Александр Попов - Нью-Йоркский марафон. Записки не по уму

Я тогда так любил, что думали за меня другие, те, кому еще не

Любая мысль – шаг от любви.

Ешь и дышишь для тела. Думаешь зачем? Для того, чтобы вместе с тобой страдали невинные?

Спины людей списаны друг с друга. У лиц на это дело табу.

Сон с рекламой – сериал.

Однажды доктор посоветовал моему другу ходить задом наперед. Утверждая, что такая ходьба продлевает жизнь. Доктор оказался прав.

Голландские исследователи опытами убедили пол-Европы, что те, кто ходит задом наперед, думают лучше.

Оптики японских университетов разработали зеркала заднего хода. Партия опытных образцов поступила в продажу.

Итальянские мастера художественного слова убеждены, что при задней ходьбе читается лучше.

На ряде сайтов выставлены списки книг заднего хода.

Говорят, что когда выйдет в свет «анатомия мозгов», читателей след простынет.

В глубине зеркал лица со спины не стареют.

– Смотри, кто-то ползет.

– Польза.

– Кто ей крылья оборвал?

– Она родилась такой.

Повадилась ворона на крест гадить. А кому на птицу пожаловаться? Вдруг она иудейка? Кинули сало – клюет, значит, не иудейка. Водки налили – пьет, не мусульманка. А раз на крест гадит – не христианка. Спросили нищего на паперти:

– Скажи, ворона кто?

– Тварь божья.

А где изглоданные совестью? Кто их видел?

Тут тоже полно людей, у которых каждый день понедельник.

Ограниченность ограниченности рознь. Я за ограниченно ограненных. Они занимают мало места на Земле, этим и украшают.

Возили на базу, где обучают птиц дрессировке облаков на дожди. Вернулся и реву, слезы сами из меня текут и текут. Как это ловко у них получается.

В руководстве у нас подростки.

– Кто такие мамонты?

– Трамбователи жизни.

– А вымерли почему?

– Людям опять асфальт подкинули.

У книг осень насовсем, в ломбардах золото страниц не принимают.

Если бы мне отказали в человеческом облике, я бы дал согласие на сумерки весны.

Записки не по уму, проверка на вшивость.

Второй год сотрудников к музыке приобщаю, начал с окрошки. Окрошка-хороший старт. Одну кастрюлю готовлю без музыки, вторую под шансон. Подходят, пробуют, где какая окрошка зарыта. Насобачились, черти полосатые, отвечают. Со следующего года начнем клиентуру к музыке привязывать.

Можно ли любить заведение, где над собаками издеваются, обезьян, свиней мучают? Ответ понятен, а я свою страну люблю.

Нельзя партиям давать нескромные имена: «Единая Россия», «Справедливая Россия». Россия не партия, она – Родина.

Текст только тело.

У нас власть стрелки времени принимает за бантики. Для них время – что елка новогодняя, которую хочется украсить собой.

Люди однажды уже разбегались. Кто в птицы, кто в насекомые, кто в слоны, кто в крокодилы. Те, что остались людьми, предательства не простили. Они отлавливают перебежчиков и дают им пожизненные сроки в клетках зоопарков.

Слово «гном» от греческого «гносиз» – знание.

Как только не наказывают за знания. Этих наказали ростом.

Как был сделан флаг международного общества Красного Креста? Взяли швейцарский, вывернули наизнанку, и готово.

Читал местные газеты. Пустые, как наши, с точностью до цвета.

Шекспира как-то спросили, сколько ему лет?

– Мне тридцать один на данный момент.

– Как же так? – не выдержал один из любопытных.

Раньше я был младше вас, а сейчас, выходит, стал старше?

– Видите ли, милейший, я, в отличие от вас, Господин слова.

Водка в России не алкоголь – средство от рабства.

Конечно, лучше бабы, чем свобода, не сыскать. Беда в том, что охоту отбили.

А если вынуть из карманов все фиги?

Только уложив себя на лопатки, становишься Атлантом с Землей на плечах.

– Кто живет на Земле?

– Люди.

– А есть место на ней, где человеком быть невозможно?

– Есть.

– На полюсах?

– Нет, в России.

– Почему?

Мечтаю на следующий год заявить на Нобелевскую премию бельгийца Ноэля Година. Не знаю, правда, кто его усилия по достоинству оценить сможет. Химики, физики, экономисты?

Думаю, скорее всего медикам по плечу.

Година – идеолог швыряния тортов в людей излишней серьезности, страдающих избытком собственной важности.

Среди его клиентов числятся Билл Гейтс, Жан-Люк Годар, Николя Саркози.

А если в наших магазинах начать продажу тортов для подобных акций? Думается, после каждого броска жить станет веселее.

Что-то боязно за торты. Заблатуют, до дефицита доведут или еще хуже…

Есть на нашей планете место, где готовят невозвращенцев на Землю. И деньги выделены, и желающие есть, и дата намечена.

Если не поэт, значит, инопланетянин.

Мне ведомо самое загадочное, самое таинственное существо. Тело его мгновенно. Одной руки уже нет, другой нет еще.

Говорят, Буратино поумнел, в полено просится.

Время в величавости завечерело. Люди суетятся от глупости. Время на своем месте стоит. У людей места нет…

Есть такой светлячок внутри, он не растет, а убывать умеет. Его бы беречь, а как беречь, если жить мешает. Зовут того светлячка Совесть.

– Скажи, Адам, кто был до нас?

– Боль и удовольствие.

– Они любили друг друга?

– Да.

– Откуда ты знаешь?

– Мы тому доказательство.

У природы один неверный шаг, и тот человек.

До Ньютона человеку уютнее было, он законами сильно ограничил. Хуже Ньютона Станиславский со своим «Не верю!».

Тень утонула. Все всполошились. Кто-то догадался погасить свет. И всё встало на места.

Я в отпуске – раз. Не в своей стране – два. У меня есть время думать о нюансах. Сегодня – это выемка над верхней губой.

Как только человек рождается, к нему прилетает ангел, дотронуться до этого места указательным пальцем. Оставив след, ангел улетает, а только что пришедший на Землю забывает всё, что было с ним прежде.

Кому пришло в голову прикрывать место ангела полоской усов?

– Почему голова женского рода?

– Ей во время дождя юбка требуется.

В давние времена в первую брачную ночь даже звезды занавешивали.

Когда ветер и солнце заигрывают с ее юбкой, с ее волосами… я понимаю: вот он, флаг государства, в котором хочется жить.

– Что такое патриотизм?

– Твердо стоять на Земле, когда все голосуют за небо.

Есть на свете тюрьмы, где не только исправляют, но и выводят в большие люди.