Василий Куприянов - Давайте улыбнемся

В общем, коллегиально с друзьями перебрав все возможные варианты подработок, я остановился на многотрудной, но почетной должности проводника вагонов. В те годы количество летних поездов в разы превосходило количество постоянных, и у железнодорожников практически был один-единственный выход: летом привлекать студентов. Устройство на работу было делом нехлопотным. Справка из деканата, инструктаж и пара дней на получение санитарной книжки. Теперь самым важным стало выбрать манеру своего поведения в общении с надоедливой и капризной публикой, то есть с пассажирами, которым постоянно чего-то нужно, то им не так, это им не так. После первой поездки я выбрал амплуа жизнерадостного нахала. И это оказалось самым лучшим решением. Правильность моего выбора неоднократно подтверждалась в течение четырех сезонов. Ну, вот подходит бабуля. Ей, видите ли, потребовался чай, барыня какая. А у меня своя правда. Бабуля, конечно, чай – это хорошо, но это не такой простой вопрос, как кажется с первого взгляда. Вот если я надумаю сегодня бриться, то тогда и вы чайку попьете. Бабулька озадачена: а причем здесь бритье? А притом, любезная, что мне тогда горячая вода потребуется. Уразумела? И когда бабулька получала свой заветный стаканчик кипятка, то она искренно радовалась тому, что попала в вагон к такому замечательному проводнику, который готов лишний раз побриться, чтобы удовлетворить растущие потребности советских граждан. И таких примеров масса, приведу некоторые.

Кишинев, поздний вечер. Собираю билеты у пассажиров на рейс до Питера. При поголовном дефиците в те времена у всех один вопрос: «Проводничек, а белье-то будет?» Я с заговорческим видом объясняю всем: белье есть, но мало. Но вам-то я обязательно дам. Уж больно вы мне симпатичны. После сбора билетов я перебираюсь в служебку, а народ тихонечко крадется ко мне. Я без большого сожаления одариваю всех заветными принадлежностями, а они против моей воли стараются мне всучить два, а то и три рубля за комплект, при номинале в один. Все мои попытки дать сдачу с негодованием отвергаются. Ну не могу же я пойти против воли народа. Народ всегда прав. Они довольны тем, что я выделил именно их из серой массы, а мне тоже грех обижаться за их навязчивость. Дополнительные доходы в бюджет еще никому не вредили.

Поезд Питер – Мурманск. Народу мало. Общий вагон заполнен где-то на треть. Произношу речь: «Уважаемые товарищи, мне передали, что через одну станцию в наш вагон сажают 80 человек призывников. Я, конечно, никого не гоню, но соседние вагоны также полупустые». И все, через пару минут в моем вагоне никого нет. Им хорошо, и мне не хуже. Никто не отвлекает, не дергают, появляется время подумать о вечном. Можно в гости кого-нибудь пригласить. Правда насчет призывников я высказал только гипотезу, никто мне ничего не говорил, но это не так уж и важно, главное то, что я предотвратил возможные неудобства моих пассажиров, а ведь это самое основное требование в сфере обслуживания. Профилактика всегда эффективнее лечения. Это вам любой первокурсник мединститута подтвердит.

К уборке вагона у меня тоже душа не лежала. Когда ко мне подходили пассажиры и намекали на то, что в их купе грязновато, я вручал им совок с веником и с лучезарной улыбкой акцентировал их внимание на то, что я явно не сорил у них. Они были вынуждены соглашаться, брали у меня инвентарь и сами с удовольствием убирали за собой. Стоит заметить, что один сезон я работал с напарницей, которая за свою смену, раз пять намывала вагон, все у нее блестело, но с каждого рейса она привозила до десятка жалоб от пассажиров. Причина простая – она не умела говорить с людьми. Слово за слово – и готова очередная телега. У меня за все годы работы – ни одной. В конце рейса я выносил к людям книгу жалоб и предложений и просил оценить мой труд. Сразу выстраивалась очередь, даже приходилось просить последних, чтобы не сильно напирали. Бумаги в те времена хватало как на эпохальные произведения генсеков, так и на хвалебные оды для вашего слуги.

Вы, наверное, обратили внимание на то, что во всех эпизодах наблюдается полное отсутствие недовольных, включая меня. Также были весьма довольны и ревизоры, которых на популярном южном маршруте хватало. Среди них встречались и высоко порядочные ребята, которые давали сдачу с взятки. Я не оговорился. В те годы такса за безбилетника колебалась от рубля до полутора с одного организма. Поэтому когда я однажды выложил пятнадцать рублей за девять «зайцев», то один из порядочных начал мне отсчитывать сдачу, рубль с мелочью. На мою робкую попытку возразить получил твердую отповедь.

– Ну, возьму я сейчас пятнадцать, завтра захочется двадцать пять, а послезавтра дело дойдет до того, что вы перестанете возить безбилетников. Тогда что с вас возьмешь? В лучшем случае стакан чая без сахара со спитой заваркой? Порядок должен быть во всем.

Вот так рассуждал Спиноза от МПСа. Попробуйте возразить. Такие были времена. Нашим бы сегодняшним правителям прислушаться к мудрому ревизору, который бесплатно преподал мне урок политэкономии социализма. Послушаешь их, как они радеют о малом бизнесе, рыдать хочется. Если бы еще реальные дела за этими ахами и вздохами стояли.

Познакомился я с ними на первой для меня проектной конференции в Москве. Действие происходило в помещении Московского народного банка. Это был советско-английский банк, то есть его Московское представительство.

От англичан была группа около десяти человек. В Англии было закуплено комплектное оборудование для двух установок по производству метанола. На тот момент самых мощных единичных агрегатов в мире. Поставку осуществляла английская фирма, входящая, пожалуй, в первую пятерку крупнейших мировых химических компаний. Вот для детализации положений контракта и проводились ежеквартально эти плановые проектные конференции. Я в то время работал начальником производства метанола, которое только предстояло построить, и представлял Томский химзавод, где и намечалось строительство одного из агрегатов.

Когда меня ввели в зал заседания рабочих групп, англичане сразу замолкли и заговорили только после того, когда переводчик назвал мои реквизиты: должность, фамилию и имя. После этого они дружно встали и начали подходить ко мне для пожатия моей лапки. В их глазах читалась высокая почтительность к моей персоне, даже у руководителя делегации. По их понятиям перед ними стоял большой босс – менеджер Томского метанола.

Если бы они знали, что представленный им босс дома каждое воскресенье вставал в шесть утра и ехал на базар занимать место к пустому прилавку в мясных рядах, в робкой надежде, что именно на этом прилавке будут продавать говядину, а не свинину. Поясняю. До коммунизма оставалось еще пару лет, и поэтому в стране в изобилии были только лозунги, призывы и партийная литература. Со всем остальным была напряженка. Особенно с говядиной, даже на базаре. Свинина еще была, а вот приличный кусок говядины доставался только таким способом. Занять и ожидать: повезет, не повезет – при вероятности удачи примерно в пятнадцать процентов. Вот такие мысли крутились у меня в голове, когда мне, представителю развитого социализма, почтительно пожимали руку типичные представители загнивающего капитализма. Интересно, а как у них была ситуация с добычей куска говядины?