Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M: пражские игры

– Даже не знаю, о чем именно свидетельствуют ваши слова: о величайшем уме либо о величайшей глупости, – пробормотала девушка. – Что поделать! Гуманитарные науки, увы, ограничены спектром идей и проблематик. Я бы посоветовала вам переключиться на науки естественные и технические. Они бездонны, как сама Вселенная.

– Поздно, – вздохнул помещик. – Я так безнадёжно отстал, что не смогу покорить вершины естественных тематик современности, а на меньшее я не согласен.

– А зря. Вы никогда не чувствовали прорехи в своих рассуждениях? Человек – животное, так что озабоченность исключительно плотским существованием вполне естественна. Одухотворённость, интеллектуализм – вот где патология. Гении – это посланники других миров, инопланетяне, которых милостиво предоставляет нам Господь для развития цивилизации.

– То есть выращивание огурцов, – усмехнулся Джозеф, – вы считаете более правильным занятием, чем написание картин?

– Разумеется. Предоставьте человеку право быть животным.

– Кажется, я не удержусь и попрошу вас высечь, – покачал головой великий герцог.

– Давайте! – с вызовом повела плечом Кассандра. – Реализуйте своё низшее начало, уподобляйтесь им! Однако почему бы вам не использовать время и средства более созидательно? Вы могли бы создать фонд, который занимался бы поиском действительно достойных произведений, финансировал таланты, просвещал всех желающих.

– Потому что это – пустое сотрясание воздуха! – вспылил Джозеф. – Потому что это подобно вычерпыванию воды из тонущей лодки! Потому что это сродни гуманитарной помощи африканским странам! Поймите же вы, наконец: уничтожение интернета – это программа минимум для человека с головой и средствами.

– Да, давайте закроем все фабрики и перейдём на палки-копалки!

– Всему своё время. Начнём с малого.

– Не впадайте в крайности, ваше высочество, – строго заметила девушка, осознавшая, что тяжёлое детство – это не обязательно деревянные игрушки, прибитые к полу. – Стремление личности к истинному знанию, если оно есть, сложно заглушить суррогатами. Всегда найдутся несчастные люди, которые, подобно вам, будут умиляться при пятнадцатом просмотре «Лебединого озера». Позвольте же остальным смертным смеяться от «Нашей параши».

– В том-то и дело, что благодаря этим вашим интернетам подобных людей становится всё меньше! Сколько сил уходит на то, чтобы плыть против течения? Да и с какой стати человек должен прилагать моральные усилия к тому, чтобы просто сохранить хороший вкус, не говоря уже о развитии оного? А сколько нежных, тонких, талантливых людей сломалось, будучи не в силах постоянно противостоять обществу? Проявленный в материальном мире и получивший животную, эгоистичную природу, человек естественно склонен ко злу. Стремление к свету – неустанный труд, Не каждый настолько силён, чтобы воспитывать в себе жажду духовного, по уши сидя в этом прогнившем болоте. Я уже не говорю о «малых силах», которым нужен пастырь и которые обязательно читали бы Камю, будь он в моде.

– Ах, что вы говорите, ваше преосвященство! Зачем вам эта громадная серая прослойка? – хитро прищуривая левый глаз, спросила Кассандра. – Масса не в силах проникнуться истинно великим. Перенимая его, она неизбежно уберёт зерно истины, опошлит всё донельзя, оставит только внешние формы. Предоставьте крестьянину выращивать урожай – вот где проявится его красота! Или вы хотите ходячее недоразумение, рассуждающее то ли про Ничто, то ли про Нешта?

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Во все времена общество, кажется мне, разделялось в приблизительно одинаковых пропорциях. Была – и всегда остаётся – часть населения, тёмная, как средневековый склеп, глухая и закрытая, невосприимчивая ко всему высокому и прекрасному. Через эти каменные стены не проникает ни один луч просвещения; посади такого человека в тюрьму и дай ему одну-единственную книгу в качестве развлечения, он предпочтёт сжечь её или пустить на туалетную бумагу, чем прочитать хотя бы три строчки. Но, знаете ли, мне гораздо приятнее было бы жить в обществе, где в моде – Стефан Цвейг, а не Стефани Фрайер, где тёмные страсти представлены Шарлем Бодлером, а не Эрика Грейс. Пусть они ни черта не понимают – мне не резало бы это глаз так сильно.

– А как же насчёт людей, которые действительно хотят развиваться? Вы же лишаете их такой возможности!

– Это слабое место моего плана, – поморщился помещик. – Действительно, с интернетом по-настоящему талантливый человек получает такие возможности для развития, какие и не снились раньше. Я утешаю себя только тем, милая пани, что информация только тогда ценна, когда она достаётся с трудом. Пусть они прочитают три книги вместо трёхсот – пользы будет больше. Да и возможность неограниченных возможностей парализует, вы же знаете.

– И чего вы достигнете в результате вашей ветряно-мельничной борьбы? Даже если всё пройдёт успешно, система быстро восстановится, буквально за считанные годы.

– Смотря как вести дела, дражайшая Кассандра, – хищно улыбнулся великий герцог.

– Да везти их, не везти – треснет ваша повозка. Вариантов у вас всего ничего. Вы можете повредить дата-центры технически – например, взорвать или сбросить бомбу. Вы можете подкупить людей, работающих там, чтобы они повредили серверы сами. Вы могли нанять учёных для изобретения программ, которые парализовали бы их работу. Всё то же самое вы можете проделать с крупными научными центрами, которые разрабатывают интернет-технологии. Любой из этих вариантов кажется очень неправдоподобным, даже с вашими колоссальными финансовыми возможностями. Так или иначе – пара месяцев, и всё вернётся на круги своя, как колёса асулума.

Произнося эту речь, Кассандра внимательно всматривалась в лицо аристократа. Тот, впрочем, пристально изучал поверхность своего стола и быстро вертел в руках позолоченный ножик для разрезания бумаг.

– Безусловно, безусловно, – заверил девушку помещик. – У меня нет никаких шансов.

Кассандра вскочила с места и начала расхаживать по кабинету, не отрывая глаз от лица оппонента.

– Вы полагаете, что отследить ваши связи с «Альфой» – невозможно? Мы сделали это. Вы думаете, что мы ничего не знаем о ваших сообщниках? Они предали вас. Вы воображаете, мы не понимаем роли Старка во всём этом деле? Сладкие иллюзии. Вы считаете, что эти технические новинки так засекречены, что не просочатся в свет? Так может полагать только простофиля. А та женщина? Вы что, искренне верите, что мы не отследили её?

Во время этой обличительной речи Джозеф ещё больше опустил голову, так что Кассандре приходилось немного наклоняться, чтобы следить за его реакцией. Лицо мужчины, увы, ничего не выражало: только на последней фразе губы аристократа искривила ироническая усмешка. Повисло неловкое молчание.