Семен Альтов - Классика жанра

Умирая, человек попросил похоронить его на кладбище радом с отцом и матерью.

– Ишь какой хитрый! На кладбище и так не повернуться, а его, видите ли, возле папы с мамой положи.

И похоронили его в стороне на высоком холме.

Глядя издали на его могилу, люди ворчали:

– Полюбуйтесь! Все лежат на кладбище, считай, друг на друге. А этот разлегся на холме, как у себя дома. Ему и при жизни больше всех надо было!

И начали хоронить своих близких на холме, рядом с могилой странного человека.

10 апреля . Сбылась мечта идиота – купил путевку и вот, как дурак, стою в Лондоне!

Я по-английски научился только молчать – так продавщицы помогают понять, что ты им хочешь сказать.

Прикупил галстук, туфли модные узкие. Старые рваные туфли выкинул из Англии вон.

Проезжали знаменитую речку Темзу. Вот красотища!

У них левостороннее движение. Транспорт едет в сторону, обратную здравому смыслу. Обхохочешься.

В группе две симпатичные девушки из Саратова. Носом чую: возможен роман с блондинкой с одной стороны, а с брюнеткой с другой стороны. У первой выдающийся бюст спереди, у второй то же самое сзади.

12 апреля. Помчались в знаменитый Тауэр. Тюрьма-музей. Единственный минус Тауэра: туфли поджимать стали! Или ноги на английских харчах пухнут. К концу дня обхромал, показалось, пол-Лондона.

В гостинице туфли снял, ноги вышли на свободу, счастливые, как узники Тауэра.

Саратовские девчонки пригласили к себе. Чтобы ничто не стесняло, пришел в носках. Выпили. Положил глаз на блондинку, а руку на брюнетку. Вовремя остановился. Перед экскурсией ноги надо поберечь.

13 апреля. Повезли с утра в Национальную галерею. Туфли жмут ноги так, что перекосило лицо.

Картины восторга не вызвали. Скамеек мало! Сесть не на что. Оперся на англичанку, спросил, как пройти в туалет, – она в сторону. Скрытная нация. Сами в туалет ходят, а другим не дают.

Не выдержал, туфли снял, смотрел на картины в носках. Оказывается, есть неплохие работы!

На улице в носках стало зябко. Тем более подошел полицейский с дубинкой. Пришлось надеть проклятые туфли. Пятки не поместились.

Если честно, Лондон – городок на любителя. Темза грязная, как свинья! Транспорт прет в обратную сторону! Смотришь налево – давят справа!

Не помню, как добрался до гостиницы. Когда ноги выковырял из туфель, от счастья расплакался.

В два часа ночи девчонки ломились в номер – не открыл. Не смог доползти до дверей.

Но до чего в Саратове девки распущенные!

14 апреля. За ночь ноги приняли первоначальную форму. Утром распарил, ножом поскоблил. Три часа прыгал со стула, пока себя в туфли вбил.

Как нарочно – пешая прогулка по городу! Шел, как кавалерист, из-под которого сперли лошадь.

Ну что вам сказать о Лондоне?!

Англичан на улице как собак нерезаных! Дождь, а они улыбаются! Город сумасшедших!

Саратовские топают на каблуках как ни в чем не бывало. Сдуру попробовал подумать о сексе. От чего ногу свело винтом!

Еле вполз в номер. Разуться не смог. Лежал на полу. При этом хотел в туалет.

Постучали в дверь. Ввалились саратовские ведьмы! В халатах на голое тело, хохочут, хватаются. Попросил их вынуть меня из туфель. Дурочки решили: вот он, секс. И давай рвать меня в разные стороны. Наконец туфли с брючиной вырвали, грохнулись в койку и заснули как убитые. Выходит, обеих удовлетворил.

15 апреля. Все на экскурсии. Я лежу в номере, смотрю на распухшие ноги. Пожалуй, это главная достопримечательность английской столицы.

16 апреля. На носилках внесли в самолет. Турпоездка наконец-то закончилась.

К вечеру были в Питере. Три дня ходил по дому босой и пел песни.

19 апреля. Вышел на улицу в своих старых туфлях.

До чего красив Петербург!

НПО в переводе с английского – «неожиданно пропадающие объекты».

6 июля 1987 года сэр Джон Удалейн положил в бумажник сто фунтов стерлингов. Когда надел смокинг и протянул руку к столу – бумажника не было.

Это НПО наблюдали Удалейн, его жена и восьмилетний сын, который божился, что не брал бумажника, даже когда его били по попе.

24 мая 1992 года в Париже сэр Удалейн наблюдал НПО среди бела дня в толпе при большом стечении народа. У него разом пропали: очки, фотоаппарат, шнурок на левой туфле. Мало того, исчезла жена Сьюзи.

Но если очки оказались через день в холодильнике, жена замужем за Джоном Митчелом, то левый шнурок с фотоаппаратом в бегах до сих пор…

А вот название докторской диссертации, которую Джон Удалейн защитил в 1994 году в Кембридже в коридоре от хулиганов:

«Чем крупнее спрятанная сумма денег, тем вероятнее ее исчезновение».

Доказательство. В августе 1992 года сэр Удалейн спрятал тысячу фунтов стерлингов в одной из книг своей библиотеки, насчитывающей пять тысяч томов.

Вернувшись из отпуска, Удалейн перелистал и даже перечитал все книги, но не обнаружил ни фунта! Выходит, читал зря.

Отдельно следует остановиться на спаренных домашних вещах. Носки, запонки, перчатки. Парные вещи, как установил Удалейн, отталкиваются друг от друга со страшной силой, равной два пи эпсилон в шестой степени.

Ученый провел серию опытов. Он купил дюжину носков и в течение недели выстиранную пару вешал в ванной.

Утром он находил не более одного носка, причем рваного. Очевидно, в ночной схватке побеждала сильнейшая особь.

В Мичиганском университете пошли на эксперимент: носки сэра Удалейна пометили радиоактивным изотопом, подающим условный сигнал «пи-пи-тю», и поместили в ванную комнату.

Исчезнувший в первую же ночь носок сэра Удалейна в течение года подавал условленные сигналы. 17 августа связь прекратилась. Не исключено, что носок утонул, пересекая вместе с птицами Атлантический океан.

Бинтуя голову после падения в ванной, ученый сформулировал шестой закон Удалейна:

«Нет в природе такой вещи, которую невозможно было бы потерять. Дерзайте!»

Проездом заглянул в родной городок. Прошло сорок лет, а тут все до боли знакомо.

Люк посреди площади стоит на попа́ до сих пор.

Воробьи рвут на части все того же червя…

В Москве в поте лица строят капитализм, а сюда еще не пришла советская власть.

Вот и мост. Как прежде, закрыт из-за ветхости. Ничто так не долговечно, как ветхость…

В детстве всем хотелось нырнуть с моста в реку. Нельзя!

Рыжий сержант в любую погоду ходил по мосту взад-вперед, пугая винтовкой: «Назад! Стрелять буду!»

Сто лет мост охранялся, как военный объект. Хотя не придумать войну, где этот мост мог бы участвовать.

В потемках вроде маячит фигурка с ружьем…

Господи! Неужели тот самый сержант!?

«Стой! Стрелять буду!»