О. Генри - Кактус - английский и русский параллельные тексты

During their conversation she had said: Во время разговора Эллис сказала ему: "And Captain Carruthers tells me that you speak the Spanish language like a native. - Капитан Каруссерс сообщил мне, что вы говорите по-испански, как настоящий испанец. Why have you hidden this accomplishment from me? Почему же вы до сих пор скрывали от меня эти познания? Is there anything you do not know?" Я вообще начинаю думать, что на свете нет ничего такого, чего бы вы не знали! Now, Carruthers was an idiot. Каруссерс оказался идиотом, вот и все! No doubt he (Trysdale) had been guilty (he sometimes did such things) of airing at the club some old, canting Castilian proverb dug from the hotchpotch at the back of dictionaries. Carruthers, who was one of his incontinent admirers, was the very man to have magnified this exhibition of doubtful erudition. Конечно, он, Трисдаль, виноват в том, что, находясь в клубе, любит сыпать старинными приторными кастильскими поговорками, которые он выуживает из словаря... Каруссерс, один из его самых невоздержанных поклонников, пользовался всяким удобным и неудобным случаем для того, чтобы прославить его сомнительную эрудицию, и вот где таилась основная причина всего этого сомнительного недоразумения. But, alas! the incense of her admiration had been so sweet and flattering. He allowed the imputation to pass without denial. Но, увы, фимиам этого восхищения был так сладок и упоителен, что у Трисдаля просто не хватило сил отрицать свои лингвистические таланты. Without protest, he allowed her to twine about his brow this spurious bay of Spanish scholarship. Не протестуя, он разрешил Эллис украсить его чело незаконными лаврами выдающегося знатока испанского языка. He let it grace his conquering head, and, among its soft convolutions, he did not feel the prick of the thorn that was to pierce him later. В первые минуты горделивого возбуждения он не почувствовал уколов предательских шипов, которые дали себя знать лишь впоследствии. How glad, how shy, how tremulous she was! В тот незабвенный вечер она была так взволнована и застенчива!

How she fluttered like a snared bird when he laid his mightiness at her feet! He could have sworn, and he could swear now, that unmistakable consent was in her eyes, but, coyly, she would give him no direct answer.	Она забилась, как пленная птичка, когда он сложил к ее ногам свою великую мощь, и он готов был поклясться в ту минуту (да и теперь тоже!), что прочел в ее глазах несомненное согласие. Но, слишком робкая и скромная, она не дала ему прямого ответа на месте.
"I will send you my answer to-morrow," she said; and he, the indulgent, confident victor, smilingly granted the delay.	- Я завтра пошлю вам свой ответ! - сказала она, и -великодушный, уверенный победитель! - он с милостивой улыбкой дозволил ей эту отсрочку.
The next day he waited, impatient, in his rooms for the word.	Весь следующий день он не выходил из дому, с нетерпением дожидаясь ее письма.
At noon her groom came to the door and left the strange cactus in the red earthen jar.	Днем Эллис послала ему этот странный кактус, к которому не было приложено ни малейшей записочки.
There was no note, no message, merely a tag upon the plant bearing a barbarous foreign or botanical name.	Только ярлычок, на котором значилось варварское или ботаническое название цветка!
He waited until night, but her answer did not come.	Трисдаль прождал до самого вечера, но ее ответ так и не пришел.
His large pride and hurt vanity kept him from seeking her.	Необузданная гордыня и оскорбленное самолюбие не разрешали ему отправиться к девушке и потребовать у нее объяснения.
Two evenings later they met at a dinner.	Через два дня, вечером, они встретились у знакомых за обедом.
Their greetings were conventional, but she looked at him, breathless, wondering, eager.	Их приветствия носили чисто официальный характер, но Эллис устремила на Трисдаля удивленный, взволнованный и вопрошающий взгляд.
He was courteous, adamant, waiting her explanation.	Он же был очень вежлив, но тверд и холоден, как алмаз, и высокомерно ждал ее объяснения.
With womanly swiftness she took her cue from his manner, and turned to snow and ice.	Тогда Эллис с чисто женской быстротой изменилась в лице и обращении и превратилась в снег и лед...
Thus, and wider from this on, they had drifted apart.	Вот каким образом случилось, что они навсегда отошли друг от друга.
Where was his fault?	Кого винить в этом?
Who had been to blame?	Кого порицать?
Humbled now, he sought the answer amid the ruins of his self-conceit. If-	Свалившись теперь со своего пьедестала, Трисдаль мучительно искал ответа среди осколков своей гордыни.
The voice of the other man in the room, querulously intruding upon his thoughts, aroused him.	Голос другого человека, находившегося в той же комнате, ворвался в поток его мыслей и привел его в себя.
"I say, Trysdale, what the deuce is the matter with you?	- Черт возьми, Трисдаль! - воскликнул брат Эллис. - Объясни же ты мне, ради бога, что такое происходит с тобой.

You look unhappy as if you yourself had been married instead of having acted merely as an accomplice.	Ты выглядишь таким жалким и несчастным, словно ты сам женился, а не присутствовал на этом торжестве в качестве самого обыкновенного гостя. Взгляни на меня, на другого участника этого преступления!
Look at me, another accessory, come two thousand miles on a garlicky, cockroachy banana steamer all the way from South America to connive at the sacrifice-please to observe how lightly my guilt rests upon my shoulders.	Я проделал целых две тысячи миль на грязном, отвратительном банановом судне и приехал из Южной Америки только для того, чтобы потворствовать бабьему капризу. Ты посмотри, с какой легкостью я несу эту тяжелую вину на моих плечах!
Only little sister I had, too, and now she's gone.	Из родных у меня до сих пор была только одна сестричка, и выходит теперь, что я и ее лишаюсь.
Come now! take something to ease your conscience."	Ничего не поделаешь, старина: приди в себя и выпей чего-нибудь для облегчения совести.
"I don't drink just now, thanks," said Trysdale.	- Да, это верно... надо бы выпить чего-нибудь! -ответил Трисдаль.
"Your brandy," resumed the other, coming over and joining him, "is abominable.	- Между нами будь сказано, твой бренди отвратителен! - заметил его приятель, привстав с места и подойдя поближе.
Run down to see me some time at Punta Redonda, and try some of our stuff that old Garcia smuggles in.	- Вот поезжай к нам, в Пунту-Редонду, и отведай наш бренди, который готовит старый Гарсиа.
It's worth the trip.	Уверяю тебя, не пожалеешь о том, что так далеко и долго ехал.
Hallo! here's an old acquaintance.	Постой, постой, брат, я вижу у тебя моего старого знакомого!
Wherever did you rake up this cactus, Trysdale?"	Скажи, пожалуйста, каким образом попал к тебе этот кактус?
"A present," said Trysdale, "from a friend.	- Подарок от приятеля! - уклончиво ответил Трисдаль.
Know the species?"	- Ты знаешь эту породу?
"Very well.	- Ну вот еще! Отлично знаю!
It's a tropical concern. See hundreds of 'em around Punta every day.	Это - тропическое растение, которое у нас, в Пунте, ты можешь встретить на каждом шагу.
Here's the name on this tag tied to it.	Вот и название его на ярлыке!
Know any Spanish, Trysdale?"	Ты знаешь испанский язык, Трисдаль?
"No," said Trysdale, with the bitter wraith of a smile-"Is it Spanish?"	- Нет! - ответил Трисдаль с горькой улыбкой. - А разве тут по-испански написано?
"Yes.	- Конечно!
The natives imagine the leaves are reaching out and beckoning to you.	Мои земляки держатся старинного поверья, что листья кактуса передают тем, кому они посланы, любовный привет.
They call it by this name-Ventomarme. Name means in English, 'Come and take me.'"	Вот почему южные американцы называют эту разновидность кактуса "Ventomarme", что означает по-испански: "Приди и возьми меня!"