Лея Любомирская - Уксус и крокодилы

Немецкий поэт-мистик Людвиг Гортензиус задумал написать несколько бесконечных поэм, посвященных трансцендентным числам. Поэма, посвященная числу «пи», носила название «Число π», число слогов в ней равнялось целой части цифрового выражения этого числа — 3. Число слогов в каждой строке трехстиший поэмы равнялось последовательным цифрам числителя его дробной части, соответственно: 1, 4, 1; 5, 9, 2; 6, 5, 3; 5, 8, 9; 7, 9, 3; 2, 3, 8; 4, 6, 2; 6, 4, 3 и т. д. Высчитывая следующую цифру числителя, Гортензиус вдохновенно вписывал в поэму новую строку. Подсчеты с каждым разом становились все труднее, а мгновения краткого поэтического озарения — все долгожданнее. Потеряв терпение на 92 цифре (и строке), Людвиг Гортензиус начал писать поэму, посвященную неперову числу е , под названием «Непер». Количество строк в ней, соответственно, равнялось 7, 1, 8; 2, 8, 1; 8, 2, 8; 4, 5, 9; 0 (пустая строка), 4, 5; 2, 3, 5; 3, 6, 0 (пустая строка) и т. д. На сей раз терпение было утрачено поэтом уже на 77 строке. До конца своей недолгой жизни Людвиг Гортензиус успел начать еще три поэмы, посвященные десятичным логарифмам чисел 2, 3 и 4. Все пять произведений так и остались незавершенными и, разумеется, не будут закончены никем и никогда.

Допустим, что сочинитель всех этих историй — это вектор r 1, расположенный под углом φ 1к оси абсцисс (см. рис.). Тогда критиком этих историй будет вектор r 5, расположенный под углом φ 5к оси абсцисс.

Их благожелательным читателем будет вектор r 2, расположенный под углом φ 2к оси абсцисс.

А их неблагожелательным читателем будет вектор r 4, расположенный под углом φ 4к оси абсцисс.

Нейтральным же читателем будет вектор r 3, расположенный под углом φ 3к оси абсцисс.

Отсюда комплексное число сочинителя z 1= г 1(cosφ 1+ i sinφ 1), где r 1= √0 2+ 2 2= 2, следовательно, z 1= 2(cos 90°+ i sin 90°) = 2 i , где i = √-1.

Комплексное число критика равно z 5= r 5(cosφ 5+ i sinφ 5), где r 5= √2 2+ 0 2= 2, следовательно, z 5= 2(cos 0° + i sin 0°) = 2, т. е. на самом деле оно действительное.

Комплексное число благожелательного читателя z 2= r 2(cosφ 2+ i sinφ 2), где r 2= √1 2+ 2 2= √5, следовательно, z 5= √5(соs 62,5° + i sin 62,5°), где i = √-1.

Комплексное число неблагожелательного читателя z 4= r 4(соsφ 4+ i sinφ 4), где r 4= √2 2+1 2= √5, следовательно, z 4= √5(соs 22,5° + i sin 22,5°), где i = √-1.

И комплексное число нейтрального читателя z 3= r 3(соsφ 3+ i sinφ 3), где r 3= √2 2+2 2= √8, следовательно, z 3= √8(cos 45° + i sin45°), где i = √-1.

Сопоставив все пять чисел: 2 i , 2, √5(cos 62,5° + i sin 62,5°), √5(cos 22,5° + i sin 22,5°) и √8(cos 45° + i sin 45°), приходим к выводу, что четыре из них не лишены комплексов и только число критика является одновременно действительным, рациональным, положительным, натуральным, целым и простым, хотя и не совершенным.

Ахиллес смотрел в оптический прицел, зажмурив один глаз и даже высунув язык от усердия. В перекрестье прицела была Черепаха, неспешно бегущая по трассе.

— Ну я тебя, — сказал Ахиллес и нажал на курок.

Ничего не произошло.

— Ну я тебя! — уже просительно произнес Ахиллес, снова нажимая на курок.

— Ничего не выйдет, — сказал голос.

— Простите? Кто говорит? — спросил Ахиллес, оглядываясь.

— Это я, Пуля, — сказала Пуля. — Видите ли, пока я долечу до места, где сейчас Черепаха, она пройдет какое-то расстояние.

— Нет, — сказал Ахиллес. — Нет, только не это.

— …а если на полпути между нами была бы еще одна Черепаха, то ее тоже не догнать. В итоге мне просто не сдвинуться с места, — пожаловалась Пуля.

— Да и нет там никакой Черепахи, — приятным баритоном вдруг сказал Оптический Прицел. — Ведь свету ее тоже не догнать, а следовательно — и не отразиться. У Ахиллеса галлюцинации.

— Позвольте, — возмутилась Пуля. — Но я тоже ее видела! Кроме того, говоря о свете, мы можем обратиться в другую область физики, и тогда…

Ахиллес тихонько отложил винтовку и пошел к лестнице с крыши. Когда до него доносились отголоски спора, он вздрагивал.

— Может, еще мешочек? — спросила Черепаха.

— Ты уверена? Тут и так очень много. Ты будешь очень медленно…

— Ахиллес, — укоризненно сказала Черепаха.

Ахиллес осекся, потом пожал плечами.

— Хорошо, еще один мешок.

Когда он закрепил еще мешок, Черепаха сдвинулась с места.

— Вроде все нормально. Ну, я пошла.

— Бывай, — сказал Ахиллес, присаживаясь на остатки мебели. Наблюдая, как Черепаха проползает через разлом в стене, он мечтательно бубнил себе под нос: «Скажу им: „Это Черепаха! Она заставила меня! Вы еще можете ее догнать!“ Или нет. Лучше: „Вот она, ловите ее! Черепаха — вор, держите ее!“»

С улицы доносились сирены полицейских машин, подъезжавших к банку.

— А вот это мы с Одиссеем на фоне троянской стены, — сказал Ахиллес.

Черепаха присмотрелась:

— Как интересно. Что это там на ней напи…

— А это, — поспешно перебил Ахиллес, показывая новую фотографию, — та самая Елена Троянская.

— Да ну?! — Где-то с минуту Черепаха пристально всматривалась в фотографию. Потом подняла взгляд на Ахиллеса. Взгляд был очень выразительным.

— Знаешь, — сказал Ахиллес, — не я начал троянскую войну. Нечего на меня так смотреть.

— Все в порядке, — сказала Черепаха. — Она действительно прекрасна. Сто тысяч греков не могут ошибаться.

Ахиллес недоверчиво хмыкнул и продолжил:

— Ладно, а на этой я… Ох!

— Удачная фотография, — оживилась Черепаха. — Надо же было так момент поймать.

— Не может быть, — с отчаянием сказал Ахиллес. — Я думал, я ее выкинул.

— А ты ничего получился, — сказала Черепаха. — Эта стрела в пятке придает тебе очень серьезный вид.

— Мне не стоило знакомить Париса с Зеноном, — сказал Ахиллес. — Я стал жертвой их расхождения во взглядах.

— А на заднем плане что?

— Конь, — буркнул Ахиллес. — Троянский.

— Вот это? — спросила Черепаха.

— Что тебе на этот раз не нравится?

— Ничего-ничего. У вас была веселая осада. И теперь становится понятно, откуда растут ноги у мифа про Годзиллу.

Черепаха пошарила на дне коробки с фотографиями и сувенирами.

— Ого. Что это такое?

— Ключ от города, — сказал Ахиллес.

— А зачем он?

— Победители после осады получают ключ от города. Это традиция.

— Нет, я спрашиваю, зачем нужен ключ от города?

— Ну ты даешь! — изумился Ахиллес. — Ты, когда из дома выходишь, разве двери не запираешь? А тут — целый город. Еще влезет кто, натопчет. Когда все кончилось, мы его заперли и разошлись по своим делам.