Владимир Жуков - Яблоко раздора. Сборник рассказов

После погребения люди направились в кафе на поминки, где и подняли не одну чарку за усопшего. Дороги нас развели по разным городам, но колоритный образ Жмырева не смог исчезнуть из памяти. Где и как нынче поживает мастер ритуала? Наверное, не бедствует, ибо люди мрут как мухи из-за скудной пищи и дороговизны лекарств и медицинских услуг, а стоимость гроба и похорон равнозначно разорению. Одним словом, рыночная экономика с криминальной начинкой.

ВЕРНИОКО

1

В селе к нему прочно, словно репей, прицепилось прозвище Верниоко. Пожалуй, редко кто, уже помнил его настоящее имя Игнат. Щуплый, поджарый и энергичный, несмотря на хромоту и левый, несколько раскосый глаз, что и послужило причиной прозвища, он охотно откликался на него. Известность местному аборигену принес один потешный случай, после которого Игнат угодил в больницу с воспалением легких. Однако славу приобрел шумную…

… Ранние сумерки опустились на село. Небо заволокло свинцовыми тучами. Накрапывал дождь, сбивая с тополей, шелковиц и кленов желтовато-бурые и багряные листья. Над печными трубами домов, крытых шифером и черепицей, стелились белые и пепельные шлейфы дыма. Ветер рвал их и, скрутив в жгуты, уносил вдаль. Верниоко, зябко кутаясь в ядовито-зеленый плащ, вышел на подворье. Когда сходил с низкого крыльца, стеклянными горошинами за воротник посыпались со стрехи холодные капли. Он еще раз ощутил острое, непреодолимое желание выпить. С утра припрятал от старухи, а она у него была уже четвертая, трешницу. С трудом дождался вечера. Когда одевался, старуха, вторую неделю то вязавшая носок без пятки, то распускавшая нити, хмуро поглядела на него из-под нависших мохнатых бровей и грозно спросила:

– Куда тебя черти несут в непогоду? Еще лихоманка схватит.

– Пойду кислородом, озоном подышу, – любезно ответил он. Старуху он побаивался после того, как она однажды изрядно поколотила его скалкой и кочергой. Все чаще и чаще вспоминал ее предшественницу, тихую и покладистую бабу. «На ней можно было воду возить и веревки из нее вить, но рано преставилась, а эта, стерва сама любого в телегу впряжет и в гроб загонит», – посетовал Игнат на судьбу-злодейку. – Одна осталась отрада – самогон и скудная закусь».

Вырвавшись на оперативный простор, Верниоко ступил на знакомую дорожку. Прикрывая калитку, невольно ощутил на себе чей-то пристальный, колючий взгляд. Обернулся, занавеска на окне была сдвинута в сторону. Старуха, прильнув к стеклу круглым, как блин лицом, внимательно наблюдала за ним.

– У-у, старая карга, тебе бы не носки без пяток вязать, а в контрразведке служить, – зло выругался он и, прихрамывая на правую ногу, засеменил по улице.

Дом Серафимы Лабузихи он нашел бы и с закрытыми глазами. По запаху винокурни или другим приметам ноги привели бы сюда. В ее дворе постоянно витал бражный запах. Когда над железной трубой сарая в глубине двора курился жидкий сизый дымок, все знали быть веселью, песням и пляскам. Лабузиха на селе не только признанная самогонщица, но и первая певунья. Ни одна свадьба без нее не обходится.

Однажды пригласили ее и на поминки. Схлебнув лишку, она потеряла ориентацию и начала после третьего стакана проявлять свои вокальные способности. «Хороший был человек, любил выпить и повеселиться, царство ему небесное, – оправдывалась она. – Почему бы и нам не спеть за упокой души раба божьего. Артистов на тот свет аплодисментами провожают, а чем крестьяне – труженики полей и ферм, которые всех депутатов, министров и артистов кормят и поят, хуже.».

Но ее аргументы не подействовали на односельчан. Замолкала, встретив осуждающие взгляды. После этого конфуза на такого рода траурные мероприятия дорога для нее была закрыта. Может быть, и закатилась ее певчая звезда и слава, но обладала Серафима другим, не мене важным ремеслом и проявилось оно в ней год назад. Ему предшествовало яркое в прямом, а не переносном смысле событие.

Ее муженек, о котором местные остряки даже частушку сочинили: «У Лабузихи Лукьян всю неделю в стельку пьян», любил крепко причаститься. Поскольку денег на крепкие напитки не хватало, сам наладил нехитрое производство: печь, бидон, змеевик, корыто с водой для охлаждения. Все это кустарное оборудование разместил в сарае, подальше от глаз соседей и особенно, участкового инспектора капитана Глыбы – любителя дегустации по видом решительной борьбы с самогоноварением.

Работал Лукьян в основном по ночам, чтобы к утру бражный запах развеялся. Но когда напиток иссякал, было невтерпеж, то прихватывал утро или вечер. Однажды, когда закваски было припасено много и она начала бунтовать в бидонах, хмельной пеной выползая из-под крышек, он с вечера заступил на вахту.

2

В полночь Лабузиха проснулась от шума. В комнате на стенах метались отблески. «Никак гроза, молнии сверкают? – подумала женщина. Выглянула в окно и обмерла, вскрикнула:

–Мать честная, горим!

Мигом, откуда и прыть взялась, выбежала во двор. Выволокла из сарая очумевшего от дыма Лукьяна. Тут и соседи подоспели, принялись воду ведрами носить и гасить пламя, чтобы оно не перекинулось на дом и ближние постройки.

– Дюже крепкая, ядреная, напробовался и махонько вздремнул, – лепетал, приходя в себя погорелец.

– Напробовался, старый хрыч. Еще бы немного и пришлось бы тебя ногами вперед выносить, – пнула его куцей ногой в старом валенке Лабузиха. – Теперь жди участкового. Составит протокол и оштрафует. От тебя, Лукьян, никакого проку, одни расходы.

Из бидона, как из сопла реактивного двигателя, бушевало пламя. Сосед Иван тщетно пытался его укротить.

– Эх, Лукьян, разиня, ежа тебе за пазуху! – сокрушался он. – Столько добра загубил. Крепкая, наверное, первак, синим пламенем гудит.

– Точно первак. Крепкий, дюже крепий, враз ударил по шарам и свалил, – бормотал Лукьян, выпучив лягушечьи глаза с обгоревшими бровями и ресницами. Наконец огонь был укрощен

Утром на пепелище прибыл капитан Семен Глыба. Внимательно осмотрел обгоревшую крышу, закопченные сажей стены и, удрученно покачав головой, спросил у хозяйки:

– Почему загорелось?

– Молния ударила, вот и загорелось, – с невозмутимым видом ответила она.

– Так ведь вчера ни грозы, ни дождя не было? Погода была солнечная.

– Значит, электропроводка, короткое замыкание.

– Откуда взяться замыканию, если электричество к сараю не подведено, – уличил он ее во лжи и пригрозил. – Гражданка Лабузиха, Серафима Демьяновна я вас предупреждаю, что за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность, исправительные работы и солидный штраф.

– Ох, простите, товарищ Глыба, совсем меня склероз одолел. Только щас вспомнила, что мы вчера с супругом окорока коптили. На минуту отвлеклись, вот и полыхнула.