Феликс Кривин - Гиацинтовые острова

Словом, подсунули что-то чужое в родную семью… Обнаружив чужое яйцо, Славка бросает свое гнездо вместе с недовысиженным потомством и начинает заново строить и гнездо, и семью.

У скальных ящериц и сколопендр обычно не бывает ни отцов, ни вообще мужского рода. Они живут без мужей а рождают детей без отцов. Такой образ жизни у них называется партеногенезом.

В том, как нас формирует жизнь, убеждает пример обыкновенных комнатных мух, личинки которых не имеют голов и обретают головы в процессе своего развития. Многие обретают голову в процессе своего развития (хотя некоторые и теряют ее).

В птичьих гнездах каждый птенец должен хорошенько покричать, чтоб его покормили. Не покричишь — не поешь. Так птицы, готовят своих птенцов к трудностям взрослой жизни, когда каждому придется кричать за себя. Как вам нравится такой пример?

И все же правильное воспитание дает нередко отличные плоды. У термитов, например, взрослые дети кормят престарелых родителей, разве это не похвально? И даже обыкновенные личинки обыкновенных мух запасают пищу для своих родителей — не родители для них, а они для родителей запасают!

Сравните это с другим, правильным воспитанием. Многие белки — кочевой народ: на одном дереве пожил — давай на другое! Но если ты пожил, это не значит, что другие не будут жить… Белки это понимают, и все, что они накопили, не уносят с собой, а оставляют на дереве, которое покидают. «Пусть это будет для тех, кто придет после нас…»

Аксолотль в переводе означает: играющий в воде. Конечно, если всю жизнь играть, даже в воде, то никогда не станешь по-настоящему взрослым.

Это неверно. Рыбка Хромис находит для своих икринок прекрасное место: она держит их во рту.

Главная трудность состоит в том, что Треска сама поедает своих детей.

У дикости тоже свои проблемы, но она их не осознает. Для того чтоб дикости что-нибудь осознать, она должна цивилизоваться.

Дело, однако, не только в тренировке, хотя тренировка сама по себе имеет огромное значение. Но не меньшее значение имеет и биологическая особенность: чирки-свистунки, в отличие от нырков, которые в детстве не умеют нырять, умеют нырять исключительно в детстве, а вырастая утрачивают эту способность. А в остальном дядя прав: надо, надо тренироваться!

Сравните уши кролика и медведя: сразу видна разница в воспитании.

Жучок Ломехуза настолько мал, что его облизать ничего не стоит. Даже муравью. Но не в этом главное достоинство жучка Ломехузы. Дело в том, что когда его облизываешь, то приходишь в такое состояние… Тут тебе и веселье, и разговор…

Джунглевые куры, проживающие на одном из Соломоновых островов, подкладывают свои яйца прямо в кратер вулкана в надежде, что из них вылупится что-нибудь вулканическое. И что, вы думаете, из них вылупляется? Те же джунглевые куры, которые если что и извергают, то только проклятия на головы родителей…

Если бы вобла, заботясь о будущем, высушивала свою икру, то многие воблы не кончали бы жизнь так печально.

Мечта об Африке — это совсем не то, что мечта об Арктике: от мечты об Арктике можно простудиться, а мечта об Африке согревает в самый суровый мороз.

Вот почему тапиры не живут в Африке. Они живут только в Америке и в Азии, причем те, которые живут в Азии, до сих пор ходят, обмотавшись белой шубой, точнее — чепраком, почему их и называют чепрачными тапирами. И никто из них не мечтает об Африке, как мечтал тот, давний тапир, который выменял эту прекрасную мечту на прекрасную, теплую шубу.

У земноводного протея заросли глаза, но он ухитряется воспринимать свет всей поверхностью кожи. Воспринимать окружающее всей кожей — какой прекрасный взгляд на мир!

Боковая линия у рыб дает им довольно полную информацию о колебаниях окружающей среды, и колебание окружающей среды помогает рыбе, так сказать, действовать без колебаний.

Мы воспринимаем не меньше шестнадцати колебаний в секунды, а птицы — не меньше ста. Поэтому им и жуки, и стрекозы, которых она клюют, тоже кажутся молчаливыми. Не потому ли птицы так охотно клюют насекомых?

У крокодила даже слезы (крокодиловы слезы) связаны не с чувствами, а с органами пищеварения. Это не плач, это выведение соли из организма. И улыбка крокодила связана с органами пищеварения: у него растянут рот до ушей, чтобы удобней было проглотить жертву. Органы пищеварения — это весь внутренний мир крокодила, поэтому так неудачны попытки проникнуть в зтот внутренний мир.

Подробней о нем см. трактат «Безумная, разумная…».

Как неточны порой бывают названия! Почему Беззубку называют Беззубкой, когда она вообще не имеет головы, как и все ее двустворчатые собратья? Если моллюск начисто лишен головы, то отсутствие зубов не должно быть столь принципиальным… А Морской Черт (см. трактат «Безумная, разумная…») не идет ни в какое сравнение с Морским Ангелом, который является самой настоящей акулой. Так кто же из них черт, а кто ангел? Вот и пойми это, если судить по названию…

Кальмар тоже видит тепло, но совсем по-другому. Змея видит тепло, чтобы увидеть жертву, а Кальмар — чтобы увидеть хищника (кашалота). Таким образом, Кальмар видит тепло в целях самозащиты, а Змея — в целях нападения. Вот казалось бы: одна и таже способность, а действия различны. Потому что в конце концов важны не способности, а то, на какие они направлены цели.

Все считают. Все научились считать. «Я считаю, — говорит Верблюд, — что у нас еще слишком мало пустынь». — «А я считаю, — говорит Пингвин, — что у нас слишком мало неледовитых океанов». — « А я считаю, что в своем поступательном движении мы еще недостаточно ушли назад», — быть может, Рак этого не говорит, но во всяком случае он так считает. Все считают. Каждый по-своему и каждый свое. Как же здесь добиться общего результата?

Змее очень важно видеть мир, потому что она не имеет возможности его по-настоящему слышать. У Змеи нет ушей — какая жалость! Вокруг столько новостей, столько разговоров — и все это мимо ушей, мимо ушей, потому что ушей Змея не имеет… По земле ползают слухи, и Змея тоже ползает, припадает к земле в надежде что-то услышать. Она извивается и даже рот открывает, чтоб было слышней. И действительно — так вроде слышней. Слышно, как ветер шипит в листве, как птички шипят высоко в небе и как ручеек шипит, извиваясь и припадая к земле… Змее кажется, что шипят все. Потому что Змея слышит жалом.