Валерий Тихомиров - Невеликий комбинатор

— Ну и чё, фраера?

Бизнесмены задумались и машинально закурили, обдумывая ответ. Экспромт в данном случае не годился. Специфика сотрудничества с насквозь криминальным миром требовала тщательной фильтрации базара. Заместитель директора сдался первым и попросил подсказки:

— В каком смысле?

Мужичок иронично хохотнул, давая понять, что делает снисхождение полным лохам:

— Маляву куелдать будете или болталом налязгаете? [9] Не желаете передать письмо в места лишения свободы? Или необходимую информацию следует донести до адресата в устной форме?

Суть проблемы не прояснилась.

Тогда директор взял ее решение на себя. Он ткнул пальцем в сумку и громко по складам, как будто разговаривал с заблудившимся кришнаитом, позиционировал взаимоотношения субъектов в системе Колыма — Санкт-Петербург:

— Это — надо доставить Мо-че-но-му! С извинениями и на-деж-дой на дальнейшее со-труд-ни-чест-во!!! За кам-ни!

На этот раз культурно-образовательное расслоение не помешало взаимопониманию.

— Значит, с малявой облом, — понимающе констатировал полномочный представитель криминала. — Тики-так. Нашуршим вашу лажу кормушкой [10] Я понял вашу точку зрения. Попытаюсь тихим голосом воспроизвести заинтересованным лицам полную ерунду, которую вы тут нагородили. .

Он легко закинул ношу на плечо и исчез, не сказав «до свидания». Что никого не огорчило. Такие свидания руководители Ассоциации не любили.

После выполнения обязательной программы борьба со стрессом вскарабкалась на новый виток. Директор недрогнувшей рукой налил еще по стакану водки. Зам счастливо всхлипнул губами, прижатыми к граненому стеклу:

— Теплый — это сила!

— А деньги — наша слабость! — сквозь бульканье снисходительно поддержал его босс.

Они синхронно закусили дымом очередной сигареты и посмотрели на стену. Под огромным панно с изображением второго кольца Сатурна прятался замурованный в стену сейф. В нем лежал мешок с добычей. Даже сквозь стальные двери он грел две души, избавленные от бремени долга уголовникам и прокурорского надзора. Удачливые бизнесмены вальяжно развалились в креслах, продолжая самодовольно курить. В кабинете снова повис густой туман табачного дыма. В его клубах неспешно плавали радужные флюиды пьяной радости. После второго литра руководители Ассоциации уснули, как дети, счастливо избежавшие порки…

Кошмар появился ближе к вечеру. Он пришел, как и положено, из темноты. В тот самый момент, когда его уже перестали ждать. Тереза Марковна убирала со стола. Степан, прослушав лекцию о паранормальных тенденциях проявления гравитации в Кемеровской области, тоже собрался уходить. И в это время в окно постучали… Стук был тихий, ритмичный. Он чем-то напоминал ударное сопровождение песни «От улыбки станет всем теплей!». Тереза Марковна вздрогнула. В окно, расположенное на пятом этаже, постучать могла разве что птица. Но для этого ей нужно было долбить клювом по стеклу с очень четкой музыкальной акцентуацией. Таких птиц она, как биолог со стажем, не знала. Загадочный стук продолжался, становясь громче, будто птица занервничала и принялась выдвигать какие-то требования.

— Это к вам? — спросил Степан и шумно сглотнул слюну, после чего потянулся к недопитой бутылке, которую поначалу собирался припрятать до утра.

— Возможно, — шепотом отозвалась женщина, перебирая в голове названия музыкально одаренных птиц.

— Может, посмотреть? — Сантехник перехватил бутылку за горлышко и решительно поднялся.

Тереза Марковна не ответила, но взглянула с благодарностью. Теперь Степана ничто не могло остановить. Он шагнул к окну, резко отдернул в сторону занавеску и… замер. За окном на веревке висел огромный мужик в маскхалате и счастливо улыбался.

— Трофим! — радостно воскликнула за спиной Степана учительница.

— Так точно-о-о!!! — пронеслось по двору.

Местные собаки завыли. В шкафу задрожала посуда. Тереза Марковна порывисто метнулась к окну, отодвинув Степана, который продолжал держать бутылку, как гранату. Еще через несколько минут на полу валялся прошлогодний скотч с кусками краски. В распахнутый проем влетел большой человек, обмотанный веревками, а следом за ним — своеобразный запах давно отсыревшей питерской зимы.

— Ага! — весело ревел человек на лету. — Не ждали-и!

Он обхватил Терезу Марковну за талию, приподнял на вытянутых руках и закружил по комнате.

— Ладно, ладно, опусти меня на землю, — смущенно попросила женщина, с трудом увернувшись от пролетающей мимо люстры.

— Зачем же? — вдруг холодно произнес Степан, угрожающе перекидывая бутылку из одной руки в другую. — Может, он вас прямо в космос и запустит… нах…, если силы девать некуда… б…? И ехать никуда не придется.

Тереза Марковна плавно пошла на снижение. Она приземлилась как гусыня — сделала несколько мелких шажков по посадочной полосе венгерского паласа, расставив в стороны руки, и остановилась, переводя дыхание. Тем временем странный гость повернул голову и посмотрел на Степана сверху вниз. Внезапно его улыбка стала еще шире, и он засмеялся во весь голос. Так, что на кухне опять запрыгали чашки.

— Молодец, боец! Смешно сказал! — Он хлопнул Степана по спине.

Хлопок получился громким. И сильным. Настолько, что бутылка выпала из руки сантехника. Гость поймал ее на лету, изучил содержимое и поставил на стол. Потом дружелюбно зарычал, демонстрируя крепкие желтоватые клыки:

— Давай знакомиться! Майор в отставке — Хворостов Трофим Савельевич. Позывной — «Кошмар».

Он протянул вперед лопатообразную ладонь и снова засмеялся.

— Степан, — нехотя признался сантехник, убрал руки за спину и ехидно добавил: — Позывной — «Степан».

— Это хорошо! — Кошмар пропустил шутку мимо ушей и повернулся к Терезе Марковне: — Из наших?

— Можно и так сказать, — ответила учительница и загадочно подмигнула.

Мужчины подмигнули ей в ответ. Оба. Одновременно.

— Ну, вот и познакомились, — Тереза Марковна направилась на кухню. — Давайте за стол, мальчики!

Через полчаса и пол-литра Кошмар знал все. Его глаза горели пламенем цвета хаки. Руки хаотично бродили по столу, сокрушая предметы на своем пути. Стальные вилки и ножи гнулись в его пальцах, как банальная алюминиевая проволока. На чайной ложке Степан не выдержал:

— Сахар пальцем… б…, размешивать будем?

Трофим Савельевич задумчиво посмотрел на свой указательный перст и совершенно серьезно произнес:

— До восьмидесяти градусов выдерживает, — он покрутил его перед глазами, будто сам впервые видел, и добавил: — По Цельсию. Прямо сейчас ехать надо!

— Ну да. Конечно! — Военизированная поспешность Кошмара Степану была омерзительна. — Тревога! Пять минут на сборы! Щас! Может, мы тебя с собой… нах… еще и не возьмем. Понял?