Борис Бурда - Происхождение тютельки

На сегодняшний день в мире сохранилось более 5000 языков. Достаточно знать семь основных – китайский, английский, русский, испанский, французский, португальский и арабский, – чтоб получить возможность изъясняться с подавляющим большинством населения земного шара. Да и если общего языка найти не удалось, на что переводчики? Никаких проблем! Так думают многие. Как бы не так…

Точный перевод – дело практически немыслимое. «Tradditore – traitore», «переводчик – предатель» – так говорили итальянцы, которых эта проблема беспокоила со времен Римской империи, вынужденной находить общий язык с многочисленными вассальными народами. Даже если не просишь, а приказываешь, надо, чтобы понимали твой приказ. А ловушек тут хватает.

Первая и одна из самых распространенных – омонимы, слова, звучащие одинаково, но означающие разное. Когда неумелый переводчик передает по-французски русскую фразу «Мой кабинет очень сыр», опасно просто искать по словарю – там значение слова «сыр» мгновенно найдется и появится фраза «Ma logement is tres fromage». «Fromage» по-французски действительно сыр – чеддер, рокфор и т. д. Мнение об описываемом кабинете у француза неизбежно сложится весьма своеобразное.

А тут же рядышком сидит в засаде и открывает пасть второе пугало переводчика – идиома. Устойчивое словосочетание, которое значит то, что в нем сказано, и в то же время не совсем то. Помню, как лет 20 назад смотрел в госфильмофондовском кинотеатре «Иллюзион» один из лучших немых фильмов всех времен и народов – «Доки Нью-Йорка». Буквально в начале фильма жестокий капитан придирается к служебному упущению матроса, и появляется титр: «В наказание за это отстоишь две вахты с собакой!» Где на корабле взять собаку – да и нет ее там? А все очень просто, речь идет о неприятной «собачьей вахте», с нуля до четырех. Но надо же об этом догадаться!

Иногда, правда, эта особенность обогащает язык новой идиомой. Мы все безмятежно используем в речи грибоедовское «кричали женщины «Ура!» и в воздух чепчики бросали» и даже не задумываемся – какие чепчики? Грибоедов и его потенциальные читатели прекрасно знали французскую идиому «она забросила свой чепец за мельницу», т. е. пустилась во все тяжкие. Мельницу, спасибо Александру Сергеевичу, мы благополучно потеряли, а все остальное используем, не понимая, откуда взялось. Да оттуда же, что и выражение «не в своей тарелке» – от тонкостей перевода. По-французски «асьет» – и тарелка, и настроение, расположение духа. Кто первый раз ошибся? Не знаем и не узнаем…

А как справиться с особенностями произношения? Постсоветские челноки, массами наводнившие Китай, до сих пор не могут – особенно женщины. Ну как еще реагировать, если пытающийся договориться с тобой китаец, улыбаясь во весь рот, называет тебя при этом исключительно «подлюкой»? Есть ведь пределы любому терпению… Только пределов невежеству нет. Все очень просто: китайцы не произносят вообще звука «р», автоматически заменяя его на «л», и поэтому безобидное и вполне уважительное обращение «подруга» принимает у них столь жуткий вид. Кстати, у японцев все как раз наоборот – они во всех заимствованных словах меняют «л» на «р». Так что неудивительны сложности советско-японских отношений – как общаться с теми, кто слова «Ленин» или тем паче «Леонид Ильич Брежнев» даже произнести не могут. Кстати, фамилия «Ельцин» тоже этого нюанса не лишена… Впрочем, челнокам вообще несладко. Как в самом челноконасыщенном городе мира Стамбуле, слыша на каждом шагу от местных жителей слова «дурак» и «бардак», не оскорбляться и не расстраиваться, если не знать, что по-турецки это просто остановка и стакан?

Впрочем, с китайским языком все еще сложней. У них ведь нет букв как таковых. Если мы еще можем попытаться передать звучание практически любого иероглифа (и даже немножко его исказить, чтоб поменьше нарушать приличия – слышал я, что имена китайского маршала Пэн Дэхуая и политического лидера Хуа Гофэна можно было бы передать русскими буквами поточней, да больно уж скабрезно получается), то китайцам остается только подобрать максимально похоже звучащую комбинацию иероглифов, благодаря которой слово приобретает еще и паразитный смысл. Иногда это даже приятно – и Эренбургу, и Фадееву нравились китайские транскрипции их имен Эйленбо («Крепость любви») и Фадефу («Строгий закон»), иногда вызывает непредусмотренные осложнения.

Говорят даже, что равнодушие китайцев к христианству вызвано именно китайской транскрипцией имени Иисус – И-шу, то есть бегущая крыса. Действительно, трудно убедить кого-то поклоняться бегущей крысе… А в одной серьезной статье о китайском юморе (а он во многом действительно не похож на европейский) я прочел, что плохое восприятие китайцами европейского юмора объясняется еще и тем, что передать само слово «юмор», в китайском языке не существующее, удалось только двумя иероглифами «ю» и «мо» – «темный» и «тихий». Чего уж тут смеяться?

И это не конец восточных тонкостей. Одно и то же слово в китайском и вьетнамском имеет несколько разных смыслов в зависимости от того, пищите ли вы это слово, говорите тенором, баритоном или басом. Работавший во Вьетнаме коллега в свое время жаловался на то, что почтительное обращение к Хо Ши Мину – «Бак Хо» (Дедушка Хо) в устах наших женщин казалось вьетнамцам бессмыслицей, а в устах мужчин, особенно с низкими голосами – непристойным ругательством. По тем временам могло кончиться неприятностями, а ведь старались люди.

Чтоб хоть как-то отвлечься от темы «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток…», которую можно развивать сутками, напомню, как трудно переводить и дублировать восточные кинофильмы. Мимика тоже не переводится один к одному! Когда житель Дальнего Востока крайне взбешен и вот-вот нанесет супостату оскорбление действием, его мимика нам кажется улыбкой. В одном из китайских кинофильмов герой говорит жестокому вознице, избивающему лошадь: «Если ты не прекратишь бить лошадь, я тебя убью и мы доберемся без твоей помощи!» Естественно, изображает изо всех сил, что крайне разгневан, то есть, по нашим понятиям, улыбается во весь рот, как и его спутники! Чтоб как-то сгладить недоразумение, при дубляже фразу перевели так: «Если ты не прекратишь бить лошадь, ты ее убьешь, и нам придется добираться без ее помощи!» Шутка такая… А европейцы после того, как улыбка на лице китайца или японца сменяется угрозами или чем-нибудь похуже, обвиняют восточных людей в неискренности и лицемерии.

И решить эту проблему не скоро помогут компьютеры. Определенные успехи есть, и уже отошли в прошлое времена, когда фразу «в здоровом теле здоровый дух» металлические монстры второго поколения с небольшой экскаватор величиной ничтоже сумняшеся переводили, как «спирт крепок, но мясо протухло», а при попытке перевести фразу «дочь генерала читала книгу» немедленно зацикливались, будучи не в силах понять, что же делала дочь – читала или генерала (ей казалось, что оба этих слова – глаголы). А чем лучше мой нынешний гораздо более совершенный компьютерный переводчик? Он, правда, уже не переводит фразу «How do you do?» словами «Как вы это делаете?», как его первая версия – находит вариант «Как ваши дела?». Но более жесткий эксперимент – заставить его перевести известный всем с детского садика поэтический шедевр на английский, а потом обратно на русский – привел к следующему результату: