Светлана Багдерина - Убыр и гондыр

Шерстни за ним не последовали – было еще слишком темно для них. Они наощупь расселись по всему, на что наткнулись, и сердито, но удовлетворенно жужжа, стали ждать рассвета, самодовольно обмениваясь впечатлениями от недавней битвы.

Перегруженное неуклюжее корыто шло тяжело, страдая бортовой и килевой качкой одновременно.

Едва Серафима отвлекалась на секунду, чтобы осмотреться по сторонам или перекинуться парой слов с кем-нибудь из свиты, чтобы убедиться, что они все еще на борту, как оно начинало лениво замедляться и скачк а ми терять высоту, заставляя холодный пот выступать на лбу, а небогатое содержимое желудка подкатывать к горлу. Чтобы держать его на одном курсе [15] Вот бы еще знать, каком! и не давать ему заваливаться и рыскать, приходилось постоянно делать тяжеленным пестом движения, похожие на гребки, и пальцы Серафимы, однажды намертво сомкнувшись вокруг деревяшки, уже часа два как больше ничего не чувствовали. Само их существование скептически настроенный ум давно уже поставил бы под сомнение, но измотанной царевне было не до таких изысков, и поэтому она просто гребла, гребла, гребла…

Край горизонта над лесом, наконец-то, засветился. Теперь можно было определить, в какую сторону они летят.

– Находка, куда нам теперь? – обернулась царевна, сжимая сведенными судорогой руками тяжелый пест и тыча им вниз, чтобы не терять высоту. Перегнувшись через край корыта, и так можно было сорвать пригоршню голубоватой, склизкой на вид, светящейся в темноте листвы с верхних веток очередного таинственного дерева, верхушка которого выступала из тумана консистенции общепитовского молока как какой-то психиделический айсберг.

Октябришна повернула голову направо, налево, попыталась посмотреть назад без того, чтобы вывихнуть себе затекшую шею, и усталым сонным голосом объявила:

– Это смотря куда мы хотим попасть, ваше царственное величество. Серафима. Сергий. Если назад в Черемшур, то нам направо. Если в царство Костей – то налево. А если в Лукоморье…

Царевна заинтересованно повернулась к ней левым ухом и на мгновение перестала грести.

– …тогда не знаю. Дороги-то мы так и не спросили… – извиняясь, развела руками Находка.

– Сер… ргий!!! – встревоженно окликнул Серафиму Саёк, не дав ей высказать свои комментарии ко всему вышеизложенному. – Я тут, пока мы летели, когда светать начало, назад всё оглядывался…

– И что?

– И вот я сначала думал, что это мне показалось.

– И что?

– А сейчас я вот оборачиваюсь, смотрю – нет, вроде, кажется, не показалось.

– И ЧТО?!

– За нами, кажись, какая-то птица летит.

– Птица?! – переспросила изумленно Серафима, ожидавшая погоню кого угодно, только не птицы. – Находка, что за птица за нами лететь может?

– Птица?… – недоуменно пожала затекшими плечами октябришна. – Какая птица? Зачем ей за нами лететь?

– Так это мы тебя спрашиваем. Как аборигена и краеведа, – перекинула ей обратно вопрос царевна. – Мы же должны знать, беспокоиться нам или паниковать.

– Паниковать? Беспокоиться? – по голосу Находки было понятно, что она с места и в карьер начала делать сразу обе эти вещи одновременно.

– Да ты посмотри сама, Находка! – жалобно попросил Саёк. – Сер-ргий… Ты можешь повернуть корыто так, чтобы Находке было видно?

– Без набора высоты – нет, – решительно отсекла попытки маневрировать Серафима.

– Находка, а, Находка, – снова жалобно проговорил Саёк сзади. – Ты же должна знать. Скажи, если мы у убыр корыто увели, то ведь ей летать больше не на чем?…

– ЧТО-О?! – махнула пестом царевна так, что корыто заложило вираж, едва не вывалив всю команду на землю, а сама она получила ни с чем несравнимую возможность разглядеть довольно шустро приближающуюся к ним ступу и ее пассажира-пилота, маневрирующего и на глазах ускоряющегося энергичными взмахами метлы.

И вряд ли это был гондыр.

– САЁК!!! Чего же ты раньше-то молчал!!! – страшным голосом произнесла Серафима и замахала пестом с удвоенной энергией, тем мне менее обреченно понимая азбучные истины не открытой еще науки самолетостроения, что чем мощнее форсаж, тем больше тратится топлива и тем меньше время полета.

– Она приближается!!! Приближается!!!..

Вопли оруженосца помощи тоже не оказывали, как и ставшее уже почти привычным дрожание Находки. Почти.

«Наверное, в прошлой жизни она была осиной. Или плакучей ивой», – отстраненно подумала Серафима, чувствуя, что всему на свете есть предел, и первой строчкой этого печального многостраничного списка сейчас идет ее выносливость.

– Стойте!!! Стойте, шпана, кому говорят!!!..

После этого выкрика выносливость скачком переместилась на вторую строчку, но Сенька с тоскою ощутила, что ненадолго.

– Ох, батюшка-Октябрь, помоги нам, спаси нас от погибели лютой, сохрани нас от злой старухи убыр… – забормотала дрожащим срывающимся голосом октябришна.

Царевна хотела было напомнить, чьему заступничеству они сейчас обязаны своим катастрофическим положением, но решила, что в этом есть и ее вина, и не стала. Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.

– Остановитесь!!!.. – прозвучал визгливый одышливый голос совсем рядом. – Я вас все равно догоню!..

И тут Саёк шумно выдохнул, корыто дернулось, и яростный крик убыр и торжествующий – оруженосца одновременно всполошили только что сладко позевывавший после тихого ночного отдыха лес.

– Ага, получи!!!..

– Ой-й-й-й!!!..

– Находка, Сер…ргий!!! Смотрите! Я ей в самое ухо залепил! Знать будет, как против нас выступать!

– Шаромыжник недожаренный!!!..

– Что?

– Что там происходит?

– Саёк, что ты там делаешь?!

– Оказывается, я все это время сидел на куче картошки! – радостно выкрикнул оруженосец. – Крупная!

– Целься лучше, – единственно, что смогла посоветовать царевна.

Попадет он снова или не попадет, разозлит он еще больше убыр или не разозлит [16] Серафима изрядно сомневалась, что Макмыр можно было разозлить еще больше. – разницы никакой не было. Конец был один, печальный и предсказуемый.

Если бы среди деревьев мелькнула хотя б речушка, хоть ручей, хоть ручеек какой-нибудь крошечный – можно было бы рассчитывать на помощь Октября. Наверное.

Сейчас же, над лесом, выбор у них был небогатый: или убыр настигнет их, или они попадут в лапы гондыру-мизантропу, или, рано или поздно, пока они пробираются по чащобе, их найдут и разорвут злопамятные древогубцы. А в свою, да и в чью бы то ни было защиту, Серафима была абсолютно уверена, она еще несколько дней будет не в состоянии не то что меч поднять, а и просто руку.

Восторженные кличи Сайка и проклятия Макмыр раздавались все реже и реже, пока, почти одновременно, он и царевна не объявили: