Павел Гушинец - Пора в отпуск

И вот часы бьют полдень. С последним ударом дверь кафедры открывается и выходит Иванова, чай пить. Сергей бросается ей навстречу.

– Светлана Геннадьевна!

– Серёженька! – вредную преподавательницу как подменили. Лицо светлеет, на нём появляется улыбка. – А ты что тут делаешь?

«Тут» сказано максимально с презрением и омерзением. С кивком головы в сторону кучки «белых халатов».

– Светлана Геннадьевна, – Сергей осторожно берёт преподавательницу за локоть и отводит в сторону. – Тут такое дело. Сегодня у вас сдаёт экзамен моя девушка. Оля Петрова.

– Петрова? – сияние немного гаснет. – Как же, знаю, знаю.

– Светлана Геннадьевна, она очень хорошая и умная девушка. Отличница. Ну не хватило у неё сил на экономику. Это ведь такой сложный предмет.

– Ну да, ну да, – задумчиво говорит Иванова.

– Очень сложный и важный. Наверное, самый важный предмет в программе любого вуза, – продолжает наглый подхалимаж Сергей. – Не могли бы вы помочь немного.

– Помочь? – вздыхает преподавательница. – Если только ради тебя, Серёжа.

Иванова бросает на Олю уничтожающий взгляд и идёт пить чай.

Сергей подходит к возлюбленной.

– Я договорился! Иди смело!

Оля нырнула в аудиторию, растолкав однокурсников локтями. Вернулась Иванова, попив чаю. Позвала к столу следующую жертву. Оля тянет билет. Удача! Из трёх вопросов два вроде бы читала, а один так точно знает. А ещё и Серёжа договорился. Кажется, пронесло.

– Идите, готовьтесь, – Иванова делает в журнале какие-то записи и на Олю не смотрит.

Оля вываливает на листок всё, что знает по существу вопроса, потом на вторую половину листка вообще всё, что знает по экономике. На всякий случай. Вроде бы ничего получилось. Идёт отвечать.

Иванова долго и отрешённо выслушивает её, поглядывая в окно. Оля, оседлав конька, студенческую удачу, заливается соловьём. Впереди маячит как минимум «отл.». Выговорилась, затихла.

– Ну что ж, уважаемая студентка, – выждав паузу, говорит Иванова. На «тройку» вы, кажется, наговорили.

– На «тройку»? – задохнулась Оля. – Да как же?

Иванова смотрит на неё сквозь очки.

– А что вы хотели? Учитывая вашу подготовку…

Ну что ж, «уд», так «уд». Хрен с ним. Лишь бы сдать!

– Я согласна, – Оля протягивает зачётку. Лишь бы вырваться из кабинета пыток. И больше никогда и ни за что не вспоминать про экономическую теорию!

– Вам достаточно?

– Да! Ставьте «уд»! – чуть не кричит Оля.

Иванова задумчиво листает её зачётку.

– А ведь вы отлично сдали сессию. И предыдущую. Жалко портить такую зачётку. Давайте-ка встретимся в конце лета. Вы пока подтянете предмет, да и Серёжа вам поможет. Он великолепный студент и будет хорошим специалистом. А пока «неуд».

– Не надо! – пищит Оля. – Вы же хотели «уд». И Серёжа вас просил.

– Вот именно. Серёжа, – наставительно говорит Иванова. – Вот представьте, создадите вы ячейку общества, заживёте вместе, будете вечером на кухне чай пить и разговаривать. Вы – медик, он – экономист. Так если вы так плохо знаете экономику, какие же у вас будут общие темы для бесед?! Нет. Ради вашей будущей семьи – потрудитесь летом.

И ставит Оле «неуд». Оля вышла из кабинете злая, как тысяча проверяющих санстанции.

– Ну что? – подскочил к ней Сергей. – Получилось? Поехали отмечать?

Оля с ненавистью посмотрела на возлюбленного. И Сергей понял, что в ближайший месяц ему точно ничего не обломится.

К слову, экономику Оля сдала в августе на «хорошо». А мне повезло. Я списал!

От огромных зарплат в отечественной медицине наши доктора сходят с ума, бесятся с жиру и увлекаются какими-то непонятными вещами. Кто в гараже колёса меняет, кто в палатке печеньками приторговывает, кто БАДы распространяет. А некоторые вообще, прости Минздрав, из медицины родной уходят, клятву Гиппократову предают и начинают всякой ерундой заниматься, с хлеба на воду перебиваясь. Короче, развлекаются, как только могут. Вот автор, например, книжки пишет.

У одного моего знакомого бактериолога есть замечательное хобби, в свободное от основной работы время он устанавливает окна. Пластиковые, деревянные, какие закажут, такие и устанавливает (Серёжа, с тебя процент за рекламу).

Как-то позвонили ему, надо два окна в квартире поменять. На кухне и в комнате. Заказ хороший, окна недешёвые. Поехал замеры делать. Квартира как квартира, судя по запаху нафталина и пыльным углам, живёт в ней кто-то сильно в возрасте, но на замерах за хозяина дядька лет пятидесяти. Обсудили заказ, договорились о дате установки.

Через некоторое время приезжают с напарником уже с окнами. Дверь открывает бодрый дед в пиджаке с орденскими планками.

– Окна к вам? – спрашивает Сергей.

– Ко мне, ко мне, – кивает хозяин. – Дети подсуетились, подарок на девятое мая приготовили. Заносите.

Сергей с напарником окна занесли, работать начали. Пока старые рамы демонтировали, осмотрелись неспешно. Повсюду по стенам портреты деда в мундирах и орденах, один даже маслом писаный. Да и квартира, несмотря на то, что старенькая и неухоженная, зато в центре, в добротном сталинском доме, под окнами метро. Видно, в своё время дед большим человеком был.

Первые часа два дед суетился. То водички принесёт, то чаю заварит, то покурит в дыру вместо форточки. Истории какие-то рассказывает, работой интересуется, участвует, в общем. Про детей расспросил, про работу, про образование. Посетовал, что доктора вместо лечения граждан окна устанавливают, мол, при Никите Сергеевиче, да при Леониде Ильиче такого отродясь не было. А уж при Иосифе-то Виссарионовиче и подавно… Ещё через час устал, ушёл в другую комнату и затих. Серёжа пару раз его проверить ходил. Мало ли, разволновался старый человек от такого события, как ремонт оконный, может, с сердцем что приключилось, может, пора Скорую вызывать? Серёжа по основной профессии всё-таки доктор, человек гуманный.

Да всё в порядке вроде. Дед просто спит. Пульс ровный, дыхание ритмичное. Ну и не стали хозяина дёргать по пустякам. Одно окно поменяли, потом второе. Мусор подмели, в пакеты собрали, старые рамы в подъезд вынесли. Пора хозяина будить, чтобы работу принимал.

Заходят в комнату. Дед, как был в пиджаке с орденскими планками, так и полулежит в кресле, сопит да рулады носом выводит. Серёжа осторожно трогает его за плечо.

– Дед, а дед, принимай работу.

Хозяин приоткрывает мутные со сна глаза, непонимающе смотрит на работников и вдруг начинает истошно орать. Серёжу аж в коридор от крика вынесло.

– Дед, ты чего кричишь?

– Воры! Грабители! Убивают!

– Да кто ж тебя убивает? Мы окна тебе ставили!

– Какие окна, убивцы?! Я вас сейчас сам порешу, я в КГБ всю жизнь отработал! Где мой наган наградной?!