиру был оформлен. Вытирайте ноги, звоните и «Проходите, пожалуйста!»

Но долгожданного «Приходите, пожалуйста» мы пока не слышали. Мы — это небольшой, но дружный коллектив слесарей-сборщиков. Олег и Аня — первые молодожены в бригаде.

Бригадиром у нас недавно стал Г. Г. Комаров. Комаров — его фамилия. Г. Г. — инициалы, которые расшифровываются так: Григорий Григорьевич. Мы его звали по имени и отчеству — Григорий Григорьевич. Из уважения к его солидному холостяцкому стажу, как объяснил зашедшему в цех корреспонденту Борис Орлов, товарищ тоже из нашей бригады. Борис любит философские обобщения. Впрочем, и производственный стаж у нашего бригадира еще с техникума записан. С заочного. А вот его холостяцкое положение… Один освобожденный работник завкома конкретно выразился: «За здоровый быт боремся. А ваш бригадир, того, знаете, холостой. Значит, он, того, знаете… Тень на бригаду отбрасывает». Мы разъярились. Хорошо, Борис успокоил. Постучал этак выразительно по своему лбу, чуть пониже роскошного голубого берета, и успокоил. Борис любит иносказательные выражения.

Мы не торопили события. Надо же было Олегу и Ане заполнить углы и остальное пространство в комнатах чем-нибудь полированным или никелированным. Мы не спешили притронуться к перламутровой кнопке звонка и оставить следы на резиновом коврике, похожем на залитые гудроном пчелиные соты. Но у нас все было готово.

Дома у Бориса стоял последнего выпуска магнитофон — наш скромный коллективный дар новоселам. От индивидуальных подарков мы принципиально отказались. Раз работаем вместе, так и дарить сообща… И чтобы мещанство в новую квартиру через индивидуальный подарок не вползло. Вместе быстрее разберемся, что к чему, хотя Борис и кричал, что в коллективном подарке не выразишь эстетическую сущность своей натуры. По-этому-то мы и оставили магнитофон у Бориса. С воспитательной целью. Смотри, мол, на совершенство техники и подумай о несовершенстве своей натуры, коли от бригады отколоться хотел.

Около магнитофона лежала коробка с кассетой. Почти триста метров пленки хранили для будущего торжества чудные звуки наших поздравительных тостов. Тридцать метров на говорящего. И не больше. Так мы решили. Бригадиру лимит на пленку не устанавливали. Говори себе на здоровье. Мы люди не гордые — и потерпеть можем. Лишь бы ему на пользу пошло. Открыло глаза на прелести семейной жизни. У нас все было готово.

Как-то в обеденный перерыв Аня торжественно объявила: «Мама с курорта вернулась!». И посмотрела на своего Олега. Олег посмотрел на нас и торжественно подтвердил, что Анина мама действительно приехала с курорта. Мы поздравили Аню и Олега с благополучным возвращением мамы и пожелали ей дальнейшего здоровья. Что нам оставалось делать? Мы не знали, радоваться или огорчаться такому событию в семейной жизни наших товарищей по бригаде. Потом Аня сказала, что вот теперь можно устраивать и новоселье. А мы-то и не догадывались! Какое же это новоселье без мамы? Теперь другое дело. Теперь мамаша на месте.

Действительно, в одно из воскресений мы нажали перламутровую кнопку звонка, оставили следы на резиновом коврике и услышали: «Проходите, пожалуйста!».

Все обошлось благополучно. Ни погода, ни соседи не смогли помешать новоселью. Магнитофон исправно выдал семь порций приветствий: не больше тридцати метров на говорящего, не считая бригадира. Григорий Григорьевич, наш бригадир, уложился в общую норму. Не стал злоупотреблять служебным положением и выделиться из общей массы. А Борис-таки выделился. Проявил свою индивидуальность в погремушке с забавной рожицей.

Олег и Аня остались довольны. И мы тоже. И дети ихние останутся довольны. Чьи дети? Олега и Ани. Будут же у них дети. У всех есть, и у них будут, даже очень скоро будут, судя по некоторым деталям Аниного туалета. И дети тоже доживут до новоселья. Когда, конечно, взрослыми станут. И тогда к ним придут Олег и Аня и скажут… Нет, не скажут, а поставят пленку, нашу сегодняшнюю, и молодое поколение коммунизма услышит наши бодрые голоса из тысяча девятьсот шестьдесят второго года. Голоса бригады коммунистического труда. Здорово!