Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Может статься, однако, что проводить среди них разъяснительную работу и не планировалось. Главное, что Де Лоренцо услышали. Моро вдруг почему-то стал тверже, а социалисты — сговорчивее. Они быстренько на прежних условиях сформировали новое правительство и вернулись к работе.

Три года спустя усилиями журналистов существование «Сольного плана» выплыло на свет. Началось расследование, в ходе которого обнаружился и архив Де Лоренцо с компроматом. Созданная по этому поводу парламентская комиссия страшно возмутилась, выгнала генерала с работы, а его документы постановила уничтожить. Выгнался он, правда, не очень качественно, поскольку, не теряя времени, избрался депутатом от «Итальянского социального движения» и обрёл возможность вместе с новыми товарищами по парламенту вволю повозмущаться самим собой.

Ответственным же за уничтожение архива назначили Андреотти, в тот момент — министра обороны. Но у того, занятого неустанными заботами о благе Родины, руки до этого всё как-то не доходили. Выполнил поручение он лишь несколько лет спустя. Правда вот, злые языки поговаривают, что за это время копия архива успела попасть в распоряжение… Впрочем, нет. Об этом ещё рано. Пока отметим лишь следующее: Андреотти имел доступ к компромату, собранному Де Лоренцо, и теоретически мог его кому-то передать.

Ночь с 7-го на 8 декабря 1970 года.

Хрум, хрум, хрум, хрум!.. Тяжёлые сапоги по мостовой.

— Марио, выгляни в окно, что там за шум на улице?..

— Да опять государственный переворот… Ничего интересного, в общем.

— А чего хотят-то?

— Как всегда. Хотят, чтоб не было коммунистов… Давай спать уже, завтра на работу рано.

Изобретённая Де Лоренцо политическая технология не осталась незамеченной. В конце 60-х — начале 70-х годов путчи и военные перевороты — всегда неудачные — превратились в любимое развлечение итальянских политиков. Сейчас мы с вами наблюдаем за самой известной и далеко зашедшей из них: мятежом Боргезе. Да, совершенно верно, всё того же любителя автомобильных покатушек в компании Джеймса Энглтона. Окажись он успешным, это был бы один из самых забавных — если данное слово применимо к такому событию — государственных переворотов в истории. Ибо основную ударную силу мятежников составляли лесники. Во вполне буквальном смысле: специально обученные люди, призванные следить за порядком в лесу. Впрочем, итальянские лесники, Corpo forestale dello Stato, это не бородатые мужики с берданками, а вполне себе настоящая полицейская сила, оснащённая всеми соответствующими атрибутами, от автоматов до самолётов. В наши дни у них появилось и специальное лесниковское подразделение по борьбе с мафией. Хотя, справедливости ради, подразделения по борьбе с мафией в современной Италии есть, наверное, даже у ассенизаторов.

Но лесники, при всём к ним уважении, это всё-таки не делоренцовские карабинеры. Силёнок у них было маловато. С горя Боргезе попытался договориться с Коза Нострой, чтобы она подкинула ему живой силы и техники. Откуда они друг друга знали и вообще каким боком здесь оказалась мафия? А давайте ещё раз пройдёмся по всей цепочке: Лаки Лучано — высадка на Сицилии и освобождение мафиозных боссов — Энглтон и спасённые им фашисты, включая нашего князя — Портелла делла Джинестра. Так что взаимосвязь самая прямая.

Козаностровцы, однако, посчитали, что овчинка выделки не стоит. Либо же им кто-то намекнул: затея с большой вероятностью кончится плохо. Поскольку на самом-то деле армия — для справки: Андреотти всё ещё занимал должность министра обороны — находилась вполне в курсе происходящего. Подразделения верных правительству войск в ту ночь были загодя подняты по тревоге и готовились принять бой. Возникает вопрос: а почему нельзя было просто взять и заранее арестовать Боргезе?.. Да потому, что в результате состоявшейся и успешно ликвидированной попытки переворота — власть христианских демократов очевидным образом укрепилась бы, позволив им выдерживать гораздо более жёсткую линию в отношениях с оппонентами как из правой, так и из левой части политического спектра.

Князь, однако, тоже был не так прост. Он либо почувствовал подвох, либо же кто-то предупредил и его. Когда лесники захватили здание Министерства внутренних дел в Риме и уже собирались брать почту, телефон и телеграф, им позвонил Боргезе и сказал: «Я передумал. Все назад!» Лесники пожали плечами и ушли обратно в леса, спасать белочек и зайчиков от мафии.

— Это что вообще было? — поинтересовался у Боргезе суд.

— Ничего. Я пошутил, — отвечал князь из Испании, куда на всякий случай удалился сразу же после несостоявшегося переворота.

— А, ну тогда ладно. Выносим вам строгое предупреждение, — постановил суд.

Хорошо, но что если мятеж увенчался бы успехом? На этот случай был, вероятно, предусмотрен запасной план. Боргезе ведь, как до того и Де Лоренцо, собирался выступать не просто так, а проконсультировавшись заранее с американскими коллегами. Те против его идеи в целом не возражали, но, в обмен на свою поддержку либо как минимум нейтралитет, поставили одно условие: возглавить временное постпучевское правительство должен был конкретный человек, представитель христианских демократов. Джулио Андреотти. Кстати, любопытна личность переговорщика с американской стороны. Был им старый княжеский знакомец и добрый приятель, ныне близкий к спецслужбам США. В прошлом же — лучший диверсант Гитлера и освободитель Муссолини. Отто Скорцени.

Были и другие попытки переворотов. Учитывая, что протекали они по аналогичным сценариям, а их организаторы во всех без исключения случаях отделывались лёгким испугом, не будем тратить на них время. Да и вообще, можно было бы сказать: чем бы политики ни тешились, лишь бы граждане не плакали. Проблема, однако, заключалась в том, что значительная часть итальянских граждан вовсе не желала оставаться в стороне от общего политического веселья. Что вскоре и привело к большим слезам.

Деятельная натура прибывшего по воле американцев в Неаполь Лаки Лучано не терпела праздности. У него был огромный опыт и связи, у каморристов же — кипучая энергия и молодецкий задор. В общем, они нашли друг друга, развернув крупнейший в мировой истории рынок контрабандных сигарет. На пике его активности одним лишь уличным распространением занимались до ста тысяч человек. Учитывая, что весь город только и делал, что продавал сигареты, затрудняюсь сказать, кто же и зачем их тогда покупал. Ладно, будем считать это одной из мрачных тайн Каморры.

Тем не менее дон Лаки вовсе не помышлял стать объединителем разрозненных неаполитанских кланов. Мало того, будучи сицилийцем, он подтягивал к работе родных для себя — и не в пример лучше организованных — козаностровцев, отбирая у местных каморристов законные куски хлеба и территории. Но и эти последние были не лыком шиты. Слегка поправив дела на сигаретах, они принялись искать новые рынки для извлечения прибыли. Так, скажем, некий Паскуале Симонетти подмял под себя неаполитанский овощной рынок. Нет, не место, где продают помидоры и прочую капусту, а вообще всё, рынок в широком смысле: от выбора того, что следует сажать, до реализации конечного продукта. Возникла настоящая плановая каморристическая экономика. Суровые гангстеры скрупулёзно вникали в специфику всхожести бобовых культур в климатических условиях Южного Средиземноморья и нюансы унавоживания пахотных земель. Не забывая, разумеется, извлекать на каждом этапе свою прибыль. Прибыль немалую, судя хотя бы по тому, что Симонетти однажды позволил себе при большом скоплении народа надавать пощёчин самому Лаки Лучано. И ему за это совершенно ничего не было.