Мирсай Амир - Рыбацкие байки

Дальше. У нас жилки толщиной в 0,6, а порой и в 0,7 миллиметра. Такие жилки легче забрасывать, и, можно сказать, любую щуку они могут выдержать. Но если эта жилка зацепилась за хорошую корягу, она, конечно, рвется. Азат берет жилки только толщиной в один миллиметр. Такую ни один дьявол не оборвет! Но, допустим, крючок крепко впился в корягу — у Азата он не оборвется, а разогнется и выйдет на волю сам.

Азат специально подбирает такие эластичные тройчатки.

Мы еще не поймали ни одной рыбы, еще не имели дела ни с одной корягой, а он уже успел благополучно отцепиться от десятка коряг и вытащил килограммовую щуку. Эта щука подогрела наш азарт. Наши крючки стали мелькать в воздухе быстрее. Фаниль так разгорячился, что, забыв всякую осторожность, при одном из своих лихих забросов подцепил и сбросил в воду и чеплашку Азата. Хорошо еще, что, лишив Азата его головного прикрытия, он оставил ему в целости и сохранности ухо и нос!

Без своей кепки Азат стал даже красивее. Кепка его — это тот странно-безобразный головной убор, получивший в последние годы большое распространение, который, собственно говоря, и кепкой нельзя назвать. На этом уроде красно-зеленой краской, обозначены названия разных городов. Тряпица собрана на резинке. На одном конце козырек из зеленой пленки. Поскольку кепка собрана на резинке, как трусики, она годится и трехлетнему малышу, и шестидесятилетнему Тази. Только малыш в каскетке мило забавен, а пожилой человек выглядит в ней форменным идиотом. И чем старше владелец каскетки, тем большим идиотом он кажется со стороны.

Азат вытащил из воды свою каскетку и с помощью перочинного ножичка освободил ее от крючка Фаниля.

Он хотел снова натянуть ее на голову, но мы бурно запротестовали:

— Никогда больше не надевай ее, Азат. Без нее ты умница, а в ней, извини, дурак!

— А где вы видели умного рыболова? — сказал Азат и со смехом натянул на голову свою кепку. И действительно, на лице у него тотчас появилось выражение придурковатости.

Прошло немного времени. Фаниль оборвал крючок, впившийся в корягу. Запас блесен у нас был небогатым. Азат посоветовал Фанилю не бросать блесну далеко от лодки.

— Ты можешь даже вообще ее не бросать, а опусти в воду, возле лодки и поигрывай, води ее вверх-вниз, вниз-вверх!..

— Спасибо за совет!— иронически пробурчал Фаниль и лениво, с явной неохотой, стал водить блесну в воде — вверх-вниз, вниз-вверх!

Фаниль-рыболов погибал на моих глазах. И вдруг... рука Фаниля, державшая леску,. напряглась. Он весь преобразился.

— Клюнуло! — вскричал Фаниль.— Клянусь, клюнуло! Ужас как клюнуло!..

Леска его, натягиваясь, уходила то вправо, то влево. Бросив свои удилища, мы с Азатом кинулись к нему на помощь.

— Подсекай!

— Подсек!

— Теперь отпусти немного!

— Отпустил!

— Теперь веди. Осторожно!

— Веду! Осторожно!

Можно сказать втроем мы подвели рыбу к борту лодки и подцепили ее сачком. Оказалось — щука! Небольшая, около килограмма. Но эта была первая рыба Фаниля. Понимаете сами, что она значила для такого рыболова — его первая рыба! И что значила она для нас с Азатом!

Фаниль-рыболов, только что погибавший у меня на глазах, воскрес. Какие там дальние забросы! Теперь он всегда будет водить блесной только возле лодки; вверх-вниз, вниз-вверх!

Азат поймал еще одну молодую щуку, я был награжден детенышем судака. Фаниль не обращал на нас внимания: сидит и водит блесной — вверх-вниз, вниз-вверх! Он был уже целиком во власти нахлынувшей рыболовной страсти!

Но что такое? Почему он замер? И в глазах — испуг. Что с тобой, Фаниль?

— Коряга! — выдохнул он наконец.— Черт бы ее побрал. И блесен нет!

Не успел я утешить его — найдем, мол, лишнюю блесну в загашнике, — как вдруг его катушка, поставленная на тормоз, громко затрещала. Фаниль вскочил— лодку сильно качнуло — и дурным голосом закричала — Рыба!

Мы снова бросили на произвол судьбы свои снасти и стали помогать нашему товарищу. Рыбина оказалась на этот раз таких размеров, что ее можно было назвать акулой. По нашей команде Фаниль то подтаскивал ее к лодке, то отпускал, водил па леске, как на поводке (мучил, говоря рыбацким языком) пока наконец минут через пятнадцать не вывел наверх из глубины. Это была щука. По размерам точь-в-точь такая, что унесла в своих зубах моего золотисто-желтого карасика. Длиной — в половину лодки. Вот когда пригодятся пролежавшие три года без дела сачок, в который можно упрятать теленка, и надежный железный крюк. Тут уж я стал командовать:

— Не спешить! Теперь она от нас не уйдет!.. Сейчас мы ее под горло крюком!.. Хоп!.. Все!..

И вот она уже нахально разлеглась во всю длину своего могучего тела на дне лодки. Стой! А почему у нее две блесны? Одна в пасти, а другая под нижней челюстью... Неужели эта та самая, с карасином?!

Такая нелепица может прийти в голову только рыболову!

Фаниль, совсем по-детски задохнувшись от радости, вскричал:

— Братцы, глядите, эта щука с часами!

С часами?! Я вспомнил рассказ деда Латыпа.

— Постой! Дай-ка мне. «Нашему сверстнику Латыпу. Поздравляем с 60-летнем»...— прочитал я на задней крышке и осмотрел находку,— Все-таки не устоял, значит, перед соблазном старикан?

Удивительным было то, что часы шли! Я сверил их со своими — минута в минуту. И календарик показывает сегодняшнее число. Вот они какие, наши чистопольские часы! С автоматическим подзаводом, в водозащитном корпусе, с календарем!

Я тут же рассказал Азату и Фанилю историю щучьих часов. И еще о том, что дал слово деду Латыпу свести его с журналистом, которому он может рассказать обо всем, что его волнует.

В тот день мы еще ловили и поймали много рыбы, но говорить об этом после того, как описано столь чрезвычайное происшествие, уже неинтересно. Хочется добавить только несколько слов о Фаниле. Когда мы стали собираться, он достал из своего рюкзака пузырек с какой-то темно-зеленой жидкостью.

— Друзья! — торжественно сказал Фаниль.— У меня припасен для вас один сюрприз. Я нарочно не развязывал рюкзак до сих пор — боялся, что вы плюнете на спиннинги и начнете ловить на кольцо. Перед вами конопляное масло.

Вот он какой, наш Фаниль. Сказал: «Найду конопляное масло!» — и нашел. Но не у нас в Татарстане нашел — ему привезли его с Кавказа.

Фаниль, оказывается, прощупал проблему татарской конопли со всех сторон. Ему объяснили, что в аспекте сегодняшних достижений сельскохозяйственной науки, учитывая экономику, наши земли нет смысла занимать под коноплю.

Ладно. Тем не менее конопляное кавказское маслице мы испытаем на деле. А пока... надо спешить на остров рыболовов к деду Латыпу. То-то обрадуется старик чудесному возвращению его часов!