Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Но вернёмся к нашему отряду. Куда шёл он сквозь разрывы снарядов и под аккомпанемент пулемётных очередей? На спасение. Вовсе не Райана, однако, и уж точно не рядового. Пунктом его назначения была тюрьма, где томились несколько узников фашизма. Впрочем, погодите их жалеть. Это был редчайший случай, когда фашистский режим угнетал тех, кто действительно заслуживал быть угнетённым. Агенты УСС спешили освободить главарей Коза Ностры, сицилийской мафии. Не просто освободить, но и незамедлительно раздать им официальные должности в новой оккупационной администрации Сицилии. Вот зачем нужны были контакты Лаки Лучано. И вот кто этими контактами был.

Но почему мафия? Почему не подпольщики, не партизаны, не честные итальянцы, сражавшиеся против фашизма? Дело в том, что шеф итальянской секции УСС Джеймс Хесус Энглтон был дальновидным человеком. Он полагал, что победа над фашизмом уже предрешена. Беспокоило его не столько это, сколько то, что над Европой вставала заря новой глобальной угрозы. Красная заря.

В марте 1946 года Уинстон Черчилль произнёс Фултонскую речь.

— От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен железный занавес, — сказал он.

Напомню, Триест — это Италия. Которая располагалась ровно на границе, разделяющей то, что позднее станет НАТО и Организацией Варшавского договора соответственно. Точнее, Югославия в ОВД в итоге не войдёт, но тогда об этом ещё никто не знал. Мало того. Там, в Италии, была самая многочисленная, хорошо организованная, вооружённая и отлично умеющая вести партизанскую войну коммунистическая партия в Западной Европе. Что в таких условиях должна была сделать итальянская секция УСС/ЦРУ? Правильно. Во-первых, не допустить усиления коммунистических настроений внутри страны. Во-вторых, подготовить план действий на тот случай, если советские или югославские танки в один прекрасный момент пересекут границу. А кто является злейшим врагом коммунистов? Правильно. Фашисты.

В начале мая 1945 года Джеймс Энглтон ехал из Милана в Рим. Рядом с ним в машине сидел человек в форме американского военно-морского офицера. Это был князь Юнио Валерио Боргезе, командир 10-й флотилии МАС, элитного подразделения вооружённых сил Республики Сало́. При других обстоятельства князь мог бы прямо без грима играть классического фашиста в советских фильмах про войну. Поскольку он им и был, со всеми полагающимися атрибутами: пытками, расстрелами и повешениями. Достаточно сказать, что один из замков близ Тревизо, в котором во времена Сало́ не покладая рук трудились бойцы 10-й МАС, и по сей день носит прозвище Castello delle urla strazianti — «Замок душераздирающих воплей».

После окончания войны Боргезе был арестован партизанами. Печально сложилась бы его судьба, не подоспей на выручку Энглтон. Князь не был единственным. В те дни сотрудники УСС работали без выходных. По всей стране куда-то пропадали бывшие офицеры наиболее боеспособных фашистских частей: морпехи, десантники, разведчики. Позднее их следы обнаруживались в США, где они проходили переподготовку.

Среди фашистов, с которыми тогда встречался Энглтон, был и человек по имени Личо Джелли. Запомним это имя. Пока же поговорим о послевоенной итальянской политике в целом.

Как мы уже знаем, антифашистские партизаны делились на две части: партизаны красные и партизаны разноцветные. Львиную же долю среди последних имели «зелёные» партизаны-католики. Вслед за окончанием войны все они разбрелись по трём основным партиям: Коммунистической, Социалистической и Христианско-демократической. Были, разумеется, и другие мелкие партии, но они нас не слишком интересуют. Кроме, пожалуй, одной: Movimento Sociale Italiano — «Итальянского социального движения», которое создали — ба, знакомые всё лица! — члены бывшей Фашистской партии Муссолини, прямой наследницей каковой оно, собственно, и являлось.

В июне 1946 года итальянцы путём общенационального референдума прогнали короля и передали всю власть в новорождённой Республике Учредительному собранию, 35 % мест в котором, по результатам голосования, получили христианские демократы, 21 % — социалисты, 19 % — коммунисты. Главой временного правительства стал наконец-то вылезший из подвалов Ватикана лидер демохристиан Де Гаспери.

Нетрудно догадаться, кто из этой троицы был наиболее симпатичен американцам. Они предложили Де Гаспери сделку: мы тебе — экономическую помощь в виде плана Маршалла, а ты нам — центристское правительство без этих промосковских деятелей. Тот хотя и был истинным демократом, но всё же полагал, что Италии деньги на послевоенное возрождение нужнее, чем социалисты с коммунистами. И, недолго думая, согласился. Левые страшно обиделись, обозвали своё изгнание из правительства «ползучим государственным переворотом», однако из состава Учредительного собрания не вышли. Ограничившись тем, что поубивали некоторых бывших фашистов и прочих классовых врагов да силой оружия захватили миланскую префектуру. Ситуация обострилась настолько, что пришлось вмешаться лично Сталину, сказавшему генсеку Компартии Пальмиро Тольятти: мы, мол, обязательно по этим капиталистам бахнем. Но потом. А сейчас — не время, рано ещё.

Важно понимать следующие. С одной стороны, те первые демохристиане — тоже, как и коммунисты, были бойцами Сопротивления и настоящими итальянскими патриотами. Они действительно пользовались большой и вполне заслуженной поддержкой населения. Было бы ошибкой обвинять их в продажности. Равно как, с другой стороны, и итальянских левых не стоит считать такими уж безобидными страдальцами. Сложись обстоятельства иначе, они бы с удовольствием пустили значительную — читай: буржуазную — часть страны на котлеты. Христианские демократы не без оснований опасались красного вооружённого переворота настолько, что их полуподпольные боевые организации, выросшие из католических партизанских отрядов, были окончательно распущены лишь в 1954 году.

В апреле 1947 года на Сицилии прошли выборы в органы местного самоуправления. Победу на них одержал блок коммунистов и социалистов. В стратегически важном средиземноморском регионе резко вырос уровень красной угрозы. Что, разумеется, не могло не насторожить американцев. Которые, в преддверии первых выборов в уже настоящий парламент, идущий на смену Учредительному собранию, поспешили оказать идеологическим союзникам всю возможную помощь и поддержку. Представители высшего руководства демохристиан впоследствии открыто признавали, что значительная часть предвыборного финансирования их партии проистекала со счетов ЦРУ. Но вот интересный вопрос: ограничивалась ли она, эта помощь, лишь деньгами?