Айдас Сабаляускас - Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. День третий. Будущее

– Но при Гордиане III и Аквиле Тимесифее, да и при других правителях она выплачивалась!

– К дьяволу их обоих! И остальных туда же! Великая держава не должна платить дикарям! Вот и сенаторы все, как один, со мной согласны.

– Согласны!!! Согласны!!! Согласны!!! – не ленятся надсадно вопить глотки элиты. – Во всём поддерживаем!!! Мы сами бы ни за что до этого не додумались!!!

Вдруг Филипп видит во сне, что, оказывается, трёхъярусные ряды курии Юлия не блещут белковой, жировой и углеводной полнотой. Более того, немногочисленные сенаторы не стоят, а сидят или беспардонно развалились на ярусах в то время, как сам император столбом вертикалится чуть ли не по стойке «смирно». Август начинает приглядываться пристальней. И правда, в ногах правды нет. И правда, помещение не заполнено. Кажется, сидения и ярусы-возвышенности заняты на две трети. Или всего-навсего наполовину или на одну четверть? В остальной части нет курульных кресел на ярусах. Проплешины на возвышенностях – зияющие пустоты. Значит, кворума-то при принятии решения не было? Вот те раз! Или… или… или…

Император приглядывается ещё тщательней. Что такое? Кажется, он вообще стоит перед пустой аудиторией, как когда-то стоял в момент собственной коронации и помазания на трон. Стоп! Так… надо прокрутить в сознании ещё раз: получается, он и в прошлом пребывал в курии один-одинёшенек? Вот так открытие! Ух, и сволочи эти сенаторы – не разобрать, где и когда они, эти предатели, есть, а где и когда их совсем не бывает!

Или Филипп сам сейчас в горячечном бреду? Его мутит? Он бредит? Белая палата? Крашеная дверь? Тоньше паутины из-под кожи щёк тлеет скарлатины смертный огонёк ? Бррр… Где же она вообще, истинная реальность?

Кажется, именно такое чувство было у Филиппа и в Колизее. Или оно было иным, с полутонами, с пятьюдесятью оттенками серого или со ста – чёрного; или с тысячью – белого?

*****

…Понтий и его рабы-служки услышали поначалу стоны и всхлипывания, а затем храп из ванной кальдария, но, перетаптываясь с ноги на ногу, не посмели потревожить сон своего государя.

« Эх, коня бы сейчас,

Что подобен дракону,

Чтоб умчаться

В столицу прекрасную Нара,

Среди зелени дивной !..»

Отомо Табито

Спящий император возлежал в ванной и грезил.

…Теперь он грезит уже второй половиной 245 года нашей эры, когда в пределы державы, а именно в Мёзию, не получая положенного серебра и злата, осмеливаются-таки, переправившись через Дунай-Дунавий, вторгнуться полчища варваров-карпов, возмущённых римской наглостью: Филипп отказал им в выплате дани, которой исправно откупался ещё Гордиан III да и многие другие их предшественники.

«Фу, какая мелочь… пузатая! Тьфу на этих некультурных дикарей! Да и ерунда всё это! На Балканах правит мой талантливый шурин Севериан. Раз он брат Отацилии, то, значит, и большой государственный деятель. Веятель и сеятель! Шурин – талантливый и отважный полководец, жена меня в этом заверила. Он с ними быстро разберётся. На раз-два!.. Ну, в крайнем случае на раз-два-три расправится!» – думает во сне император, причмокивает и потирает руки, пуская по воде волны, круги и рябь.

Пройдя, как сквозь оливковое масло, всю Нижнюю Мёзию, карпы выходят на оперативный простор и грозят теперь, растекшись, затопить собой все Балканы.

– Бездарный Севериан! Неумеха! Я разочарован, однако! – пеняет император Отацилии на её брата-проконсула Македонии и Мёзии.

– Нельзя списывать со счетов парня из-за случайной неудачи, – оправдывает близкого родственника императрица, сложив крестом на груди руки. – Это в первый раз! Он оплошал из-за никудышных советников и бестолковых полководцев, которые достались ему в наследство от трёх предыдущих Гордианов. Севериан доверился не тем, кому нужно было. В следующий раз у него всё получится! Надо дать парню второй шанс! И третий, и четвёртый… Уж на пятый-то он точно не оплошает! Семью надо беречь, холить и лелеять, на то она и семья! Другой такой у нас с тобой уже не будет! Чужие тебя могут предать и вероятней всего когда-нибудь так и сделают, а Севериан – никогда!

– Но он бесталанный! Сей мужчина, как выяснилось, бездарь!

– Зато верный! Горло за тебя, кому хочешь, перегрызёт!

– Всё-то приходится делать самому! – приходит к неожиданной для самого себя мысли август.

Поднятые по тревоге итальянские легионы во главе с Филиппом выдвигаются с одного полуострова на другой: с Апеннинского на Балканский.

«Бог ты мой! Какие свершения и военные победы мне предстоят! – думает во сне воодушевлённый император. – Юпитер… эээ… Иисус сулит мне славу и триумф!»

*****

Филипп спит. Ему снится, как римская армия, придвигаясь к кордонам, торжественным маршем вступает в красивый эллинский город, расположенный во Фракии.

– Что это за град? – спрашивает Филипп у греческого проводника.

– Это…

– Стоп, не надо… не учи учёного! Я сам всё знаю!

– Это…

– Молчать, я сказал! Я в курсе, что это Филиппополь…

– Это…

– Молчать! Иначе на кре… на плаху!

– Я только хотел уточнить и подсказать, что ваш Филиппополь, который строится на месте Шахбы, – он на востоке империи, в азиатской части державы. А тутошний Филиппополь, уже отстроенный и обустроенный, – наш, фракийский. Эллинский! Европейский! Другой! Он вам не ведомый избранник !

– Ещё как в е домый!

– Как?!! Вы разведали? По глазам вижу, что нет… Или?.. Да неужели..? – проводник остановился, чтобы перевести дух, и о чём-то задумался.

– Что неужели? Пронеслись вокруг метели ?

– Неужели вы знаете, что почти шесть столетий назад этот град завоевал Филипп II Македонский? А завоевав, прославил его тем, что переназвал в свою честь. Неужели не ведаете?

– Ну, не знаю, и что?!.. эээ… Конечно, я в курсе этого! Однако сегодня сей град – мой! На период войны с карпами эти крепостные стены станут моей ставкой! Боевой резиденцией, где будут разрабатываться стратегические и тактические планы всей военной кампании! У меня два Филиппополя! И оба в честь меня! На кре… на плаху его! Взять его! Ату его!

Когда несчастного утаскивают на тот свет специально обученные телохранители-мавры, август повелевает:

– Легаты-пропреторы, легаты легионов, префекты легионов, трибуны и примипилы! Через час жду вас всех на кубок вина… эээ… на военный совет! Впрочем, одно не исключает другого. Мы победим, и враг сбежит!

– Так за царя, за Родину, за веру ! – дружно гремит в ответ вся армия. – Ура!!! Ура!!! Ура!!!

*****

Филипп спит. Ему снится, что наступательные ратные планы срабатывают.

Тяжело дыша, Филипп видит в своих грёзах, как карпы отбрасываются за Дунай-Дунавий. Он сам преследует их в Дакии, упоённый счастием , будто ловит ещё один чин « Величайший ».