Олег Батлук - Мемуары младенца (сборник)

«Никогда больше не делай этого», – сказал мне Сема вполне серьезно.

«Чего не делай?» – переспросил я.

«Не снимай при мне очки. У меня дети».

И он при этом повертел что-то в руке. Что-то похожее на оберег.

Папа все-таки был прав про обезьяну. По крайней мере, в моем случае.

В советское время очки были атрибутом кастовости: если очкарик, значит, интеллигент. С большой долей вероятности. Можно смело спрашивать, как пройти в библиотеку.

Это сейчас очки ничего не значат. Их носят все кому не лень. В компьютерные игры полжизни играл – в очках. Телик лупил до посинения, пиксели глазоньки выжгли – в очках. Ночью под одеялом в «ВКонтакте» на телефоне одноклассниц разглядывал – в очках.

Мой сосед по парте боксер Юлька всю жизнь завидовал моим очкам. Но, к несчастью, не мог похвастать плохим зрением. В какой-то момент он плюнул и попросил маму купить ему очки без диоптрий. Но непременно круглые, пенсноликами, как у Чехова. Таким образом Юлька «добирал солидности», как выразился Жеглов о Ручечнике.

Эти Юлькины очки без диоптрий в свое время создавали массу неудобств другим жителям нашего района. Юлька дефилировал в них по округе котом в мешке, а иногда и троянским конем.

Однажды мы с Юлькой возвращались из школы домой и к нам пристали какие-то залетные хулиганы.

По негласному дворовому кодексу тех лет, если ты в очках, значит, готов умереть. А тут еще нас двое таких, смертников.

Юлька даже очков снимать не стал. Потому что с его боксерской техникой он мог вполне справедливо не рассчитывать на ответные удары.

Представляю, как те хулиганы удивлялись, пока лежали без сознания.

Моя любовь к спорту была безответной.

Родители отдали меня в секцию рядом с домом. Так делали все советские родители. К счастью, рядом с домом не было секции стоклеточных шашек. Только конькобежная. Это когда в обтягивающих трико и на длинных коньках. Они назывались «ножи». Когда мама сказала мне, первоклашке, что меня научат кататься на ножах, я обрадовался. Решил, что меня отдают в цирковое училище. Оно тоже располагалось неподалеку.

А дальше я могу сказать, перефразируя классика: всем хорошим во мне я обязан спорту. Комплексы, зажимы, экзистенциальные страхи и общая неустойчивость психики – все оттуда.

Я занимался в той конькобежной секции восемь лет, все сознательное детство. И это была история бесконечных факапов, как бы мы сейчас сказали. Одно время играл в «Динамо» такой футболист, Юрий Ковтун. Так вот я был еще хуже, только на коньках. Я до посинения участвовал во всех соревнованиях. Лед краснел от стыда, когда я выходил на старт. Я не выиграл ни одного забега. Да что там, я до финиша-то никогда не доезжал. Падал. Лед скользкий, а я на коньках, нарочно не придумаешь, правда же. Хотя нет, наговариваю на себя. Один раз, помнится, доехал я все-таки до финиша. Упал метрах в пяти от него и на попе пересек ленточку. Под овации тренера.

Мечтой всех конькобежцев в то время были не медали, как это может показаться, а комбезы. Так на нашем жаргоне называлась профессиональная спортивная форма для катания на беговых коньках – комбинезоны. Мне, как отстающему, комбеза не полагалось. Между тем, он был мне жизненно необходим. Комбез плотно прилегал к телу, подчеркивая выгодные выступы и утягивая невыгодные. В нем я мог без длинного сказочного квеста сразу превратиться из гадкого утенка в прекрасного лебедя, пусть и ненадолго, на время тренировки. И, самое главное, он давал мне шанс приблизиться к богине нашего ледяного олимпа, девочке в ослепительно белоснежном комбезе. Ей как будто было мало ослепительной белоснежности, и она вдобавок гордо несла на своих атласных бедрах две огненно-красные полоски по обеим сторонам.

В отсутствие комбеза я катался в советских алкоголических тренировочных с пузырями на коленках, в легендарных трениках. И в растянутом папином свитере, в котором он, по семейной легенде, ухаживал за мамой. Мне эта романтика никак не помогала, так как периодически коленки в пузырях цеплялись за полы свитера, и я падал, как мешок с картошкой. Другие тренеры плакали, глядя на меня. Хотя, возможно, их глаза слезились на морозе. Но мне казалось, что плакали. Ведь если представить себе эту картинку: вереница конькобежцев в сияющих на солнце облегающих комбинезонах мчится в закат, и в конце ребенок-алкоголик с пузырями на коленках, – каждый человек доброй воли заплачет.

Нельзя сказать, что я был совсем безнадежен. Однажды (то есть один раз за восемь лет) тренер меня похвалил. Это случилось уже ближе к окончанию моей фееричной карьеры. На тренировке мы ехали «змейкой» один за другим. Нас было человек десять. Мы готовились к очередным соревнованиям, отрабатывали забег на время. Тренировки конькобежцев, вообще-то, красивое зрелище, сродни древнегреческим мистериям. Вереница сексуальных спортсменов движется синхронно, в такт, на высокой скорости, как единое целое. Восхитительно! Но не в тот раз, потому что в тот раз тренер в воспитательных целях поставил в начало меня. Вторым. Это в моих-то трениках.

А первой в «змейке» блистала та самая девочка в белоснежном комбинезоне с двумя огненно-красными полосками на своих атласных бедрах. Я как уставился в ее затянутую в латекс старшеклассную попу на старте, так и не смог оторваться от нее до самого финиша. Так мы с ней вдвоем и проехали тренировочную дистанцию: она – в закат, и я – носом в ее зад. Вдвоем, потому что девица разогналась не на шутку, желая сбросить с хвоста нелепого придурка в трениках. А все остальные отстали. И время мы с ней показали какое-то недетское. Тренер тогда все щупал мне пульс, заглядывал в глаза. Боялся, наверное, что я врежу дуба. У меня и правда в тот момент перед глазами летали какие-то мухи посреди января. И еще стояли две огненно-красные полоски, естественно. Ну, они до сих пор еще у меня перед глазами стоят. Первый эротический опыт, никуда не денешься.

Я выжил, а тренер так впечатлился, что выдал мне подержанный комбинезон и отправил выступать на самые главные в году соревнования. Там я на первом же повороте упал и даже сумел порвать своими мощными спортивными ягодицами свой первый комбез.

И все-таки это история со счастливым концом. Нет, я не стал Скобревым. И нет, я не женился на той королеве латекса.

В конце своего последнего сезона в конькобежке я присутствовал на общем собрании. Тренер построил нас в коридоре спортшколы, на фоне кубков. И толкнул речь, отпуская с миром на летние каникулы. Также тренер провел церемонию награждения, торжественно вручив юным спортсменам значки со спортивными разрядами. Всем раздал. До единого. А нас там много собралось. Кроме меня.