Стивен Фрай - Троя. Величайшее предание в пересказе

– Ему четырнадцать лет.

– Пусть так, однако выбор должен быть за ним.

– Надвигается война.

– Война? – Пелей уставился на Фетиду. – Но никогда прежде не был мир таким тихим. Никаких угроз покою, куда ни глянь.

– Тем не менее надвигается война. Я чую это. Я это знаю. Такая война, какой мир не видывал доселе. И они явятся за нашим сыном. Позволь забрать его и спрятать.

– Куда ты его заберешь?

– Лучше тебе не знать – лучше не знать никому. Лишь тогда будет он в безопасности.

Ахилл обнял друга своего Патрокла.

– Оставляю тебя за старшего над мирмидонянами, – сказал он.

– Они не станут слушаться никого, кроме тебя, – возразил Патрокл. – Сам знаешь.

То была правда: вопреки юному возрасту Ахилла, фтийская армия была предана ему даже больше, чем его отцу, своему царю.

– Чепуха, я всего лишь символическая фигура, – сказал Ахилл. – Да и потом, я вернусь скоро, оглянуться не успеешь.

– Я все равно не понимаю, зачем тебе уезжать.

– Моей матери так запросто не откажешь, – проговорил Ахилл с горестной улыбкой. – У нее жужжит над ухом странная пчела. Мать убеждена, что грядет война и если я пойду воевать, меня убьют.

– Тогда правильно она делает, что забирает тебя!

– Я не боюсь умереть!

– Да, – сказал Патрокл, – но ты матери своей боишься.

Ахилл улыбнулся и ткнул друга кулаком в плечо.

– Да уж не так, как ты.

Фетида забрала Ахилла на остров Скирос, где правил ее старый друг Ликомед. До той поры его самым значимым поступком в истории было убийство героя Тесея [97] Ликомед сбросил его со скалы. См. «Герои», стр. 467. .

– Кажется, я знаю, как спрятать твоего мальчика, – обратился Ликомед к Фетиде. – У меня, как тебе известно, одиннадцать дочерей [98] Разные источники наделяют Ликомеда разным количеством дочерей – от восьми до ста. . Ахилла можно нарядить девочкой, пусть живет с ними. Никому и в голову не придет искать его среди них.

Девчонка из Ахилла тоже получилась загляденье, но вскорости оказалось, что он уже перешагнул порог мужественности – зачал дитя с ДЕИДАМИЕЙ, красивейшей из царских дочек. Ребенка называли Пирром, по тому имени, которое Ахилл взял себе, рядясь девочкой, – Пирра, что означает «Пламенная», поскольку волосы у Ахилла были рыже-золотые [99].

Таково было положение дел, когда через несколько лет Агамемнон послал Одиссея с Диомедом из Авлиды прочесать греческий мир в поисках пропавшего сына Пелея и Фетиды. На беду – Фетиде и ее надеждам спрятать Ахилла, – Скирос располагался слишком близко к Авлиде, как раз на этот остров Одиссей и решил нагрянуть чуть ли не первым делом.

Подозрения у ушлого итакийца возникли сразу, как только он оказался во дворце у царя Ликомеда. Обвести Одиссея вокруг пальца нелегко, а врун из Ликомеда получился небезупречный.

– Ахилл? – переспросил царь с сомнением, будто имя это ему незнакомо, что, по мнению Одиссея, было маловероятно. Молва об Ахилле ходила широкая, даже пока он был совсем юн. – Нет тут никого с таким именем, уверяю тебя.

– Да ладно? – встречно переспросил Одиссей. – Я толкую об Ахилле, сыне Пелея и Фетиды. Твоей подруги Фетиды, – добавил он многозначительно.

– Можешь сам проверить, – сказал, пожав плечами, Ликомед. – Нет тут во дворце никого, кроме моих двенадцати красоток-дочерей.

Диомед с Одиссеем вошли в просторный открытый двор, где царевны коротали дни. Кто-то купался, кто-то перебирал струны, кто-то ткал, кто-то расчесывал волосы. Плескал фонтан. Певчие птицы сладостно ворковали в своих тростниковых клетках. Совершеннейшее воплощение женского покоя. Диомед застенчиво замер на пороге, теряясь, куда смотреть, но Одиссей, прищурившись, не спеша обозрел двор. Затем повернулся к Диомеду.

– Сходи к нам на корабль и вернись с двадцатью свирепейшими и уродливейшими из наших людей, – сказал он. – Ворвитесь с ними сюда. Нападите на дворец. Никаких предупреждений, с мечами наголо. Сделайте вид, будто нападаете на девушек. Устрашайте собою. Вопите и бейте в щиты.

– Ты серьезно? – уточнил Диомед.

– Целиком и полностью, – подтвердил Одиссей. – И не робейте. Все будет в порядке. Верь мне.

Диомед ушел, Одиссей же шагнул вперед и тихонько положил меч на каменный бортик фонтана. Затем отошел в сторонку, сложил руки на груди и стал ждать.

Диомеда, наверное, озадачил приказ Одиссея, но роль свою он сыграл безупречно. Двадцать здоровенных волосатых вояк ворвались вместе с ним во дворик с мечами наголо и боевыми кличами, от которых стыла кровь. Царевны завизжали и разбежались – все, за исключением одной: рыженькая красотка схватила с бортика меч и взмахнула им, ощерившись и взревев.

Одиссей выступил вперед и улыбнулся.

– Ну здравствуй, Ахилл, сын Пелея, – проговорил он.

Ахилл с мечом в руке, тяжко дыша, переводил взгляд с Одиссея на Диомеда и его головорезов. Затем рассмеялся и опустил меч.

– Так-так, – проговорил он. – Одиссей, сын Лаэрта, я угадал?

Одиссей поклонился.

– Мать меня предупреждала: только ты в силах отыскать меня, больше никто.

– Желаешь ли плыть с нами? Вернуться во Фтию, собрать своих мирмидонян и завоевать славу для Греции? На кону наша честь, и твое присутствие – залог нашей победы. Агамемнон, Менелай, твой двоюродный брат Патрокл и великий флот ждут тебя в Авлиде.

Ахилл улыбнулся.

– Похоже, грядет потеха.

Прибытие Ахилла и его мирмидонян неимоверно воодушевило все ахейское воинство. Пророчества знали все. Ахилл – залог победы. Он станет их вожаком, их талисманом. Необходимой была эта поддержка боевого духа: десятки тысяч маялись в Авлиде, прохлаждаясь в ожидании приказа об отплытии к Трое.

Агамемнон встретил Ахилла со всем радушием, на какое вообще был способен.

– Ну наконец-то можно поднять паруса и заняться делом.

Но паруса поднять не удалось. Никакой флот, сколь угодно могучий, не способен плыть без ветра, а ветра не стало никакого. Ни дуновения. И игрушечную лодочку через пруд не перегонишь. Травинка не шелохнется. Судам, груженным провизией, оружием, обслугой и всем остальным необходимым на войне, требовался ветер. Несусветная глупость – воинам гнать в Трою свои пентеконторы на веслах без судов снабжения.

– Калхас! – взревел Агамемнон. – Найдите мне кто-нибудь моего клятого прорицателя!

Калхас низко склонился перед царем, но заговорил неохотно.

– Что с тобой такое? Не томи, старик. Чего это ветра нету? Или тебе неведомо?

– Ведомо, твое величие, однако… может, я тебе лучше потом скажу – наедине?

– Наедине? – Агамемнон огляделся. Его старший командный состав – Менелай, Диомед, Аякс, Одиссей и царь Нестор Пилосский – весь стоял рядом. – Никаких мне тут секретов. Выкладывай.