Ману Сарин - Икбал Фарук и сокровища короны

— Именно, Икбал, в точку!

— Надо же, сегодня мы встретили этого нашего Супер-Бёрге, и вот теперь узнаем такое.

— Да, вот это нам и нужно проверить самим, Икбал.

— Да, мы пойдем в Народный дом, проверим там все и найдем, если там что-то спрятано.

— Очнись, Икбал, во-первых, сейчас это называется Молодежный дом. Во-вторых, там полно людей, которые намного старше нас, и они ведут войну со всеми в Копенгагене. Поэтому я не думаю, что нам удастся просто прийти, постучать и сказать, что нам нужно проверить это место. Нам пришлось прервать свой разговор, потому что в дверь сильно постучали. Так стучал только дядя Рафик, так что, когда Тарик выбежал, чтобы открыть, мы не удивились, увидев, как дядя вломился в гостиную. Он нервничал.

— Назим дома, Икбал?

— Нет, отца нет дома, расслабься, как полиция?

— Что случилось, дядя, ты снова был в полиции?

— Да, да, Тарик, но это была не моя вина. Вот спроси Икбала. Я просто стоял, барабанил, а Иоахим танцевал, так хорошо танцевал, а полицейские пришли и все испортили.

— Кто такой Иоахим? — прошептал Тарик.

— Это сумасшедшая обезьяна, которую он тиснул в Сафари-парке, — ответил я. — Это правда, дядя, это была не твоя вина, но ты не должен был давать офицерам деньги, особенно когда тридцать четыре человека с нетерпением ждут этого, верно?

— Икбал, это работает во всех других странах, но не здесь, в Дании.

— Дядя, это называется коррупцией, — сказал Тарик.

— Да, да, но я вырвался из их когтей, и теперь мы с Иоахимом должны снова работать. Нужно делать то, что позволяет заработать много денег. Икбал, где мой маленький Иоахим-принц?

— Я продал его, как мы договорились.

— Что? Ты продал моего маленького Иоахима? Как ты мог? Он был моим единственным, моей усладой для глаз, и ты продал его? О нет, как я могу жить без Иоахимчика?

— Так, дядя. Мы договорились продать его. Я не заставлял тебя внезапно влюбляться в животное и решать его усыновить и все такое.

— Да, хорошо, что это была не самка, а то дядя бы вознамерился на ней жениться, — расхохотался Тарик. Дядя немного постоял, раздумывая, не броситься ли за своей обезьяной. Затем он сел на диван. Дядя выглядел очень грустным, но я уверен, что единственное, о чем он думал, это деньги, которые он мог бы заработать с этой обезьяной. Тем временем Тарик перестал смеяться и очень серьезно посмотрел на дядю:

— Хватит, дядя. У Икбала и у меня есть секретное задание для тебя, если захочешь поучаствовать.

Дядя выпрямился на кожаном диване и посмотрел на Тарика.

— Секретное задание? А это касается денег?

Тарик серьезно кивнул и посмотрел на меня. Я тоже кивнул. Я вообще понятия не имел, что делал Тарик, но я, на всякий случай, тоже был серьезным.

— Сегодня выходим. Мы встречаемся у перекрестка в семь часов, поэтому, пожалуйста, сверьте часы.

Мы с дядей посмотрели на часы и кивнули Тарику.

— Дядя, возьми с собой ящик с инструментами и надень синий костюм рабочего. Понятно?

— Ты умеешь уговорить Тарик, и как хорошо, что мы трое должны сделать что-то секретное все вместе в первый раз, я так горжусь! Только мы должны убедиться, что ваш отец ничего не узнает. О… так и что такое мы будем делать?

— Дядя, я не могу рассказать прямо сейчас, это слишком секретно!

Дядя слетел с дивана и выбежал в вестибюль, но быстро вернулся и крикнул:

— Я обещаю, что сделаю все возможное!

Он был так счастлив, что, по-видимому, забыл про обезьяну и про пять тысяч крон, которые я должен был ему отдать.

— Ладно, Тарик, теперь для не самых умных, что мы будем делать сегодня вечером? — спросил я.

— Мы пойдем в Молодежный дом, и дядя с нами.

— Но ты же говорил, что мы не можем просто прийти туда, потому что они от всех там отбиваются. — Мы не можем просто прийти, но мы скажем им, что дядя — электрик, и он должен заглянуть внутрь и проверить провода и электричество.

— Как насчет нас, нас-то кто пустит?

— Мы скажем, что мы стажеры, помощники или что-то типа того и что мы должны помочь ему.

— Послушай-ка, Тарик, а когда они узнают, что мы обманули их, и разозлятся, что мы тогда будем делать, умник?

— Ой, да, они, наверняка милые.

— Тьфу ты, Тарик. То ты говоришь, что они воюют со всеми, то, что они милые. Как у тебя в башке это укладывается?

Тарик не ответил, потому что внезапно дверь комнаты Фатимы открылась, и она посмотрела на нас сонными глазами.

— Эй, братья, я не подслушивала, но я слышала ваш разговор. Что вы делаете?

Нам пришлось рассказать ей о замке Русенборг, о Бёрге, и о драгоценностях короны, и обо всем остальном. Она долго сидела и смотрела в стену, ничего не говоря.

— Фатима, ты ничего не скажешь маме и папе, да же?

— Нет-нет, конечно, нет, но это довольно дико, все, что вы рассказываете. Вы должны пообещать мне быть осторожными, когда пойдете в Молодежный дом, хорошо?

Мы кивнули, и она села на диван.

— Икбал, Тарик прав, что молодые люди на самом деле очень милые в этом доме. Там даже живет несколько человек из моей школы.

— Ну, Тарик говорит, что они воюют со всеми!

— Ну, не по-настоящему, но бывали и очень жестокие конфликты. Некоторые люди называют это войной, особенно с полицией, но они не воюют с нами.

— А как они знают с кем воевать?

— Они знают, что им могут навредить многие взрослые, особенно политики в мэрии, которые, по их мнению, коварные и ушлые, и они против полиции. Им нужно разрешение, чтобы остаться в Молодежном доме, и большинство из этих людей против этого.

— Но это не их дом.

— Икбал, они думают, что это их дом, но есть и другие, которые тем временем купили дом у политиков в мэрии. Тот, кто купил дом, этот Фатерхаус, сказал полиции, что они должны выкинуть молодежь из Молодежного дома, чтобы Фатерхаус могли получить свою покупку. Проблема в том, что молодые люди не покинут дом добровольно, потому что считают, что он принадлежит им.

— Довольно странно, что и молодежь, и Фатерхаус настолько заинтересованы в том, чтобы заполучить этот дом. Я имею в виду, что есть так много других крутых домов.

Тарик и Фатима согласились со мной.

Мы с Тариком пошли в нашу комнату, чтобы подготовиться к вечерней поездке в Молодежный дом. Мы вышли в интернет и нашли все возможные схемы и карты дома, чтобы не заблудиться, когда придем. Еще нашли много информации о Фатерхаусе.

— Это так странно. Никто ничего не знал про Фатерхаус раньше, он появился четыре года назад, — сказал Тарик и указал на экран. Мы прочли, что Фатерхаус — это своего рода церковь, и владельцы, Б фон Требух и его жена, Илзе фон Вольф Требух, священники. Мы также нашли, что до того, как стать министром, Б фон Требух был химиком в Германии, и что фабрика была закрыта немецкой полицией всего четыре года назад. У них также были заводы в других странах Европы. Самым шокирующим для нас оказалось то, что его отец, Лейф фон Требух, был датчанином, но был изгнан из Дании после Второй мировой войны за измену.