Тимур Ибатулин - Как мы с папой...[сборник рассказов]

Тут я заметила куда смотрит подруга и все слова сразу застряли в горле. Из–под шкафа выползло что–то мохнатое, страшное, и ужасно знакомое. Мы увидели как зашевелились длинные усы. Нам показалось, что чудовище смотрит на нас. И тут оно шевельнулось.

— А-аа! — завопила Светка на весь детский сад.

— А-ааа!!! — перекрыла я вопль Светки своим, потому что страшилище быстро перебирая лапками поползло к моей ноге. Мы забыли о пауках, о Вовке, о тете Маше, и с жалобным «ой мамочки» выскочили из–за шкафа. Прямо нянечке в руки. Она уже увидела нас и уперла руки в бока, ожидала, что мы подойдем. Постепенно страх начал отпускать нас, но вместо него пришла боязнь наказания. Шалости мы все любим, а отвечать за проказы никому не хочется. Вовка стоял рядом с тетей Машей. Когда он нас увидел, то очень обрадовался:

— Вот они!!! — завопил Вовка, но вдруг осекся и продолжил уже другим голосом, жалобно, — Это они… они меня!

Я от неожиданности даже глазами заморгала «вот так предводитель, вот так заводила среди мальчишек…»; я встретила решительный Светкин взгляд и поняла, что уж муравьев в постели Вовке не избежать. Ну и ладно — я улыбнулась и ответила Светке согласием. С тетей Машей было сложнее, и через минутку мы пожалели, что связались с Вовкой, но слава Богу все когда–то кончается. К тому же Светка все же была дочерью тети Маши. К тому времени когда воспитательница нас положила спать Светкина мама пришла мириться и тайком пронесла Светке подарок — соленый огурчик. Светка для порядка покривила губы, а потом принюхалась и тут же согласилась на мировую. Тетя Маша улыбнулась, а Светка предложила мне:

— Жека, иди ко мне, давай огурец пополам!

— Не надо пополам, — засмеялась Светкина мама и, как у фокусника, в её руке появился второй огурец, — Женечка, скушаешь огурчик?

— И мне огурчик! — воскликнул Вовка с дальней кровати. Нас передернуло, а он все же тоже не остался без огурца. Все остальные уже спали и мы радостно захрустели. Я откусила чуть–чуть, пожевала, и по рту растеклось замечательно–вкусное ощущение малосольных огурцов. Я хотела откусить еще и вспомнила про сестру Наташку.

— Ты что не ешь? — удивилась Света, — не нравится?!

— Что ты, о-очень вкусно! — ответила я, сглотнув, — сестрице оставлю, она тоже любит солененькое.

Я с сожалением посмотрела на огурчик. Понюхала. Лизнула его. Язык мягко обволокло соленым. Не понимаю как это получилось, но я опять откусила кусочек и пожевала, пососала его, а потом разозлилась на себя и спрятала остаток огурца в карманчик на трусиках.

Светка понимающе вздохнула. Пододвинулась ближе.

— Давай пополам, по очереди? Кусай! — сказала она и доверчиво протянула мне руку с огурцом.

Я недолго мялась — мы заново весело захрустели. Как заснули, я не помню, а после полдника время пролетело быстро. Пришла мама, и мы пошли домой. Дома было много народу, много смеху и торт со свечами. Был день рождения Наташки, но торт не трогали — все ждали нас с мамой. Я сразу об этом и сказала маме. Сестра услышала. Наклонилась, прижала мою голову к груди и сказала на ухо:

— Дурында! Мама–то дома с утра была, а ждали мы все тебя! Пойдем свечки в торте зажигать!

И мы пошли. Свечи в полумраке комнаты загорались ярко, таинственно, и празднично. Мне тоже дали зажечь, и я даже пальцы обожгла — так не хотелось гасить спичку, поэтому я все зажигала, зажигала свечи…

Так жалко было, что Наташка сейчас в одно мгновение все задует.

— Нет! — взмолилась я, — не дам!

Мама строго посмотрела на меня и украдкой погрозила пальцем.

— Ну, еще чуть–чуть! Одну секунду! — Я безнадежно заглянула в Наталькины глаза и, она согласилась. А свечи горели ровно и неторопливо. Лица у всех были в желтых отсветах, словно все собрались у маленького костра. Я почувствовала, как растет напряжение и мне показалось, что вот–вот будет поздно.

— Давай Наташа, — сказала я быстро, — и пусть все сбудется!

Свечи погасли сразу все, а мальчик, сидевший напротив, резко отшатнулся и спрятался под столом. Этот мальчик потом бегал и спрашивал салфетку — все разводили руками и смеялись.

Потом все стали дарить подарки: телефон и наушники, зеркальце и книжку «Самая красивая», набор свечей, билет в кино на фильм «Девушка на всю жизнь!». А в открытку, с надписью «Любимой», сестра даже и заглянуть не дала — сама только быстро просмотрела, улыбнулась и лицом порозовела.

Я чуть собственные кулаки не съела от любопытства.

Все всё дарили, а мне и дать любимой сестренке было нечего. И тут я вспомнила про огурец. Потянула сестрицу за рукав. Она не заметила. Тогда я пару раз как следует дернула, ткань затрещала, а Натка наклонилась ко мне и с тревогой заглянула в глаза.

— Да нет, — ответила я поспешно, — все нормально. Просто я тоже… хочу тебе подарить кое–что.

Наталья улыбнулась, быстро выпрямилась и громко объявила:

— Внимание! Моя единственная, самая любимая, замечательная сестренка тоже хочет сделать мне подарок!

Я чуть под стол не прыгнула от неожиданности. Я то хотела тихо и незаметно…

Молчание затягивалось.

— Ну же, — подбадривали гости.

— Ну, что же ты?! — заволновалась Наталья.

Я все волновалась, и не решалась показать, а потом решила «какая разница увидят остальные или нет — Наташка оценит, а это главное!» И добавила уже для всех, вслух:

— Пусть все на секунду закроют глаза!

Все засмеялись, но глаза закрыли, а я быстро засунула руку в карманчик на трусах и вытащила за хвостик свой подарок.

— Вот! — сказала я радостно–громко. Запрыгнула на стул и подняв руку с огурцом высоко над головой

покрутила ей — чтобы все как следует разглядели мой подарок.

Кто–то хихикнул, затем наступило молчание.

— Жопка от огурца?! — вслух удивился Саша, одноклассник сестры.

Кто–то засмеялся, седой незнакомый дядька (наверное Наткин учитель) хмыкнул и почесал в затылке, а остальные улыбались и ободряюще смотрели на меня.

Я опустила руку и посмотрела на огурец.

— Действительно жопка…, — пробормотала я, и изумленно воскликнула, — но как?! — Я огляделась и увидела, что некоторые осуждают, а другие смотрят с ехидцей. Лицу в миг стало жарко и я оправдываясь пояснила, — Я же только пару раз лизнула!!!

И тут всех словно прорвало. Смеялись, кашляли, давились смехом, краснели… Только переставали хохотать в одном углу стола, тут же начинали тонко хихикать в другом. На шум прибежала мама, я обиженно надула губы и ушла в свою комнату. Взрывы веселья постепенно стихали. В дверь постучали. Я не ответила — мама зайдет и так, а больше я никого видеть не хотела. Дверь все же открылась. На голову легла родная — теплая, ласковая ладонь.

— Все нормально мам, — сказала я и утерла рукавом нос. Ответа не последовало. Я подняла глаза. Это была сестра. Наташка присела ко мне на пол, и обняла меня за плечи. Я не стала отодвигаться…