Геннадий Тарасов - Sex-shop «Шалунья»

И, наконец, запомните, зарубите себе на зарубочном месте, что бабло любит и чего оно категорически не приемлет.

Бабло любит, когда им сорят, когда его расшвыривают, разбазаривают, спускают в унитаз, проигрывают в карты, когда им тычут в глаза, пропивают, тратят по вкусу на тех или других и, в конце концов, когда его куры не клюют. И при всем при том – когда к нему не теряют уважения и пиетета.

Бабло не любит, когда к нему протягивает ручки тот, кто в нем ни черта не смыслит, когда в нем наводят порядок. Или когда утверждают, что не оно в фаворе, что не оно правит миром, что не в нем счастье. Когда им одаривают или запросто ссужают хорошим людям – перед баблом все равны, все одинаково плохи и не друзья. Между друзьями бабла нет, для бабла родственник, чем дальше – тем лучше, а благотворительность ему противопоказана. Закон один: потраченное на себя бабло навсегда остается с тобой, а пожертвованное – утрачено безвозвратно. Более того: ушедшее на сторону бабло мало–помалу перетащит за собой и то, что еще пока осталось при вас. Таков закон, бороться с ним бесполезно и бессмысленно, его следует всегда иметь в виду и не подставляться под его неумолимость.

Вообще, безбабловость – болезнь заразная, в большинстве случаев – не лечится, единственная от нее защита – держаться подальше от тех, кто не слушал добрых и полезных советов и настоятельных рекомендаций и подцепил сию хворь. Умные люди так и поступаю. На то они и умные.

В качестве профилактики безбабловости – следует держаться поближе к счастливым обладателям бабулечек, то бишь, бабла. При этом надо быть особенно чутким, внимательным и гибким, чтобы не прогневить, не надоесть, чтобы не погнали, не отлучили, тем самым приговорив к безбабловости на веки вечные. Аминь.

Теперь пару слов о мочалках.

Мочалки – это, в общем–то, обычные бабы, но испытывающие гораздо большее, чем обычные бабы влечение к баблу, и потому готовые его зарабатывать как мочалки. Хотя, согласен, определение расплывчатое. Иная обтянутая джинсиками сорокапятилетняя задница ведет себя как мочалка – первая среди первых. Некоторые мамочки и даже дамы такие же суть мочалки, только одеваются странным образом, словно бы и не мочалки вовсе, и выедят глаза любому, кто назовет вслух их тайное имя. Иными словами, мочалки кругом, недостатка в них нет. Их есть в любом количестве, любых видов, классов и типов, на все случаи жизни ина все вкусы, с разнообразнейшими комплектующими, аксессуарами и навесным оборудованием. При желании их можно использовать по нескольку штук одновременно, была бы охота, они обладают практически стопроцентной совместимостью и отлично дополняют одна другую.

Таким образом, экспериментально доказано, что в мочалках недостатка не бывает, а бесчисленное количество опытов убедительно свидетельствует, что и искать их нужды нет – они сами найдут вас. А точней – ваше бабло при вас. Они слетаются на производимые им вибрации как мотыльки в ночи на свет свечи. Они всегда слышат тончайший звон монет, за сотни миль они распознают в шорохе пыли шелест банкнот различного достоинства, они везде и всегда учуют магию, производимую баблом, и будут ползти к нему, раздирая в клочья одежды и тела, и лишь только смерть способна освободить их от этого вечного зова. Хотя… никто не рассказывал, но возможно и в той жизни они подвластны ему?

Проблема как раз возникает в обратном: как оградить себя от идущих на бабло и временно не нужных мочалок?

Способов есть несколько, но они есть предмет совершенно другого исследования, поэтому вернемся к нашим баранам.

Баблодержатели в подавляющем своем большинстве являются и мочалкообладателями, исключения лишь подтверждают общее правило. К исключениям не относятся обладатели мочалок с ручками, потому что никакой принципиальной разницы между мочалками с ручками и мочалками без ручек нет, используют их практически одинаково.

Самое главное. Вам должно быть по кайфу вести такой образ жизни – образ жизни обладателя бабла. Вы должны понимать, что не вы его придумывали, устраивали, шлифовали, не вам его и менять. Поэтому прежде чем бросаться загребать бабло лопатой, подумайте хорошенько и решите для себя заранее, что вы будете с ним делать. Представьте себе все как наяву, и решите, готовы ли вы кардинально изменить свою жизнь. Точней даже не так: готовы ли вы к тем переменам, которые неизбежно произойдут в вашей жизни с появлением в ней бабла, независимо от вашего желания и вашего настроения.

А изменится все.

Измениться ваша жизнь, ваше отношение к людям и их отношение к вам. Никогда и ни в ком вы больше не будете уверены, никогда и никому не сможете доверять полностью. Особенно родственникам, детям и друзьям. Старый друг – такое понятие должно исчезнуть из вашей жизни. Ваше сознание станет подозревать подсознание, а вместе они будут иметь в виду весь мир, который поворачивается к вам лицом только потому, что у вас теперь есть бабло, которым при желании вы можете поделиться. А можете и не поделиться. Поделившись же, вы навсегда отравите свою оставшуюся жизнь воспоминанием об этом факте, сожалением и разочарованием, горечью и разными подлыми мыслями о том, кто был вами осчастливлен. Ибо сладко то бабло, что в ваших руках, ушедшее же на сторону отравляет горечью оставшееся, как ложка дегтя непременно портит бочку меда.

Готовы ли вы…»

Славик надолго задумался, но так ничего больше и не придумал. Никаких других бед и лишений, на которые обрекает своего обладателя бабло, он вообразить себе не мог. Оно и понятно, как воображать себе что–то, не имея к тому никакого касательства, не живя той жизнью, не ощущая ее возможностей и вибраций? Другое дело – мечтать. О, что он сделал бы, будь у него бабло, настоящее, реальное бабло он свободно мог бы перечислять до конца дня. Этого дня и дня грядущего. И каждый новый день, он уверен, приносил бы новые идеи, которые он с удовольствием вносил бы в свой список. Значит, как ни крути, а пользы от бабла гораздо больше, чем от его отсутствия. А проблем, как ему теперь казалось, с ним уж точно меньше. Ибо – решаемы.

Славик вздохнул, подошел к окну, выглянул на улицу.

Нечто, увиденное им, внушило ему оптимизм.

Это было солнце, которое хоть и пряталось за тучами, но все же было там, на небе, и при первой возможности готово было одарить своим теплом каждого. Причем каждому, независимо от заслуг и достатка, тепла достанется поровну. В этом Славик узрел высшую справедливость, благодать которой проливалась и на него. Сей факт согрел ему душу. Горечь же, выплеснутая им наружу, перестала жечь горло.

Посмотрев на исписанные листы, он не устыдился написанного, но посчитал свою миссию выполненной. Поэтому собрал рукопись в аккуратную стопку и, не перечитывая, не правя, изорвал все в мелкое бумажное крошево. Собрал все в горсть, туда же присовокупил и копошащихся в его мозгу тараканов, и, открыв окно, доверил дальнейшую судьбу «Руководства для папиков» ветру.