Пэлем Вудхауз - Сэм стремительный

Сэм промолчал, и лорд Тилбери, воспряв духом и убедившись, что в словесных битвах есть своя приятность, если брать в них верх, продолжал:

— Я взял вас только из любезности к вашему дяде. Ваши собственные качества не заслужили бы вам в Тилбери-Хаусе даже места рассыльного. Я говорю, — повторил он громче, -что не взял бы вас и в рассыльные, если бы не хотел оказать услугу мистеру Пинсенту.

Сэм очнулся от своего транса.

— Вы еще здесь? — осведомился он с досадой.

— Да, я еще здесь. И позвольте сказать вам…

— Послушайте, — перебил Сэм, — если через две секунды вы еще будете торчать тут, я заберу свои брюки назад.

У каждого Ахиллеса есть своя пята. Из всех возможных угроз, к каким мог бы прибегнуть Сэм, возможно, лишь эта была способна пронять лорда Тилбери в опасно возбужденном и враждебном состоянии духа. Мгновение он стоял, раздуваясь как мыльный пузырь, затем выскользнул наружу, и дверь за ним захлопнулась.

Когда лорд Тилбери остановился на песке перед порталом «Мон-Репо», перед ним замаячила темная фигура. Возле этой фигуры крутилась другая, еще более темная.

— Добрый вечер, сэр.

Во мраке лорд Тилбери различил, что к нему обращается блюститель порядка, и ничего не ответил. Он был не в настроении беседовать с полицейскими.

— Привел вашу собаку, сэр, — добродушно сообщил полицейский. — Кружила в конце улицы.

— Это не моя собака, — процедил лорд Тилбери сквозь сжатые зубы, отражая попытки Эми броситься ему на шею с обычной ее игривостью.

— Вы тут не проживаете, сэр? Просто заглянули по-соседски? Так-так. Я бы хотел узнать, — сказал полицейский, — никто из моих товарищей не обращался к вам по поводу, значит, этого концерта в поддержку благотворительнорганизации, которая не только заслуживает всяческой поддержки сама по себе, но и связана с объединением людей, кому вы, как домонаниматель, первым…

— Х-р-р-р! — сказал лорд Тилбери.

Он выскочил за калитку и побрел по Берберри-роуд, а серые брючины с музыкальным шуршанием мели асфальт. Вслед ему, слабея, летел голос неутомимого полицейского:

— Благотворительнорганизациямнойпомянутая…

Из тьмы ночной посланцем небес выползло такси. Лорд Тилбери влился внутрь и поник на сиденье, утратив последние силы.

Кей вышла в сад «Сан-Рафаэля». Его уже окутала тьма, и мир наполнился сладкими влажными ароматами осенней ночи. Кей постояла, вдыхая их, и ей взгрустнулось. Это были запахи Мидуэйза. Именно таким ей лучше всего запомнился Мидуэйз — сумрак, окутывающий клумбы, деревья, роняющие капли росы, фимиам, возносящийся от плодородной земли к небесам в россыпях звезд.

Она зажмурилась и на миг словно перенеслась туда, но затем с улицы донеслось посвистывание, прогромыхал поезд, и видение исчезло.

Легкое благоухание горящего табака коснулось ее ноздрей, и на лужайке за изгородью она увидела красное мерцание трубки.

— Сэм! — позвала она.

Под его ногами захрустел песок, и он пошел к изгороди навстречу ей.

— По-вашему, это хорошо? — сказала Кей. — Почему вы не вернулись?

— Мне надо было кое о чем подумать.

— Уиллоуби заскочил на минутку и рассказал мне довольно-таки бессвязную историю. Так грабитель удрал?

— Да.

— Бедный лорд Тилбери! — сказала Кей, и у нее вырвался серебристый смешок.

Сэм промолчал.

— Да, кстати, что ему было нужно?

— Пришел сообщить мне, что получил каблограмму от моего дяди с требованием, чтобы я немедленно возвращался.

Кей тихонько ахнула. Наступило молчание. Потом она сказала:

— Назад в Америку?

— Да.

— Немедленно?

— Пароход отплывает в среду.

— Неужели прямо в эту среду? — Да.

Вновь наступило молчание. Ночь была исполнена такой тишины, будто время обратилось вспять и Вэлли-Филдз вновь превратился в уединенную деревушку, какой был двести лет назад.

— И вы уедете?

— Наверное.

Издалека донеслось покряхтывание поезда, одолевающего крутой подъем Синденгем-Хилл. Странное тоскливое чувство овладело Кей.

— Да, полагаю, вам придется уехать, — сказала она. — Вам ведь нельзя поссориться с дядей?

Сэм беспокойно дернулся, его пальцы царапнули изгородь.

— Дело не в этом, — сказал он.

— Но ведь ваш дядя очень богат, правда?

— Какое это имеет значение? — Голос Сэма дрогнул. — Лорд Тилбери весьма любезно сообщил мне, что средства к существованию я способен находить, только паразитируя на моем дяде, но мне бы не хотелось, чтобы и вы так думали.

— Но… тогда почему же вы едете? Сэм судорожно сглотнул:

— Я скажу вам, почему я еду. Просто потому, что буду ли я в Нью-Йорке или еще где-то, значения не имеет. Будь хоть малейшая надежда, что, оставшись здесь, я смог бы добиться, чтобы… чтобы вы вышли за меня… — Его пальцы снова царапнули изгородь. — Конечно, я знаю, что надеяться мне не на что. Вы, я знаю, не воспринимаете меня серьезно. Я не питаю о себе никаких иллюзий. И я знаю, как выгляжу в ваших глазах. Неуклюжий тип, сам себе подставляющий ножку, довольно забавный, когда вы в настроении. Но я не в счет. Я ничего не стою. (Кей сделала в темноте какое-то движение, но ничего не сказала.) Вы думаете, я трепло, и ничего больше. Ну так я хочу, чтобы вы знали одно: то, что я чувствую к вам, — серьезно, а не трепотня. Я грезил, глядя на фотографию, еще когда не познакомился с вами. А когда познакомился, то понял твердо — только вы, и навсегда. Я знаю, что безразличен вам и вы никогда ко мне ничего не почувствуете. С какой стати? Что во мне могло бы понравиться вам? Я же просто…

Из темноты донесся смешок.

— Бедный старина Сэм! — сказала Кей.

— Вот-вот! В этом вы вся: бедный старина Сэм!

— Прошу прощения, что засмеялась. Но было ужасно смешно слушать, как вы с таким жаром себя обличаете.

— Именно! Смешно!

— Ну и что плохого в том, чтобы быть смешным? Мне нравятся смешные люди. Но я и не подозревала в вас таких душевных глубин, Сэм. А впрочем, гадалка же вас о них предупреждала, ведь верно?

Тем временем поезд взобрался на холм и теперь с рокотом удалялся все дальше. Над садами разливался запах горящих сухих листьев.

— Я вас не упрекаю за ваш смех, — сказал Сэм. — Прошу, смейтесь, если вам хочется.

Кей тут же воспользовалась этим разрешением:

— Ах, Сэм, какой вы надутый осел, верно? «Прошу, смейтесь, если вам хочется!…» Сэм!

— Ну?

— Вы серьезно говорили, что останетесь в Англии, если я выйду за вас?

— Да.

— И поссоритесь со своим богатым дядей, и вас вычеркнут из завещания или из того, из чего вычеркивают племянников в Америке?

— Да.

Кей потянулась к голове Сэма и собственнически подергала его за волосы.

— Почему бы вам так и не сделать, Самбо? — сказала она нежно.