Александр Платонов - Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

Мораль сего рассказа такова. ОПЕРА! Дружите со следователями на самих ранних этапах оперативной разработки, своевременно получая от них чёткие инструкции, как юридически грамотно разоблачать шпионов, террористов и бандитов. СЛЕДОВАТЕЛИ! Не зазнавайтесь и уважайте тяжкий и рискованный труд ОПЕРОВ, которые, может, в чём и ошибаются, но стоят на самом переднем рубеже обеспечения государственной безопасности нашей Родины! Только вместе мы СИЛА!

Дело было в одной немецкоговорящей стране Европы, где, поддерживая давние исторические традиции, сильно работала местная контрразведка [78] Часть этого рассказа позаимствована, с его согласия, из песни известного советско-российского барда Анатолия Пшеничного «Дело было в разведке». — Авт. . Этот год для командированных туда опытных сотрудников внешней разведки подполковников Бывалого и Остроумова как-то сразу не задался. То проторчали напрасно в машине пару часов, ожидая своего негласного источника, которому год назад назначили явку на окраине города. За это время на месте сквера выросли дома, на одном из которых висели красные фонари местного борделя. Дежурившая у входа «мама-сан» [79] В Японии это содержательница проституток, а у нас сутенёр. — Авт. этого заведения давно приметила авто наших разведчиков, думая про себя: «Стесняются зайти. Видно ждут темноты». Потом она, крутя бёдрами как пропеллером самолёта, подошла и, обратившись к Остроумову, по-немецки сказала: «Ребята не стесняйтесь, заходите. У нас сегодня юбилей. Год как работаем. Поэтому скидки на 50 %». Остроумов тут же нашёлся и скабрёзно улыбаясь, ответил: «Обязательно зайдём. Вот только своего друга дождёмся. У него тоже юбилей. Вместе с ним собирались посетить бордель и насладиться ласками дам. Правда что-то он задерживается». «Мама-сан», также игриво виляя задом, ушла, а разведчики, приметив появившуюся невдалеке машину с двумя сидящими в ней мужчинами, решили больше не торчать как два волоса на лысине и уехали. Так и не дождались агента.

Во второй раз промашка-заминка вышла, когда Бывалый и Остроумов выехали «на природу», чтобы изъять содержимое заложенного для них тайника. Перерыли лопаткой напрасно полполя вокруг не только берёзки, указанной на схеме, но и всех рядом стоящих берёз. Злые как черти и усталые как каторжане на каменоломне, они вернулись на базу и запросили Центр прислать для наглядности фото в цвете места закладки тайника, а также берёзы. Через пару дней фото пришло. Изумлённые разведчики, увидев на снимке не берёзу, а её «сестру» ольху, обматерили того «козла из Центра», который закладывал когда-то «посылку» и спутал белую царицу деревьев России с коричневой ольхой. Вновь выехав на место, Бывалый и Остроумов наконец-то быстро нашли и изъяли тайник.

По-видимому, все эти «манёвры» привлекли внимание местной контрразведки, которые, выстроившись на наших разведчиков всей своей мощью, устроили за ними «ралли-погоню» круче Дакар-Париж. Хоть наши подполковники и прошли школу экстремальной езды, но в незнакомом городе вовремя не сориентировались и попали в тупик. Там их заблокировали три автомашины местной контр разведки. «Эх! Погибать, так с музыкой!», сказал Остроумов и, выйдя из машины, спросил окруживших его супротивников: «Кто у Вас старший?». Когда к нему степенно и с радостным видом подошёл главный контрразведчик, Остроумов, отведя его в сторону, доверительно толкнул проникновенную речь. На чистом немецком языке он заявил этому начальнику: «Послушай шеф! Да, мы проиграли. Вы нас отвезёте, куда следует, а у нас ещё осталась нерастраченная солидная сумма марок на оперативные расходы. Пойдём в соседний пивной бар. Мы приглашаем Вашу группу, чтобы отметить победу над нами. Чего деньгам пропадать? Мы всё оплатим. Ведь вряд ли нам придётся ещё когда-нибудь выпить такого самого лучшего пива в мире».

Их шеф, хоть и строг был в вопросах дисциплины, но и страну свою любил. Слова русского разведчика затронули его душу, а после трудной и изматывающей погони, да ещё за чужой счёт, кто же откажется.

В баре, как ещё в Первую мировую войну, когда иногда русские солдаты братались с чужеземными, потекла мирная и бурная беседа, которая, после множество выпитых кружек пива, становилась всё откровеннее и раскованнее. Уж тут-то Остроумов, потомственный собиратель (фамилия обязывала) и великолепный рассказчик огромного количества не только русских, но и немецкий анекдотов, разошёлся не на шутку. Не только приглашённые с десяток местных контрразведчиков, но и все посетители бара так хохотали, слушая про Анку с Петькой, о Чапаеве и чукче, а также о своём канцлере и его любовницах, что стены тряслись, а окна звенели. Час прошёл, а шеф полиции, периодически делая записи в свой блокнот всех этих юморесок, просит и просит Остроумова продолжать рассказывать. Видно, этот начальник так воспылал к русским нежным чувством, что прилюдно заявил: «Пока будете рассказывать анекдоты, к себе в „участок“ не повезём!». Его подчинённые дружным свистом одобрили слова начальника, и кутёж вновь разгорелся на полную катушку. Однако пиво-то подпирает известный всем пузырь. Местные контрразведчики по одному уже несколько раз сходили в столь необходимое заведение, а наши разведчики мучаются, но терпят. Видя их страдальческие физиономии, шеф полиции решил всё-таки заканчивать сабантуй. Грустно глядя в глаза подполковнику Остроумову, он, обняв его, со слезами спросил по имени (успели познакомиться): «Коля! Что Вам будет за провал?». Остроумов не растерялся и тихо, но с достоинством сказал: «Вольф! Не обо мне речь. Я даже тюрьму выдержу, а вот жена и семья сильно пострадают. Их тоже могут в Сибирь сослать!». Вольф после этих слов трахнул кулаком по столу и гневно заявил: «Ну, мы конечно наслышаны о ваших жёстких порядках в Союзе, но чтобы с членами семьи разведчиков расправляться? Это слишком!». Наклонившись к уху Остроумова, он тихо сказал, видно давно пришедшую ему на ум фразу: «Слушай! Давайте вместе со своим коллегой дуйте в клозет, а то мочевой пузырь не совесть и может лопнуть. А мы сопровождать вас не будем!». Упрашивать наших русских подполковников не пришлось. Оба вскочили, но с чувством достоинства, сдавливая свои «гирьки» сдвинутыми ногами, медленно пошли, как не хотелось, но мимо туалета (вдруг передумает шеф) в свою машину. Сорвавшись с места, и с визгом шин они домчались быстрее вихря на базу. Испуганные коллеги никогда не слышали такого сладострастного и громкого стона из своего небольшого заведения с кодовым наименованием известных двух букв.

Мораль! ОПЕРА! Ни при каких обстоятельствах не сдавайтесь! А если и погибать, то с песней и юмором!