Нина Абрамович - Записки филиппинки (сборник)

– Почему ты тогда затормозил на мне в Гидропарке?

– Я увидел тебя. Ты личность. Умница и красавица.

– Но ты ведь видел, что я… старше тебя?

– Мне было интересно.

Петька был сыном священника из далекого села на Ивано-Франковщине. Отец его имел должность ректора духовной академии в городе и маленький приход у себя в селе. Петька на большие церковные праздники ездил домой, в семью, и помогал отцу.

Я жутко скучала по нему. И он, наверное, тоже. Потому что звонил мне по телефону и пел рождественские церковные песни. Из дому он привозил паек: ведро яиц, ящики куличей, невообразимо вкусные домашние пироги с изюмом, маком, желе, орехами…

– Ты отцу помогаешь? Как? – допытывалась я. – В качестве кого ты там?

– Я у отца в церкви служу, дьячком, – вполне серьезно говорил он.

Я рассмеялась. Петька был таким непосредственным. У себя дома, в семье, он, наверное, был ангелом. Потому как там он не пил, не курил. Его родители даже не представляли, что он на такое способен. На девушек там он не смел смотреть. Его еще в юности помолвили с Оксаной, дочкой священника из соседнего села. И отец ему прочил карьеру, подобную своей, – у Петьки уже был диплом выпускника духовной академии.

– У тебя, наверное, будет самый большой приход! – шутила я.

– Почему? – наивно спрашивал он.

– К такому мужчине, как ты, прихожанки со всей страны съезжаться будут.

Красавец батюшка! Да еще на кларнете играет.

Трещина меж нами возникла внезапно. Он не приходил несколько дней и не звонил. Я страдала, не могла найти себе места. Ну, значит, все. Я понимала, что все когда-нибудь закончится.

В тот день мне не работалось. Отдала рекламки Валерию Ивановичу и, сославшись на головную боль, пошла к метро.

И тут увидела его, выходящего из вагона. Видный, красивый, вихрастый. Мой любимый мальчик вел за руку… девушку. Красивую, с темными волосами по пояс, в романтичной, длинной юбке. Они смотрелись гармонично. Внутри все разом оборвалось, дыхание перехватило, руки предательски задрожали.

Я невольно повернула за ними. Странно, но мой мальчишка вел девушку по направлению к кафе «Русалка». Хитрюга! Он оставил спутницу за деревьями, а сам пошел к кафе. Я видела, как он поздоровался с Валерием Ивановичем за руку и стал его о чем-то выспрашивать.

– Да вот же она, – показал на меня Валерий Иванович.

– Ты ходишь ко мне на свидание с другими женщинами? Ты бабник? – спросила я со злым ехидством.

– Бабник, – ответил он.

– Но, собственно, это не мое дело. У тебя своя жизнь. И я не хочу тебе что-то диктовать. Делай, как знаешь.

Он взял мою руку, перевернул привычно ладошкой вверх. Поцеловал и произнес: «Я тебя хочу».

– У тебя есть, кого хотеть. Спи со своей девушкой.

– Я сплю только с тобой. Она моя коллега из оперетты. Я не сплю с теми, с кем работаю. Понятно?

Они ушли. Явился он ко мне ночью. Я простила.

В конце концов, я не могу его привязать к себе. Запретить кем-то увлекаться. Он любит жизнь. Любит женщин. Он ими любим. Что делать? Отказаться от него? Но это выше моих сил. Принимаю его таким, каков он есть. Если он изменяет мне со сверстницами, это, конечно, больно. Когда же он им изменяет со мной, это прибавляет мне веса в собственных глазах. Значит, я лучше! Ночевать же он пришел ко мне.

Пошлая бабья философия! Трусливое оправдание собственного бессилия.

В эту ночь мы любили друг друга особенно пылко и как-то даже отчаянно.

Девушки между нами стали появляться все чаще. Однажды он неожиданно позвонил поздно вечером.

– Через пятнадцать минут буду. Готовь ванну и себя, конечно.

Через полчаса его еще не было. Я вышла на улицу. Увидела их сразу. Он медленно шел в сопровождении какой-то девчонки. О чем-то оживленно беседовали. Уходить было глупо. Я подошла, поздоровалась. Они обменивались телефонами. Девушка помадой пыталась нарисовать цифры на его руке. Похоже, у них ничего не получалось. Он занервничал.

– Значит, не судьба, – иронично выдавила я.

– Кто вы? – спросило меня юное создание.

– Любовница…

Девчонку будто ветром сдуло.

Я еще никогда не видела его таким злым.

– Ты взрослая женщина! Как ты могла девочке, которая тебе в дочери годится, сказать, что ты моя любовница? Это аморально!

– Я тебя этим дискредитировала? Так зачем ты шел ко мне? Где твоя мораль?

Он негодовал. Я пыталась отшутиться, найти способ примириться. Он не хотел заходить ко мне в дом. Сказал, что знать меня больше не хочет. Мне было больно слышать это. Но больнее было потерять его навсегда. Мы долго сидели на траве возле дома. Он меня отчитывал. Ко мне мы все-таки поднялись.

Он оказался злопамятным. И долго еще сердился, вспоминая этот случай.

Я должна была ехать в Германию, к подруге Машке. Виза была получена месяц назад. Но как не хотелось ехать! Бросить Петьку на девчонок?

Я забыла прийти на собеседование в посольство в назначенный день. Вспомнила об этом совершенно случайно. Взяла такси и с опозданием в три часа подошла к окошку. Такого прецедента в Посольстве Германии еще не было.

– К кому и с какой целью едете в нашу страну?

– К подруге. Писать рассказы о большой любви.

Визу выдали без проблем. Но как не хотелось уезжать! Я сделала это только тогда, когда мой Петька поехал домой, на летние каникулы. Исполнять обязанности дьячка.

Подруга постаралась, чтобы мне не было скучно. Возила меня в Голландию, на Норд-зее. Развлекала, как могла. Бильярд-клуб, бассейн, кафе, шопинги, велопрогулки. С Машкой было весело. Мы сутками хохотали, будто и не расставались со студенческой поры, беззаботной и веселой. Успели написать пару любовных рассказов, кучу стихов. Но я рвалась домой. К неверному Амадею.

«В духовке – мясо по-французски, а на десерт – французская любовь», – отослала я ему смс-ку в день приезда. Он тут же откликнулся. Явился разодетый, в ярком пиджаке и галстуке. Какой-то официальный, холодный, чужой.

– Я купил тебе французские духи. Но у меня все украли.

– Где? Как?

– Я не хочу рассказывать. Глупости это все.

– Что случилось?

…Они познакомились на Крещатике. Она была приезжей. Переночевать ей было негде. Денег тоже не было. Он пожалел ее. Пригласил к себе. Нет, у них ничего не было. Даже не целовались. Выпили вина. Он начал играть ей на кларнете. А потом потерял сознание. Проснулся в три часа дня. Со страшной болью в голове. Наверное, это был клофелин. Ни девушки, ни золотой цепочки с крестиком, ни французских духов, ни мобильника. Украден был даже электрочайник. Слава Богу, что на кларнет мошенница не позарилась.