Владимир Котенко - Служебный гороскоп

— У меня алиби. Я слепой. Мы люди темные.

Еремин пошел к двери, ощупывая воздух руками, по дороге свалил тумбочку. Матильда вскричала:

— Осторожнее! Вы что, слепой, что ли?

Следующей вошла тетя Зоя. В своей обычной скрипящей робе.

— Садитесь, — сказала Карпова.

— Ась?

— Садитесь, — повторила Карпова.

— Что, что?

— Вы что, не слышите?

— Не слышу.

— Кого не слышите?

— Всех.

— А меня?

— Вас больше всех.

— Прямо какая-то инвалидная команда. И давно оглохли?

— Как мост начали строить, так уши будто ватой заложило.

Матильда подошла к тете Зое поближе, посмотрела в уши.

— У нее там вата! А ну, вынимай!

Тетя Зоя поспешно вынула вату.

— Ой, и правда лучше стало! И кто мне ее туда напихал?

— Значит, не слышали, когда люди говорили, что мост не туда идет? — спросила Анна Тихоновна.

— Не слышала.

— И сказать нам вам нечего по существу вопроса?

— Парня жалко, — вздохнула тетя Зоя. — Вот что.

— Сварщика Медведева? Что же вы его раньше не жалели? Как же вы мост проглядели, тетя Зоя? Ведь вы же передовой бригадир.

— А все из-за этих починов. Только начнешь работать, Еремин бежит, кричит: «Вы как работаете?» Мы отвечаем ему: «Хорошо». Он говорит: «Этого мало, надо работать по саратовскому методу». «А мы и так по саратовскому», — отвечаем. «Значит, на львовский переходите. А лучше и на львовский и на саратовский одновременно». А они друг друга исключают. Едва ему это растолкуешь, он опять за грудки берет: «В таком случае сама выступи застрельщицей какого-нибудь почина. Поведи за собой куда-нибудь массы». Я спрашиваю: «А куда?» «Не знаю, — говорит. — Ставь рекорд по случаю победы нашей футбольной команды». — «Уже ставили». — «Боритесь за досрочный прилет кометы Галлея». — «Боролись». Стали думать. Мы уже и работать разучились, только соревноваться, в крайнем случае сражаться. Как на войне живем. Бой за качество, битва за пятилетку, штурм плана, штаб стройки. Тут кто-то спрашивает: «А сколько до получки осталось?» И тут меня осенило. Говорю: «Будем соревноваться в честь получки. Кто больше всех заработает, тот и победит». Быстренько сочинили обязательства, потом три дня их согласовывали где надо, еще день лозунги и транспаранты писали. Не успели высохнуть буквы, с телевидения нагрянули. Так и сяк нас вертели, даже на попа ставили. И вот получка. Взяли мы кошельки, какие побольше, а кто и чемодан. Пошли к кассе, а кассир говорит: «Братцы, вам ничего не причитается. Вы не работали, вы только соревновались». Расписались мы в ведомости и ушли с пустыми руками, да еще по целковому за краску и материю должны остались…

Матильда бросила записывать, швырнула ручку на тумбочку.

— Зря прибедняешься, тетя Зоя! Ты вон на яхту копишь.

— А тебе завидно, килька? И коплю. А где купить, не знаю.

— Знаю, заработки у вас хорошие, — сказала Карпова. — Из-за них-то вы мост-то и просмотрели. И потом воды в рот набрали. Знали, что если поднимется шум, то придется мост перестраивать. А тогда большим доходам крышка. На год-два все премии и доплаты накроются.

— Я не жадная, товарищ следователь. Я вон в Фонд мира тыщу отвалила, глазом не моргнула.

— Слыхала. Читала в газетах, — сказала Карпова.

Тетя Зоя снова заложила уши ватой, заскрипела робой к двери.

— Нет, так все-таки лучше. Спокойнее. — И ушла.

— Маски! Сплошные маски! — заломила руки Карпова. — Стоит мост как абсолютно бесполезное деяние человеческих рук, как памятник головотяпству. Вина есть, но чья? Никого не ухватишь, не прищемишь. Начальник год не был на объекте, зато бесперебойно шли материалы, а его столичную даму сердца к делу не подошьешь. Еремин? Был погребен в кабинете бумагами. Да и не первое он здесь лицо. Тетя Зоя? Швы варила на совесть. Атомную бомбу выдержат.

— Тут Варвара, продавщица из сельмага, здорово навредила своим зельем, — пояснила Матильда.

— Знаю, но не она это зелье в несметных количествах выпускает. Ладно, зовите Валентину Егоровну.

Точно в такой же кофточке и в таких же сапогах, как Матильда и Карпова, вошла Валентина Егоровна. Карпова сказала:

— Садитесь, Валентина Егоровна. И пожалуйста, снимите черные очки.

— У меня их нет.

— Тогда вату из ушей выньте.

— Не держу.

— Что же у вас? Кляп во рту?

— Ничего нету.

— Странно! Как же вы живете? У вас тут вывелась целая порода людей, которые не видят, не слышат и не говорят.

— И вижу, и слышу, и говорю.

— Вот и чудесно. Что вы нам скажете, Валентина Егоровна? Вы работаете здесь же, в мостоотряде?

— Да, плановиком.

— И вам нравится строить мосты?

— Самое стоящее дело: соединять мостами берега и людей.

— И сжигать в случае надобности?

— Наши мосты железные, не горят.

— Горят! — покачала головой Карпова. — Синим пламенем. Не возражаете, если я вас по интимной части спрошу?

— Ваше дело.

— Вы знали, что у вашего мужа в столице амуры?

— Догадывалась.

— Значит, и вы были против моста. В такой ситуации было бы странно, если бы он пришел к другому берегу. Значит, вы мужу мстили? Поэтому про мост молчали? Месть за казенный счет?.. Накладно для государства. Если не секрет, почему в вашей семейной жизни появилась трещина?

— Да все эта… суета сует. Не успели на свадьбе бокалы с шампанским отзвенеть, как Рогачева к телефону позвали. Приказали срочно ехать в Пермь и забрать дорогостоящее оборудование. Он говорит: «Ладно, дня через три поеду». А начальство требует ехать немедленно, а то уплывет оборудование. Ничего не попишешь, пришлось ехать. Укатил прямо в свадебном черном костюме с белой розой в петлице. А в аэропорт его увезла «Волга» с кольцами на кабине. Вернулся он через неделю, а я навстречу ему с чемоданом выхожу. Меня в Курск вызвали на сессию. Если не полечу, могу из института вылететь. Вернулась я через месяц, у него конец квартала, день и ночь на стройке штурмует. Потом меня в село угнали, на свеклу, а его в Ленинград, на шестимесячные курсы повышения квалификации. Стала и я на эти курсы проситься, меня послали, но только во Владивосток. Однажды мы с ним все-таки встретились. В Одессе. Совершенно случайно. Я прилетела на какое-то экономическое совещание, а он на конференцию по НОТу. Сперва, правда, я его не узнала, потому что давно не видела. Идет такой высокий красивый мужчина, чем-то очень знакомый. Подошел ко мне, спрашивает: «Вы, случайно, не из Воронежа?» «Из Воронежа», — отвечаю. Он дальше интересуется: «А вы не на Лесном переулке живете?» «На Лесном», — отвечаю. «Вот совпадение! В доме номер двадцать шесть?» — «А вы откуда знаете?» — «Да ведь и я там живу!» Всмотрелись мы друг в друга, узнали, обнялись, немного так постояли, потому что я только прилетела, а у него уже был билет на руках.