Константин Костин - Байки из жизни

За пару лет в голову чекистам вкладывали такой объем знаний, что она, та самая голова, попросту начинала дымиться. И вот, учеба окончена, тонны стреляных гильз лежат на полигонах, настало время практики. И вот эту самую группу решили забросить в ГДР. А чего? Обычное советское государство, как и десятки других — Югославий, Болгарий, Чехий и т. д.

И вот тут-то, перед самой отправкой в Deutsche Demokratische Republik, преподаватель немецкого языка — старый комитетчик, проработавший нелегалом 20 лет в Германии, собрал всю группу, и сказал:

— Вот что, сынки. То, чему я вас учил — это одно. Но то, чему я научу вас сейчас, в учебниках не пишут, и в университетах не преподают. Дам я вас словарный запас настоящего мужчины. А то как же? Должны же вы понять, если вас на улице пошлют. И ответить должны правильно…

И в течении трех часов долбил чекистов тем самым словарным запасом настоящего мужчины… В общем, те, что утверждают, что у немцев ругательств, кроме "scheiße" и нету — очень сильно заблуждаются. И изучали немецкий, судя по всему, в школах и институтах. Все там есть! Для каждого русского слова найдется свое немецкое. Или, даже, два. Немцы — вообще, страшный народ — когда им нужно какое-то новое слово, то они составляют его из уже существующих (по умному это называется "неограниченное словообразование путём соединения существительных") — так и появляется, например, DonaudampfschiffahrtselektrizitДtenhauptbetriebswerkbauunterbeamtengesellschaft — в переводе на русский — "Общество служащих младшего звена органа по надзору за строительством при главном управлении электрического обслуживания дунайского пароходства". В СССР все проще — ГОЭЛРО, ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ, и т. д. И коротко, и для постороннего человека звучит угрожающе…

Короче говоря, в славную страну DDR простые советские кгбшники убыли подготовленными по самое не хочу.

Ну а в Германии, понятное дело, основная практика заключалась в беседе с местным населением. Как, мол, относитесь к Советскому строю? Что думаете о перспективах коммунизма? Не беспокоит ли чего — кто их, этих немцев, знает — может, у них тюрьмы пустуют? В беседе с «русскими оккупантами» немцы, не понимая своего счастья, скрипели зубами, но говорили, что все им нравится, все устраивает, Слава КПСС. Но при разговоре с болгарином, венгром, румыном — смысл менялся диаметрально. Оккупанты, мол, и все тут, и нет на них Гинденбурга. Так что задача чекистов как раз и заключалось в том, чтобы не выдавая в себе русского, пообщаться с местным населением. А где это делать лучше всего? Правильно — в пивной, или Gaststatte, как это у них там, у немцев называется. Совместить, так сказать, приятное с полезным.

Вот ту еще стоит отметить, что большинство различного рода злачных заведений в те времена в ГДР закрывалось часов в восемь вечера. Потому как работать им было не для кого — вставали немцы чуть свет, и в шесть утра уже находились на рабочих местах.

Нет, было несколько местечек, которые работали и до одиннадцати вечера, и даже до полуночи. Последнее чекистам было безразлично, ибо как в 23:00 все обязаны были явиться на вечернее построение. Еще стоит отметить некую такую скрупулезность и приверженность к привычкам братского народа — если постоянный клиент сидел за одним и тем же столиком, то даже если его по каким-либо причинам не было вечером, то на столике все равно стояла табличка "Stammkunde" — стол постоянного клиента. И хоть ты тресни, хоть все места будут заняты — владелец забегаловки не даст сесть за этот столик!

В один из вечеров, покинув очередное заведение после его закрытия, двое чекистов обошли все окрестные Gaststatte, но там или не было мест, или уже сидели свои. Нет, было еще одно заведение неподалеку — "Blau Mond", "Голубая Луна" в переводе, но его как-то сторонились… так что пришлось молодым офицерам пойти в другую часть города.

И вот тут — о чудо! Нашлось заведение со столиком, где сидели всего двое, и еще два места были свободны! Эти места и оккупировали чекисты. Заказали пива, шнапса, свиных колбасок, и давай к этим двум подкатывать — естественно, на немецком языке — мол, как вам живется при социализме. Те, гады молчат! И даже между собой не общаются! И так пробовали, и этак — молчат, сволочи!

Как вдруг, совершенно случайно, как говориться — не со зла, один из чекистов сматерился на родном и великом, пролив пиво на штаны. Те двое сразу оживились…

— Так вы русские?

— Русские, а вы — тоже русские?

— Ну да, летчики с военной базы, вот в самоволочку пошли…

— А мы… мы — студенты!

Ну, понятно, раскрылись. Тут уж можно и расслабиться… jungefrau, flasche schnaps, bitte, и так далее. Когда официантка несла по залу поднос с целой бутылкой шнапса всего на четырех человек — весь бар замер в ужасе. Но, разглядев пачку "Беломора" на столе, которую достал один из посетителей, и поставил на ребро, чтобы всем видно было, и дымил этими вонючими папиросами (вот вам, гады, за деда!), то понимали — это русские.

— O! Russisch! Sehr gut!

Так прошла одна бутылка шнапса, вторая… а вместе с теми самыми бутылками прошло и время. Спохватились только в без десяти одиннадцать! Скоро построение — надо бежать!

Собственно, и летчики тут все поняли:

— Нет, ребята, не студенты вы, если по часам живете.

Да и хрен с ними! Пора бежать!

И побежали — выскакивают из забегаловки, а тут — два немца, из тех, что вышли из GaststДtte, когда поняли, что пришли русские. Чекисты уже отбежали не несколько десятков метров, как вдруг в спину донеслось:

— Russisch arschloch!

Halt! Zuruck! Да какой там, собственно, zuruck, если времени — даже двух минут нету, чтобы этим фрицам накостылять? Вот тут и пригодился тот самый словарный запас настоящего мужчины! За несколько десятков секунд два советских чекиста обложили немцев матом на их родном языке так, что супостаты сперва покраснели, потом — побледнели, и, наконец, просто выпали в осадок. А после — еще и успели на построение!

Наверно, и правда — каждый человек должен заниматься своим делом. Или, по крайней мере, понимать, что делает. В противном случае ни один процесс не будет протекать нормально.

История эта произошла еще в советское время, в одном из закрытых НИИ. Разрабатывали они там что-то такое очень уж секретное, а для этого, понятное дело, нужны различные химикалии, реагенты и прочие вещества. Только вот ведь беда — советская промышленность не могла тогда еще производить кое-какие материалы, так что закупать их следовало за рубежом — за валютные средства. И с этим тогда строго было — вопросы такого масштаба решились в различных министерствах, комитетах и иже с ними. Потому сидят светлые головы в НИИ и пишут заявку: 10 кг того, 20 кг сего, 15 кг этого… всего — около двадцати наименований.

Уже в последний момент вспомнили, что забыли записать еще одну позицию — дигидронитро… короче, эту самую дрянь. А забыли потому, что надо ее всего граммов 20. Но дрянь эта суперредкая, супердорогая, и вообще — супер-супер какая. Дописали, подписали, печати поставили, отправили — все как полагается.